17.01.2020 Michelin в городе

Тип шаблона:  1
Автор текста:  Диана Кучина
Автор фото:  Алексей Чистополов
Текст 1:  «Мишленоносный» шеф-повар из Франции Фабиан Фельдман признался в любви соленьям с Шарташского рынка и закупил партию для своего звездного ресторана.
Текст 2:  Звезда Michelin для повара – это то же самое, что и «Оскар» для актера? 
Конечно! Но только по статусу. Скажу больше: звезда даже круче «Оскара», потому что ее не дают на всю жизнь, и то, что ты ее достоин, надо подтверждать ежегодно. То есть, постоянно совершенствоваться. Не подтвердил статус – прощай, звезда! 
И ты снова рядовой шеф-повар. Так что, получив награду, ты не расслабляешься, чтобы почивать на лаврах, ты напрягаешься еще больше. Очень мотивирует, скажу я вам! 

Расскажите немного об истории награды.
Вообще, изначально Michelin был лишь гидом по Франции для путешественников. Этакая подсказка – где отель с хорошим рестораном, где неплохой шиномонтаж… И пользовался популярностью: иногда ведь и правда не грех сделать крюк в двадцать-тридцать километров ради какого-то особенного блюда, известно ведь, что французы – истинные гурманы. Так что в итоге гид трансформировался и стал заточен исключительно под гастрономию. Знаете, что самое интересное? Ни владельцы, ни повара никогда заранее не знают, что их придут оценивать. То есть главные критерии – сервис, атмосфера, работа сомелье и, конечно, еда – должны быть на высшем уровне всегда. Права на ошибку попросту нет: малейшее расслабление в «неподходящий» момент может стоить репутации, которая тщательно нарабатывалась годами. 
  
Ходить в ресторан, обладающий звездой Michelin – это не только вкусно, но и модно. Вообще понятие трендов и моды плотно вошло и в сферу гастрономии. Что сегодня на пике? 
Сейчас в тренде фьюжн – смешение кухонь со всего мира. Однако заведения уровня Michelin обращают внимание в первую очередь на постоянство качества. Ведь сегодня в моде одни продукты, завтра – другие, послезавтра – третьи: гастрономия в этом смысле также подвержена мимолетным веяниям, как и мир фешн. Так что гнаться за модой просто бессмысленно, поэтому лучше делать ставку именно на качество. Оно как классика – всегда в моде! 

А что главное в хорошем – качественном – блюде?
Для меня, прежде всего, важен баланс. Если, например, говорить о соленьях, то слишком много соли в них – это нехорошо. Нужна правильная консистенция – плотная, хрустящая, плюс немного сладости, ну и да, немного соли. У вас в городе, кстати, умеют делать их правильно – я специально поехал за соленьями на Шарташский рынок, они невероятно вкусные! Закупил много – увезу в свой ресторан. 
А, кстати, какие ожидания у вас были от нашей кухни?
Скорее, не ожидания – больше любопытство. Например, в Германии, откуда я родом, кулинарная культура сродни российской. Если во Франции круглый год растут овощи и фрукты, ловится свежая рыба, то и меню большинства ресторанов строится на этом изобилии и подарке природы. И на моей родине, и в России, часто приходится использовать продукты с длительным сроком хранения: свекла, например, картофель или лук. Вот и придумывай, как сделать из них что-то вкусненькое!.. А я приехал и все понял: попробовал борщ, пельмени, сметану, которую, кстати, очень люблю. Так что поездка в Россию стала для познавательным и полезным опытом. Признаюсь: я не ждал чего-то сверхъестественного, но получал огромное удовольствие.     

Очевидно, вас, как настоящего шеф-повара, отличают любопытство и профессионализм. Должен ли быть при этом еще и талант? 
Должен. Но как бы крепко ты ни был в макушку поцелованным, одного только этого недостаточно. Так что в любом случае – упорство и каждодневный труд помогут идти дальше, развиваться, достигать вершин. 
Не открою секрета, если скажу: чтобы стать хорошим шефом, нужно много времени проводить на кухне. Но при этом важно не растерять любви к еде и не стать мизантропом. Всегда улыбаться при виде клиента, даже если этого совсем не хочется. Это, наверное, даже важнее, чем иметь статус обладателя звезды Michelin, по крайней мере для меня. Можно, пофилософствую? Если бы все придерживались этого правила, в мире бы не было войн… Например, я – немец по происхождению, моя жена Сара – француженка, а вместе мы объединяем за одним столом очень разных людей, вне зависимости от нации, вероисповедания…   

В России есть такое выражение «сапожник без сапог». Это не про вас? Вы дома готовите вместе с Сарой?
Фабиан: Да!
Сара: Да! И очень не любим кулинарную рутину – постоянно стараемся разнообразить домашнее меню. Например, очень любим tete de veau – типичное французское блюдо. Берем голову теленка, варим, параллельно делаем соус на кремовой основе с добавлением каперсов, трав, тархуна, картофеля – и балуем себя. Мы любим проводить время с детьми (у Фабиана и Сары две дочери. – Ред.), готовим сладости: кондитерские изделия, выпечку, кексы, чтобы потом всем вместе это все поедать.

А кто лучше готовит? Сара?
Сара: Да! Конечно! 
Фабиан: Всегда!  

Текст поверх фото:  Заведения уровня Michelin обращают внимание в первую очередь на качество. Ведь сегодня в моде одни продукты, завтра – другие, послезавтра – третьи

17.01.2020 Не потерять город

Тип шаблона:  1
Автор текста:  Анастасия Худякова-Грушецкая
Автор фото:  Алексей Чистополов
Текст 1:  Архитектору Борису Воскобойникову, работавшему в свое время над интерьерами аэропорта «Кольцово», небезразлична судьба Екатеринбурга. Об этом – наш разговор.
Текст 2:  Существует такое понятие, как «архитектурный код» локации. Вы знакомы с Екатеринбургом – что можете сказать об архитектурном коде города? 
Да, действительно, с Екатеринбургом я знаком уже лет шесть или семь – с тех пор, как занимался интерьерами «Кольцово». Тогда мы очень внимательно изучали эту часть Урала, в частности, ваш город. Я искренне его полюбил: здесь живут очень энергичные, позитивные люди. Что же касается его архитектурного кода, то с этим, конечно, сложно. Мне очень нравится старый Екатеринбург, сохранившиеся здания… Но складывается впечатление, что отношение к исторической застройке в городе, мягко говоря, небрежное. Это очень плохо, потому что разрушает среду. Екатеринбург ее лишен. Оставить одно здание, отреставрировать его, а вокруг построить голубые стеклянные небоскребы – значит уничтожить эту часть города. Мне гораздо ближе принцип, когда «сити» развивается несколько в стороне от старой части – в этом случае мы имеем и современную архитектуру, и историческую застройку. 

А иначе лицо города, его уникальность просто пропадают, стираются. Люди, которые за это переживают, к сожалению, никак не могут повлиять на происходящее. В общем, такая же ситуация и в Москве: город очень изменился за последние 20 лет. И, несмотря на глобальные реставрационные проекты типа восстановления Храма Христа Спасителя или Воскресенских ворот на Красной площади, уничтожаются целые переулки, дворы, и в целом исчезает ощущение города как единого пространства.

Конструктивизм называют архитектурным идентификатором Екатеринбурга. Что об этом скажете? 
Да, безусловно. И в этом тоже заключается определенная ценность города, его узнаваемость. Наверное, он спорит за первенство в конструктивизме разве что с Санкт-Петербургом. Здесь действительно много очень хороших зданий того знакового периода. Водонапорная башня, например.

Несчастная наша… 
Да, несчастная, к сожалению. Тем не менее, это такой лаконичный знак города. Конечно, хотелось бы, чтобы башню восстановили, сохранили. Однако даже вокруг нее среда уже меняется. Вообще, отношение к среде в городе очень важно. Пройдет время, и, мне кажется, ситуация с «беспределом» девелоперов все-таки поменяется, даже сейчас наиболее продвинутые из них обращают внимание на среду. Например, мы работаем в Екатеринбурге с жилым комплексом и бизнес-центром Clever Park – его руководство как раз очень внимательно относится к этим моментам и вкладывает средства в благоустройство территории, набережной. И так же внимательно подбирает арендаторов коммерческих помещений на первых этажах, чтобы там было интересно жить. 

Только в плане наполнения? Или к внешнему облику тоже предъявляются определенные требования?
Конечно. Это тоже важно – обращать внимание на вывески коммерческих объектов в городе, на городскую типографику. Такие вещи куда менее затратны, чем строительство зданий, но значительно влияют на облик города. Это же на уровне ощущений. Например, большое количество надписей на латинице в российском городе выглядит несколько странно. Хотя любой графический дизайнер, как правило, предпочитает латиницу, потому что строение этого шрифта несколько другое, он иначе «открывается» и «закрывается» в надписи. Да, это все понятно, но выглядит, конечно, странно. Выглядит в какой-то степени провинциально. В Москве тоже был такой период, к счастью, он уже отходит в прошлое. Кстати, и в Екатеринбурге появились очень хорошие русские названия ресторанов, кафе, парикмахерских с хорошими логотипами. Потому что, естественно, в городе есть талантливые графические дизайнеры, которые за этим следят. То есть общая графическая культура поднимается. 

Вы упомянули два момента, связанных с архитектурным кодом. Отделить «сити» от исторической застройки, обращать внимание на городскую типографику. Что еще можно сделать, чтобы сохранить идентичность города?
Скорее всего, это уже вопрос строительной политики. Очень сложный процесс, и мне тут трудно дать какие-то конкретные рекомендации. Да, я постоянно работаю со средой, в большей степени – в интерьере. Там гораздо более короткий путь от идеи до реализации. В рамках города это очень сложная задача – многолетняя, даже многовековая. Все зависит не только от желаний и целей одного или нескольких заказчиков, тут переплетаются интересы и девелоперов, и застройщиков, и коммерсантов, и многих-многих других. А это очень непросто – все учесть. Что-то сделать можно только изнутри – извне тут ничего не привнесешь. Но есть положительная динамика. Мне, например, очень нравится, что в Екатеринбурге есть здание, спроектированное Норманом Фостером (штаб-квартира РМК – ред.). Это хороший знак, он может стать ориентиром, неким архитектурным камертоном, и к нему – хочешь или не хочешь – нужно подтягивать и остальные проекты. Хорошо, что есть такие здания, интересные архитектурные решения, и они будут в итоге менять среду. Это позитивный путь. Я получаю подобные вопросы не только от вас, а это значит, что жителей города вопрос беспокоит. 

Беспокоит. 
Меня он тоже очень беспокоит, несмотря на то, что я вроде бы чужой человек в Екатеринбурге. Как я уже говорил, город мне полюбился. Но каждый раз, когда я приезжаю сюда, я не могу понять: где здесь центр? То есть я знаю, где он находится, а вот идентифицировать, распознать – не могу. В Москве это очень просто. Смотришь и видишь: там, где старые дома, – это центр. А здесь я могу идти по какой-то улице и вдруг наткнуться на целый ряд очень красивых домов XIX века, а через несколько шагов оказываюсь среди типовых пятиэтажек. Совершенно непредсказуемо! И вот это неправильно. Нужно как-то концентрировать районы, восстанавливать старые здания.

В последнее время в Екатеринбурге все реже идет речь о точечной застройке. Если строят, то в основном жилыми комплексами: либо осваивают новые территории, либо занимаются редевелопментом бывших промзон. Наверно, это позитивный знак?
Безусловно. Это на самом деле так: мелкие застройщики, способные приобрести землю под один дом, быстро реализовать проект и затем исчезнуть, уходят с рынка. В основном в городе работают крупные холдинги, которым интереснее развивать свои микрорайоны. И они уже на старте заботятся о создании окружающей среды.  

То есть, в эти процессы еще и экономика вмешивается? 
Конечно. Любой город – будь то Екатеринбург или Нью-Йорк – строился определенным образом не потому, что так кому-то захотелось, а потому что есть безусловные экономические причины: стоимость земли, коммуникаций. 

Что нам, россиянам, можно перенять у Европы, Америки? 
Вообще, архитектуру двигают новые технологии и новые материалы. И нам, конечно, нужно развивать свое производство в России. Это прежде всего. Только тогда мы сможем менять что-то в архитектуре. До тех пор, пока мы будем только покупать эти самые технологии или материалы у других стран, мы всегда будем отставать. Ну и, конечно, нужно менять все строительные нормы и правила. Они тоже должны соответствовать мировым стандартам, потому что у нас они безнадежно устарели. В общей массе российская архитектура отстает лет на 40. Что же касается всего остального (ментальности, например), я думаю, что в этом смысле как раз перенимать ничего не стоит, лучше развивать свое – на это потратить энергию. 

А есть чему поучиться? 
Мы все учимся, в частности, и за границей, безусловно. Это происходит потому, что мы, архитекторы и дизайнеры, желаем интегрироваться в мировые архитектуру и дизайн, чтобы преодолеть закрытость, возникшую в свое время в Советском Союзе, выйти на мировой уровень. И, надо сказать, что мы в этом вполне преуспеваем. Когда я показываю наши работы в Америке, Италии, Испании, в Англии, коллеги-архитекторы удивляются, что такое возможно создать в России. Я лично совершенно не чувствую снисходительного отношения к себе как «к младшему товарищу» – наоборот, они восхищаются, удивляются, многие даже хотят работать в России, потому что в Европе, например, для них работы практически нет. Скажем, лондонская студия, с которой мы сотрудничаем, реализует шесть-семь проектов в год. А мы – тридцать. Есть разница? Причем я привожу в пример свою студию, которая работает с индивидуальными проектами. У тех, кто осуществляет потоковые проекты, эта цифра еще больше.

Что должно случиться, чтобы местное производство вышло на должный уровень? Ресурсы же есть. Что нужно для того, чтобы все-таки не закупать, а производить? 
Этот вопрос надо решать на законодательном уровне. Нужны такие законы, при которых бизнесу будет выгодно вкладывать средства в производство. На сегодняшний день гораздо прибыльнее просто покупать готовое и перепродавать. 

С вашим опытом, знанием рынка, глобальным пониманием проблем и задач, осталось ли что-то, чего вы боитесь? 
Мне кажется, я никогда ничего не боялся. Мне всегда всё было очень интересно. По большому счету, когда не боишься, тогда все и получается. Это с одной стороны. А с другой стороны, каждый новый проект – эксперимент, и я каждый раз его встречаю с ощущением полного незнания: каждый раз – как в первый. Может быть, именно поэтому мне по-прежнему все так интересно. 


Текст поверх фото:  В конструктивизме заключается определенная ценность Екатеринбурга, его узнаваемость. Наверное, в этом он спорит за первенство разве что с Санкт-Петербургом

16.01.2020 PRO ОТНОШЕНИЯ

Тип шаблона:  3
Автор текста:  Оля Шутова
Автор фото:  фотоархив героев
Текст 1:  _
Текст 2:  _
Текст поверх фото:  Если моя граница заканчивается там, где начинается твоя, как же тогда строить крепкие отношения?

15.01.2020 Свобода сегодня

Тип шаблона:  1
Текст 1:  Серьезно или с юмором, но, во всяком случае, откровенно: Александр Любимов рассказал о качественной журналистике, о свободе (в частности, свободе слова) и о том, что бы он попросил у Путина.
Текст 2:  Сейчас такое время, когда много говорят о свободе: она стала своего рода мейнстримом – ей посвящают лонгриды и аналитику, проводят фестивали, например, «Слова и музыка свободы» в «Ельцин-центре». Что о свободе думаете вы? 
По сути, «свобода» – это просто слово, которое ничего не означает, если ты сам не наделишь его смыслом. Она внутри человека, и главное – найти ее в себе, как говорил Чехов: «выдавливать из себя по капле раба». Я всегда был свободным человеком, при Брежневе мне это мешало, при Горбачеве, наоборот, помогло. Если мы говорим о возможности реализации, то, конечно, в каждой стране есть определенные отрезки времени, когда это сделать проще в той или иной профессии, журналистике, например. Но главное – быть готовым к этому: научиться быть свободным самому и не разрушать свободу других людей. 

То есть сохранять эту внутреннюю установку независимо от внешних обстоятельств и времени?  
Да. Если тебя раздражают какие-то моменты: кто-то тебя толкает или громко разговаривает рядом… Или вот у нас есть ночной клуб в башне «ОКО» в Москва-Сити, там в полночь в пятницу на внешнюю стену в снаряжении промышленных альпинистов вылезают из окон карлики в лампочках. Это ведь ужасно! А кому-то нравится. Организаторы в этот момент разрушают мою свободу, и я туда просто не хожу.

А как тогда быть? Ведь бывают ситуации, которые цепляют. И если что-то раздражает, то как сохранить внутри себя свободу? 
Не разрушаться. В современном обществе куча возможностей – легко найти себе знакомых по интересам, места, где нравится бывать. Да, иногда ты выглядываешь за пределы этого круга, интересуешься другими точками зрения. Где-то соглашаешься, где-то – нет. Это тоже работа над собой.

Если говорить о свободе слова, что с ней сегодня происходит? 
Свободы слова сегодня очень много, а вот свободы мысли… Сейчас ведь очень много шума. В СМИ, например. Либо тотальная пропаганда, либо маленький кусочек тотальной антипропаганды: что бы государство ни делало, это всегда плохо. Если, например, в Екатеринбурге весной расцвела трава, то это значит, кто-то украл деньги на тендере или приедет президент. Очень мало СМИ, где сохранились попытки искать какую-то объективность, сопоставлять точки зрения. 

Кому тогда верить? Есть ведь и откровенная пропаганда, и вранье, и ангажированность, и «желтизна»… 
А вы никогда не докопаетесь до истины. Важен скорее путь к ней, а не конечная цель. Мы же все разные, у нас разные интересы, истина у каждого разная. И авторитеты тоже. 

А у вас кто? 
Я читаю три экономических издания – РБК (потому что имею к ним отношение), «Ведомости» и «Коммерсантъ» – это конкурентные СМИ. Я смотрю, кто что освещает, какую политику ведет. Еще я читаю, на мой взгляд, лучшую газету России – «Новую», потому что в ней необыкновенно мужественный и талантливый коллектив, который всю жизнь занимается тем, что защищает людей. Это невероятно тяжело в нашей стране, да и в других странах тоже. Читаю газету «Завтра», мне импонируют колонки ее главного редактора Александра Проханова – они для меня фактически юмористические, злободневные. Иногда еще почему-то именно этой газете дают интервью уникальные люди – например, полевые командиры с Донбасса, из Сирии. 

Правильно ли я понимаю, что вы больше доверяете газетам, печатным изданиям, чем интернету? 
Не сказал бы. Но есть один интересный момент. Я хорошо общаюсь с Михаилом Прохоровым, который когда-то был владельцем холдинга РБК. Помню, как-то спросил его: «Миша, а почему ты предпочитаешь сайту печатное издание?» И он высказал такую мысль, которая поразила меня: «Потому что сайт – бездонный, в нем нет воли главного редактора. А вот когда у тебя всего восемь полос, вот тут ты должен решить: какого размера статьи разместить, какие новости поставить, чему уделить больше внимания, что вообще обойти стороной. В этом случае я получаю продукт более квалифицированный, чем сайт». Так что и я теперь читаю газеты через призму этого понимания и в каждой анализирую, как каждый главный редактор «сверстал» себя. Но сайты, конечно, тоже просматриваю, мне приходят push-уведомления с новостных лент, плюс я подписан на интересных мне людей в Twitter и Facebook. 

Давайте поговорим о программе «Жди меня», у истоков которой вы стояли, к которой имеете отношение до сих пор.
Это наша гордость, то, из-за чего можно быть счастливым. Да что рассказывать? Заходите на сайт poisk.vid.ru. Можете «вбить» себя, узнать: вдруг вас кто-то ищет. Любовник ваш из пионерлагеря, например. На главной странице есть статистика, она меняется ежедневно. Каждые 10 минут приходит запрос, в месяц наша команда находит около 80–100 человек. Программа существует уже 19 лет, за это время цифры накопились действительно впечатляющие. У нас более 3000 сотрудников по всему миру. 

С распространением интернета искать людей стало проще? 
В чем-то проще, в чем-то сложнее. Есть очень деликатные моменты, именно поэтому мы не делаем «Жди меня» социальной сетью. Например, мать отдала ребенка в детский дом. Он вырос, у него зов крови – хочет ее найти, встретиться. А она не хочет, потому что ей стыдно. Приходится такие вопросы решать «за кадром», в Интернет такое не выложишь. Или есть люди, которые теряют память. Это вообще не изученная до конца проблема, мы сотрудничаем с крупным НИИ в Москве по этому поводу. К тому же с развитием Интернета люди стали тщательнее скрывать свои данные. 

Какое будущее у программы?
Моя мечта – обратиться к Путину. Я бы ему сказал: «Владимир Владимирович, с деньгами ничего у меня, со здоровьем – тоже. Одна просьба: давайте сделаем национальную поисковую систему из «Жди меня»? Потому что, откровенно говоря, со старением аудитории телевидения, из-за того, что там все меньше и меньше зрителей, наша программа, хоть и продолжает существовать, но совершенно не проецируется на молодое поколение. А помните, как было раньше? Была едва ли не единственная возможность найти человека. Давайте и сейчас так сделаем! Этакий национальный «поисковик». Можно искать не только людей, как мы это делаем, но и вещи, и директоров предприятий, которые убежали с печатями, и девушку, которую встретил вчера в метро, и кошек сбежавших – все, что угодно!». Вот о таком будущем для программы я мечтаю. 

А что вы думаете о глянце? Сейчас многие говорят, что глянец умирает, вообще печатные СМИ умирают… 
Не умрут. Ну как? Театр остался, кино осталось, телевидение останется, и глянец останется. Вопрос просто в том, что его, может быть, станет меньше, люди, может, не будут так много платить за это… Но, если честно, мне, например, это вообще не интересно. Я не люблю вещи. У меня дома моя несчастная жена терпит этот «интерьер больницы» – нет ни одной картины, нет вещей, безделушек, все стерильно. Я ненавижу подарки эти бесконечные…  В шкафу у меня три строгих костюма и один спортивный. Вещи меня отвлекают очень от чего-то более интересного. Так что читать глянец сознательно, чтобы в голову проникали какие-то коллекции одежды, часов… Нет, не мое. Это, конечно, не значит, что нужно ходить, как дервиш, но и специально этим увлекаться и отвлекаться от чего-то более важного я не хочу. Есть единственная марка часов, в которых можно ходить. Это Rolex, потому что все остальные ломаются, я знаю, о чем говорю, у меня было много разных. А Rolex – это вроде и прилично: зайдешь куда-нибудь в кабинет, где тебя оценивающим взглядом окинут, вроде ты не нищий, но скромный. Есть намек на статус, но он не вульгарный, не пошлый. Это не карлики с лампочками, понимаете?

А костюмы у вас каких брендов? Раз уж на то пошло…
Один – Hugo Boss. Вообще идеально: дешево и качественно. Еще два – Zegna. Это дорого, но я их покупаю в аутлетах. Из стареньких коллекций, не модные. 

Покупаете в Европе?
Да. У нас с партнером бизнес в Германии, бываю там часто. Так вот под Дюссельдорфом есть шалман с китайцами и русскими – там и одеваюсь. Но туда приезжать лучше в будни. 


Текст поверх фото:  «Свобода» – это просто слово, которое ничего не означает, если ты сам не наделишь его смыслом. Главное – найти ее в себе, как говорил Чехов: «выдавливать из себя по капле раба»

14.01.2020 КОСМИЧЕСКАЯ АРХИТЕКТУРА

Тип шаблона:  1
Автор текста:  Вадим Шихов
Автор фото:  Архив героя
Текст 1:  Джереми Ким, архитектор знаменитого бюро Foster + Partners, рассказал «Стольнику», в чем уникальность новой штаб-квартиры РМК, а также о совместных с NASA проектах по строительству жилья на Марсе.
Текст 2:  Джереми, как ваше архитектурное бюро выстраивает работу с заказчиками? Вот вам поступило новое предложение, что дальше?
Когда только поступает запрос, мы первым делом рассчитываем, какое количество людей нам необходимо, и примерные сроки. Уже на основе этого подготавливаем коммерческое предложение с описанием объемов работы. Затем это согласуется, подписывается, и только тогда начинается работа над проектом. Довольно стандартная процедура, которая выглядит просто, но иногда много времени и сил уходит на дискуссии и обсуждения. РМК сами обратились к нам: компания хотела, чтобы штаб-квартиру для них проектировало и строило именно наше бюро.

Вы несколько раз говорили, что на строительство штаб-квартиры РМК вас вдохновила деятельность самой компании. Можете рассказать чуть конкретнее? 
Еще до начала проектирования мы провели тщательный анализ того, как работает компания, ее сотрудники. Поскольку мы создаем здание для людей, для нас важно, чтобы их работа была максимально комфортной. На основе анализа мы разработали совершенно новую концепцию офисного пространства, совмещающую плюсы обоих типов – open space и ячеистой офисной структуры.

Вы не раз отмечали, что этот проект оказался для вас непростым. С какими сложностями пришлось столкнуться? 
Я бы даже сказал, что это были не сложности, а вызовы. Во-первых, это наш дебютный проект в России, нам пришлось многому научиться при строительстве.  Второй вызов – это климат, который в Екатеринбурге меняется от очень низких температур зимой до высоких летом. В-третьих, дизайн здания полностью уникален, не было ни одного стандартного решения. Все эти вызовы, которые мы преодолели и продолжаем преодолевать, делают нас только сильнее. Я счастлив работать с такой талантливой командой инженеров, экспертов. Результат говорит сам за себя, я горжусь нашей работой.  

Вы много говорите об уникальности здания. Назовите несколько особенностей, на которые, по вашему мнению, в первую очередь стоит обратить внимание.
Первое, что хотелось бы выделить, это двойной модуль ячейки офиса. Он был разработан специально для сотрудников РМК. Второе – фасадная система, которая была спроектирована и изготовлена с нуля. Таких систем не было раньше нигде. Третье – то, как здание стоит и держится. Оно выполнено из конструктивного белого бетона, который ничем не обрабатывался и служит сейчас элементом интерьера. Это были по-настоящему сложные задачи, над которыми трудилось множество специалистов.
Понимаете, мы ведь не начинаем проекты с мыслью создать обязательно уникальное здание. Неповторимым его делают все те параметры, которые учитываются при проектировании: климат, участок строительства, то, как это здание будет влиять на социальную сферу. В результате комбинаций этих параметров у нас появляются архитектурные и дизайнерские решения, которые и ведут к тому, что здание становится уникальным. 

Расскажите о новейших современных технологиях, которые применяются в проектировании и строительстве зданий?
Технологии – это, конечно, здорово, но мы не должны забывать, что это просто средства для создания пространства, в котором людям удобно, комфортно находиться. Безусловно, все последние разработки – искусственный интеллект, VR-технология, 3D-печать – влияют на нашу работу. Но они не должны влиять на то, как архитектор думает, это остается неизменным уже много лет. Наша конечная цель – создание пространств, отвечающих потребностям заказчиков, технологии лишь помогают нам этой цели достигать. 

Через сколько лет можно будет говорить о строительстве зданий на других планетах, о космической архитектуре? 
Я недавно слушал интервью Илона Маска: он сказал, что будет первым, кто заселит Марс, наша компания активно участвует в развитии этого направления. Например, у нас был совместный проект с Европейским космическим агентством: мы разрабатывали специальные постройки для комфортного проживания на Луне, используя 3D-печать. В основу проекта вошел наш анализ человеческой кости – ее структура помогла нам при конструировании построек с минимальным использованием материала. Сама 3D-печать осуществлялась с помощью материалов, доступных на Луне, например, лунной пыли. После этого мы участвовали в похожем проекте по разработке жилья на Марсе, только уже для NASA. Мы, несомненно, движемся вперед, нам очень нравится этот процесс, хочется, чтобы все скорее воплотилось в жизнь, но сложно точно сказать – когда. 


Текст поверх фото:  Джереми Ким архитектор Foster + Partners

14.01.2020 НА ГРАНИ

Тип шаблона:  1
Автор текста:  Вадим Шихов
Автор фото:  Александр Яньтюшев
Текст 1:  Актеры «Гоголь-центра» Филипп Авдеев и Алексей Агранович – о современной России и современном театре в современной России.
Текст 2:  С каким словом у вас ассоциируется сегодняшняя Россия?
Алексей Агранович: Вы не сможете его 
напечатать в журнале. 
Филипп Авдеев: Первое, что мне приходит в голову, – страх. Людям, естественно, в таком состоянии находиться некомфортно, но это уже привычка сознания, которая сохраняется с советских времен. Люди боятся, а не живут.  
А.А.: Слово «страх» ассоциируется у меня не только с Россией, а со всем миром. Я каждый день нахожу подтверждение того, что тучи сгущаются. Я согласен с Филиппом, но разве мы жили когда-то по-другому? Мы сейчас сидим с вами и обсуждаем эту проблему. Ну, допустим, еще 5–7 % населения думают об этом, у остальных совершенно другие ценности. Нет у них внутреннего спора с «Я», конфликта ценностей личностных. Есть «Мы» – соборность, представление, что государство больше, чем человек, и власть сакральна. 

Филипп, в одном интервью я встретил у тебя классную метафору, ты рассказывал, каково это – выступать, когда твой руководитель находится под домашним арестом: «Как будто стоишь в очереди, а она никуда не двигается». Я думаю, так можно описать и современную Россию вообще. Но стоит ли кричать тем, кто понимает, что очередь стоит? 
Ф.А.: Для меня крик – это всегда что-то агрессивное, приводящее к страшным последствиям. Мы ведь не кричим не из-за отсутствия силы, а от невозможности ответить на вопрос: как это сделать? Да, есть дорога революционных перемен, но не хочется, чтобы страна начала меняться таким образом. Вот поэтому и стоим все в очереди, надеясь, что она начнет двигаться, и помогаем впереди стоящему, чтобы он не упал в обморок.
А.А.: Я вообще не стою в этой очереди. 
Ф.А.: Как это? Ты все равно живешь в режиме ожидания: что-то должно измениться в государстве, в мире, в сознании людей.
А.А.: Нет, я живу опасениями, что может быть война. Вот это меня пугает по-настоящему.
Ф.А.: Значит, ты стоишь в очереди с опасением и пониманием, что ты ничего не можешь с этим сделать.
А.А: У меня папа работал кинооператором. Он постоянно искал точки, куда лучше поставить камеру, а количество этих точек бесконечно. Умение носить камеру, переставлять ее, менять ракурс – вот что важно в жизни. Я так много видел людей, которые всю жизнь живут в конфликте с окружающей средой, системой, страной. А жизнь-то одна. Я как-то поймал себя на том, что глубоко несчастен. Долго не мог понять, что происходит, пока меня вдруг не осенило: я 32 года болел за московское «Динамо» и был несчастен. Стал болеть за «Локомотив», и мы два раза выиграли чемпионат, я целых два раза был счастлив. Поменял точку, понимаете?

Вы согласны с тем, что говорить становится все сложнее, в любом высказывании могут найти отсутствие политкорректности, толерантности, могут подвести твои слова под сексизм или оскорбление чувств верующих?
А.А.: Когда мне говорят, что у нас нет свободы слова, мне смешно. Есть все: вы, пожалуйста, обговоритесь, обпишитесь, обснимайтесь, обтанцуйтесь, обпойтесь. Другое дело, что чем больше контента, тем меньше он значит.  
Ф.А.: Я не согласен с тобой. 
А.А.: Что ты не можешь сегодня снять?
Ф.А: Когда мы работали над «Кислотой», сразу понимали, что не сможем, как Гаспар Ноэ, хотя бы потому, что показ наркотических веществ, например, запрещен.
А.А.: Вы это не могли сделать, потому что предполагали выпускать фильм в большой прокат. Это ограничение не политическое, а рыночное. Но ведь есть интернет, вы могли снять, как Гаспар, и выложить фильм в сеть.
Ф.А.: Я понимаю, что сегодня больше возможностей что-то делать, но люди все равно уже пропитаны самоцензурой. Вот Дима Хаски снял себе клип, его заблокировали на YouTube. Это высказывание: если вы будете снимать, как он, с вами будет так же. Мы принимаем эти правила, говорим: окей, снимем-ка мы по-другому. Это и есть то самое ощущение себя в очереди.

Давайте теперь про современный театр. Что это вообще за организм?
А.А.: У меня случилась интересная дискуссия с коллегами из «Квартета И» на эту тему. Мы играли на гастролях в больших залах, поэтому использовали микрофоны, а на своей сцене выступали без них. Для меня способ существования на сцене, когда тебе не нужно тратить силы, чтобы тебя было слышно, комфортнее. И вот я говорю коллегам: «Так давайте и дома у себя играть с микрофонами, сейчас технологии позволяют, их зрители уже не видят – столько возможностей!» И тут – ретроградный Меркурий – Камиль Ларин начинает: «Да я 30 лет выхожу на сцену…» Вот для него это другая вселенная, хотя профессия та же самая. Современный театр, я считаю, использует мультимедийные возможности, внедряет технологии.
Ф.А.: Бывает такой современный театр, который как бы «современный»: это понятие используют, чтобы удивить зрителя. То есть во главу ставят форму, а не содержание. Нет глубины – просто голая форма. Но по-настоящему современный театр, как мне кажется, говорит со зрителями на их языке. Он не историческое отражение прошлого, а зеркало настоящего. Современный театр интересуется людьми сегодняшними, их проблемами. Он задает вопросы и ищет вместе со зрителем ответы. Лично я считаю, что зритель должен приходить на современные постановки уже подготовленным, понимать, куда и зачем он пришел – не на веселье и праздник. Но и мы со своей стороны должны стараться «говорить» постановкой так, чтобы понял каждый: и интеллектуал, и обычный человек. 

Часто можно слышать, что сегодняшнее искусство ничего нового не придумывает, просто перерабатывает уже отработанные приемы и темы. 
Ф.А.: Темы в искусстве всегда одни и те же: любовь, бог, смерть, свобода и т.д. Просто контекст жизни приобретает новые грани, и эти темы преломляются по-своему каждый раз. Поймите, современное искусство – наше отражение. Наша жизнь ходит по кругу, мы сами не можем выйти на новую ступень эволюции, мы до сих пор – в XXI веке – убиваем людей. Вот это тупик, но он – в жизни, а люди искусства проецируют его. 

Алексей в одном интервью точно поставил диагноз кинематографу: «Если раньше хозяином в кинотеатре был человек, который кино снял, сейчас понятно, что это человек, который купил билет. И он говорит: «А давайте, может быть, мы будем выбирать финал?» Такая ситуация возможна в современном театре? 
А.А.: Да в кино скоро актеров вообще не будет. Уже сейчас почти все фильмы-аттракционы снимают с людьми, которые нужны только для того, чтобы пластику повторить. Возможно ли, что в театре будут не актеры, а голограммы? Может быть. Только тогда и в зале сидеть должны не люди, а их голограммы.
Ф.А.: Форма может быть какой угодно: зритель может сидеть с закрытыми глазами или висеть вверх ногами, если ему хочется. Но главное – чтобы он что-то чувствовал. Искусство не может быть синтетическим, холодным. Тогда оно просто становится ненужным. 

Всем понятен явный смысл «Обыкновенной истории», постановка Серебренникова переносит нас в сегодняшние реалии, но проблема не меняется. Можно ли еще сказать, что ситуация Саши Адуева учит нас одергивать себя и спрашивать: «Может быть, я не такой уж и талантливый?»
Ф.А.: Здоровая рефлексия нужна каждому, чтобы понимать, кто ты и где живешь. Людям стоит честно оценивать свои достоинства и недостатки, а не жить в вакууме собственного эго. Тогда творческая и жизненная энергии будут проникать намного сильнее. 
А.А.: Если можешь что-то не делать – не делай. Я актером был в молодости: был активным, находился в тусовке, а потом она закончилась. Мне даже дяди не потребовалось, чтобы сказать себе: «Что ты делаешь? В чем твоя ценность? На твоем месте может находиться кто угодно». Так я ушел в event-бизнес, и мне нравилось это, плюс приносило хорошие деньги. Сейчас вот снова открылся портал актерский. Просто запомните: жизнь одна, и она не длинная. Вы можете сколько угодно обвинять кого угодно в чем угодно. Говорить, что жизнь г***о, потому что виноваты царь, мама и т.д. Нет. Есть бесконечное количество ракурсов – выберите тот, с которым будет интересно, найдите его. Поставьте камеру, но не зарывайте в землю, потому что придется переставить. 


Текст поверх фото:  Когда мне говорят, что у нас нет свободы слова, мне смешно. Есть все: вы, пожалуйста, обговоритесь, обпишитесь, обснимайтесь, обтанцуйтесь, обпойтесь. Другое дело, что чем больше контента, тем меньше он значит

11.12.2019 Итальянец в России

Тип шаблона:  1
Автор текста:  Екатерина Погодаева
Автор фото:  Алексей Чистополов
Текст 1:  Шеф-повар Pinzeria by Bontempi, недавно открывшейся в Синара Центре, Валентино Бонтемпи давно живет в России и щедро делится своими наблюдениями о бизнесе по-русски, русской кухне и местных «итальянских» блюдах.
Текст 2:  Валентино, откуда вы так хорошо знаете русский язык?
Я живу в России около 15 лет. Первый раз оказался здесь в 2004 году. Тогда ваша страна была для европейцев «терра инкогнита» –  криминальной территорией в черно-белых тонах. Мне было интересно увидеть ее своими глазами. Я ожидал, честно сказать, совсем другого, а на деле оказалось все намного лучше. Я бывал в разных странах, но с первого взгляда полюбил Россию, мне было здесь максимально комфортно. Уже в 2005м я вернулся сюда работать на постоянной основе. Поэтому достаточно хорошо знаю русский язык. Раньше дома я разговаривал исключительно на итальянском, чему-то учила жена (она у меня русская), что-то подсказывали коллеги, но по-настоящему вникать в лексику стал только с рождением сына. 

Принято считать, что уральские жители слишком серьезные и угрюмые.
Точно нет. Москва, понятно, дикая территория, слишком активная, потому что там почти все бизнесмены, хитрые и недоверчивые. И это нормально для мегаполиса. А вот ваши регионы очень напоминают мне мой родной город. Италия тоже делится на северную и южную часть. Южане очень любят болтать, они более темпераментные, а екатеринбуржцы похожи на северян. Они также при первом знакомстве поначалу стесняются, часа полтора, а потом раскрываются. Вообще разница между Россией 15-летней давности и современной Россией колоссальная, раньше на дорогах почти не было дорогих машин, в основном все ездили на жигулях, а сегодня это одна из самых красивых стран, на мой взгляд. Ваши темпы развития поражают.  

У вас шесть собственных ресторанов в Москве и порядка 11 в других регионах России. Как бы вы описали бизнес по-русски?
Мне было важно открыть бизнес здесь, потому что в России моя семья. Начинал во время кризиса 14-го года, но мне не было страшно. Мама всегда учила меня ничего не бояться, и я не боюсь. Серьезно. Я человек экспрессивный, подвержен разным эмоциям, но только не страху, он мне не знаком. Если что-то решаю, то довожу дело до конца. Что касается отличий в ведении бизнеса в Европе и России, могу сказать только одно – сравнивать бесполезно. Это два абсолютно разных вида экономики. Но первое, что бросается в глаза из особенностей, система налогообложения. Здесь в ресторане работает человек 20, в Италии такое представить невозможно, там очень большие налоги и содержать такой штат очень трудно. 

Что вы скажете о местной «итальянской» кухне? Бывали ли в ресторанах, которые позиционируют себя как итальянские? 
Моя фишка – бескомпромиссность. Первое время меня часто просили попробовать местные итальянские блюда. Но это НЕ итальянская кухня. В своих заведениях я стараюсь по-максимуму сохранять традиции и настоящий вкус. Поэтому сам импортирую чисто итальянские ингредиенты. Все должно быть настоящим. 

Но ведь в кризис под санкции попали основные продукты, используемые в вашей пинце. например, Вы заменяете их российскими аналогами? 
Три месяца назад разрешили ввоз нескольких видов колбасы. До этого момента чтобы поставлять их сюда, я потратил 1,5 года на переговоры с итальянскими производствами на поставку, заключение договоров для импорта продукции в нашу пинцерию. Сейчас же даже при официальном снятии санкций с этих продуктов, мы все равно не можем гарантировать, что их пропустит тот же Роскомнадзор, не помешают таможня или ветеринарный контроль. А может, будет просто плохое настроение у принимающей стороны. Хотя санкции здорово поработали на местное производство: открылись новые сыроварни, достаточно качественные колбасные производства, стали делать прошутто. Конечно, можно ввозить эти продукты через Сан-Марино, самостоятельное государство, окруженное территорией Италии, на которое запреты не распространились, можно и через Ватикан. Но надо готовиться к тому, что цена будет запредельная, если раньше прошутто можно было купить за 1600 рублей кг, то сейчас – за 2200-2800 рублей за кг. Даже при этом у нас всегда очень большой слайс, потому что одно из правил настоящей пинцы – очень тонкая нарезка (смеется).

Жена у вас русская, вы итальянец. Что отмечаете  – Рождество или Новый год?
Оба праздника: и Рождество, и Новый год. Так как моя мама часто бывает у меня в гостях. А недавно ко мне переехал брат Алекс (он кондитер и работает у меня на производстве), мы всегда традиционно отмечаем Рождество, потом Новый год. Хочешь-не хочешь, итальянские традиции соблюдать будешь. Больше всего, конечно, повезло сыну: он получает двойные подарки. 

Какие традиционные рождественские блюда в Италии?
Очень много блюд, они разные в разных регионах. Это и тортеллини – пельмени в бульоне, тороне, паннетоне – кулич по-вашему, который вы печете на пасху, мустарда – сладкий фрукт с горчицей. Часто делаются кролик, утка, гусь с начинками. У нас все это называется лукульяно, у вас – богатое застолье. 

А кто готовит дома?
Я в основном, потому что жена ужасно готовит, не любит. Иногда берет в руки поварскую книгу, я думаю: «О, наверное, хочет все-таки научиться, изучает наименования продуктов, виды сковородок». Но нет. Если мама дома, готовит она, и это божественно. 

Из русской кухни что больше всего вам нравится?
Кухня – это не наименование блюда и его приверженность к какой-то нации, все кухни хорошие, смотря кто и как готовит. Все зависит от человека. Недавно отмечал свой день рождения в кафе «Пушкинъ», чтобы опять самому не готовить, и там попробовал селедку под шубой, оливье, крепс, брат заказал бефстроганов и пельмени. И, знаете, все было вкусно. Главное, чтобы было свежее! Оливье вообще французское блюдо. Вот что я не люблю, так это укроп. Сейчас уже как-то привык чуть-чуть, могу немного добавлять в блюдо, но как вы его едите просто так, не понимаю, с петрушкой та же история. Еще есть у вас пирожки. Помню, как ими всегда угощала мама жены, а я просто молча пытался их проглотить. Вообще итальянцы и русские любят одинаковые продукты – помидоры, огурцы, чеснок. Может быть, кто-то не знает, но ваша культура приготовления в царские времена была лучшей. Конечно, при коммунизме все было упущено, не потому, что не было продуктов, а потому, что была нарушена логистика. Но поверьте, Россия лет через 30 будет одной из лучших стран, если все правильно сделает. Только бы наладить логистику вам, я, например, вещи отправил на поезде, так они 3 недели ехали. В Америке с этим лучше, а продукты в России отличные. Как-то попробовал ягненка в Узбекистане – это бомба, фрукты и овощи из Азербайджана прекрасные. 

Валентино, а к холодам привыкли?
Нет, не полностью. Меня партнеры из Омска зовут приехать к ним на охоту и уже сейчас сказали искать термобелье. А я боюсь замерзнуть, поеду лишь потому, что брат любит охотиться. 


Текст поверх фото:  Моя фишка – бескомпромиссность

11.12.2019 2019 vs 2020

Тип шаблона:  1
Автор текста:  Екатерина Погодаева
Автор фото:  Архив героя, Фотобанк
Текст 1:  Самые громкие открытия уходящего 2019-го и что ждем в будущем 2020-м.
Текст 2:  Синара-центр
Культурно-выставочный комплекс расположился в отреставрированном здании бывшего госпиталя Верх-Исетского завода на Верх-Исетском бульваре, в котором, кстати, бывал сам император Александр I. Из-за статуса объекта культурного наследия, здание снести не могли, но и браться за его реконструкцию желающих не было. В результате исторический ансамбль был разрушен почти на 80%. За три года и два миллиарда рублей развалины удалось превратить в современный многофункциональный культурный центр. Инициатором реставрации выступил Александр Пумпянский, брат акционера Группы «Синара» Дмитрия Пумпянского. В 2016 году компания выкупила здание бывшего госпиталя за один рубль с условием полного восстановления и придания новому комплексу культурной функции. Поэтому четыре из пяти зданий комплекса были построены по сохранившимся архивным чертежам XIX века. Площадь всего комплекса, включая территорию для прогулок, составляет почти 6 тысяч кв. метров. Единовременно Синара-центр сможет принимать порядка 600 гостей. Сегодня здесь расположились Зал приемов, главная достопримечательность которого – огромный купол, пропускающий солнечный свет, центр творческих инициатив, где горожане смогут заняться креативным развитием и интеллектуальным отдыхом, Sinara Art Gallery, концертный зал с потайными креслами (речь о бличерной системе, которая была создана по аналогии с недавно открытым конгресс-центром), кафе и винный бар. Учли организаторы и проблему передвижения по центру людей с ограниченными физическими возможностями. В зданиях комплекса есть лифты, которые сделают посещения нового культурного учреждения максимально комфортными.

Сергей Ермак
На мой вкус, Синара-центр – один из лучших примеров сохранения и восстановления архитектурного наследия в России. Компания чрезвычайно внимательно и бережно подошла к реконструкции комплекса: убрала чуждые и бессмысленные советские наросты и постаралась максимально прибилизиться к изначальной задумке автора. Что еще мне очень импонирует, так это то, что «Синаре» удалось вдохнуть в здания новую жизнь, приспособить их под современные функции. Зачастую реконструкция заканчивается совсем иначе – город получает красивый, но абсолютно мертвый, неиспользуеый объект. Яркий пример такого исхода – дом Севастьянова.      

Школа № 106
Пожалуй самое скандальное открытие этого года, споры вокруг которого ведутся и по сегодняшний день. Обычная средняя общеобразовательная школа неожиданно превратилась в дворец, в прямом смысле этого слова. Мрамор, позолота, люстры, подсвечники, фонтанчик для питья – главные герои всего интерьера. Дорогостоящий ремонт состоялся благодаря бывшему ученику, собственнику группы компаний «Сима-ленд» Андрею Симановскому, решившему сделать из учреждения то ли Версаль, то ли Эрмитаж. Но насколько такой интерьер вписывается в школьную реальность? В планах Симановского провести реконструкцию спортивного комплекса, остальных этажей, пристроить новую столовую, а также привести в порядок территорию школы на улице.

Сергей Ермак
Я испытываю двоякие чувства по поводу этого проекта. С одной стороны, очень круто, что екатеринургский бизнес готов инвестировать немалые деньги в социальные проекты. С другой – мне хочется плакать от того, насколько у некоторых местных предпринимателей отвратительный вкус. Мрамор, позолота, колонны, канделябры – все это не для средней школы. Ее интерьеры должны провоцировать учеников на творчество, рождать в них жажду познания, а не обломовскую усталость от жизни. Я прекрасно понимаю, что требовать от предпринимателя архитектурных или дизайнерских навыков глупо. Но очень хочется, чтобы в будущем они реализовывали проекты, исходя не только из своего чувства прекрасного.  

Штаб-квартира РМК 
Здание строилось по уникальному проекту всемирно известного архитектурного бюро Foster + Partners. Автор проекта Джереми Ким подошел к задаче со всей серьезностью. Конструкторы тщательно обдумывали каждую деталь. А местные производители фасадов даже приобрели специальные станки, чтобы сделать уникальный фасад. В его оформлении было решено использовать не медь, а нержавеющую сталь, обработанную специальным веществом. Чтобы проверить крепость такого материала, был сделан образец, который благополучно оставили на балконе еще в 2014 году. К слову, он все еще там и с ним все в порядке. Сначала инвестор и архитекторы планировали использовать медь — РМК хотела, чтобы внешний вид здания имел структуру меди. Но медь со временем зеленеет, поэтому было принято решение заменить ее нержавеющей сталью, чтобы избежать изменения цвета. 4 года велась работа и над созданием белого бетона, и в конце концов цель была достигнута. По словам архитектора, был получен уникальный результат, аналога которому пока нет. Еще одной особенностью здания является отсутствие отделочных материалов – ни краски, ни штукатурки вы здесь не увидите – и наличие на крыше здания двух машин весом 20 тонн, которые передвигаются по этой крыше. Они предназначены для мытья фасадов. 

Сергей Ермак
Круто. Больше мне в общем-то сказать об этом проекте нечего. Он еще на стадии проектирования породил столько разговоров, сколько не порождало, пожалуй, ни одно здание Екатеринбурга. То, что здание моментально получило прозвище «ананас» и стало городским мемом – явный признак народной любви. У штаб-квартиры РМК есть идея, при ее строительстве применены уникальные технологии. Оно шикарно вписывается в пейзаж (особенно, если смотреть с улицы Радищева). Никаких сомнений – сильный проект. Правда, я никак не могу отделаться от ощущения, что владелец РМК Игорь Алтушкин немного расстроен. Он явно хотел возвести самое-самое здание Екатеринбурга. А парни из бюро Захи Хадид немного испортили ему праздник. 

ASTROOM 
Новый интерьерный центр в 10 этажей расположился в 8 минутах от центра Екатеринбурга и в 13 минутах от «Кольцово». 23 000 квадратных метров было отдано владельцами на то, чтобы сделать живым процесс выбора предметов интерьера. Здесь можно увидеть готовые решения в виде профессионально подобранных и объединенных в одно целое деталей, погрузиться в конструирование интерьера, пообщаться с дизайнерами и производителями.

Сергей Ермак
Пока «Аструм» представляет собой слабо заселенный торговый центр с не до конца понятной мне концепцией. Он вроде и не массовый, как «Докер» или «ЭМА», но и не люксовый, как Architector. Пока это что-то среднее, мало чем выделяющееся, без какой-либо концепции. Но зато архитектура неплохая. И воздуха довольно много. Да и идея с декорированием остановок мне по душе. Хороший был пиар-проект.    

Роддом УГМК
Роды по европейским стандартам предложил холдинг УГМК. Роддом специализируется не только на этапе рождения, но и на планировании беременности и взрослении малыша. Здесь есть и лаборатория ЭКО, и отдельная женская консультация, и само родильное отделение, и новая детская поликлиника. Что помимо команды профессионалов и теплого отношения важно будущим мамам? Домашняя атмосфера. Место, где спокойно, тихо и комфортно. Поэтому, этот роддом не похож на больницу. Он представляет собой отдельные апартаменты с пребыванием от поступления до выписки. Из родовых убрали все, что может вызывать стресс и отвлекать маму. Медицинское оборудование скрыто за стеллажами – его достают по мере необходимости. Даже операционные лампы убрали с потолка. Зато появились шведская стенка, душевая и кровать-трансформер. В палатах (1 и 2-местных) продумана каждая деталь – несколько вариантов освещения, планшеты у кровати, вкусные и красивые завтраки и обеды от шеф-повара. Для партнеров отдельный зал с мини-баром и быстрым интернетом.

Сергей Ермак
В ноябре у меня родилась дочь. Весь октябрь мы бегали, как ошпаренные, по роддомам, пытаясь выбрать лучший. В итоге остановились на государственном. Просто потому что он стоил в три раза дешевле единственного на тот момент частного, а по атмосфере и качеству исполнения палат почти ничем от последнего не отличался. Если у УГМК все будет так, как они описывают, то для Екатеринбурга этот роддом однозначно станет прорывом. Да, он явно не для всех. Но все равно приятно.   

Конгресс-центр МВЦ «Екатеринбург-Экспо»
Общая площадь Конгресс-центра – 41 600 кв.м. Помимо главного зала-трансформера с посадкой от 1 500 до 4 000 мест (5 000 мест в модификации с фан-зоной), в центре находится более 40 конференц-залов, включая переговорные комнаты, комнаты для СМИ, комнаты отдыха. Ресторан и зоны отдыха. VIP-лаундж. SMART-управление конференц-залами. Многофункциональный трансформируемый зал позволяет проводить масштабные общественные мероприятия в различных форматах. Так фойе центра может быть использовано для проведения различных презентационных и праздничных мероприятий. Первыми на новой площадке выступили оперные певцы Анна Нетребко и Юсиф Эйвазов. И сразу по достоинству оценили акустические качества конгресс-хола. Строительство его в рамках второй очереди МВЦ «Екатеринбург-ЭКСПО» завершилось летом 2019 года. Центр успел принять саммит GMIS-2019 и международную выставку «Иннопром». Помимо официальных мероприятий и концертов, в центре планируется проведение спортивных мероприятий, и первым был Чемпионата мира по боксу. 

Набережная Исети
В течение двух лет шли работы по благоустройству набережной Исети. За это время было потрачено более 120 миллионов рублей, еще 20 миллионов ежегодно будет требоваться на поддержание этой красоты. В администрации Екатеринбурга сразу отказались от прямых аллей, их решили сделать извилистыми, чтобы было удобнее гулять. Под Малышевским мостом проведут тоннель. Технологическое решение по реконструкции моста будет принято в следующем году. По ночам на набережной светло и можно гулять хоть до рассвета. В следующем году реконструкция набережной продолжится: изменят бетонный забор, который сейчас отгораживает набережную от частной территории, а также задний двор дендрария. Сейчас там находятся старые хозяйственные постройки, а в следующем году вместо них появится большое общественное пространство. Сейчас 16 площадок на набережной в работе, их сделают особо охраняемыми природными территориями в течение двух-трех лет и облагородят. 

Сергей Ермак
Одно можно сказать тjчно – стало в сто раз лучше, чем было. Но глупостей, недоделок, нестыковок, нелогичностей осталось миллион. Сгруженные скамейки, странные качели, абсолютно непонятное открытое пространство у ГЦСИ, узенькая нелепая дорожка идущая вдоль бетонного забора от моста к дендрарию, абсолютно не приспособленные к уральскому обращению и потому сломанные в первую же ночь пружинки-батуты на детских площадках и так далее, и так далее, и так далее. Но есть и действительно удачные находки. Например, деревянные оборки моста через Исеть и деревянные же спуски к воде. Вышло очень мило и уютно. Надеюсь, что мэрия в дальнейшем не свернет с направления, заданного «Стрелкой», «Осой» и In.Form, и не реализует имперские планы по закатыванию набережной в гранит и чугун. Это будет одной из самых больших градостроительных ошибок в истории.  

Клубный дом «Ривьера»
Это дом, где все подчинено комфорту и удобству, где функциональность сочетается с изысканностью. Расположенный на берегу реки Исеть, в самом центре города, но в отдалении от шумных центральных улиц, он сразу обращает на себя внимание. Решенный в строгом неоклассическом стиле, в окружении исторической застройки, ЖК «Ривьера» становится украшением архитектурного ансамбля этой части города, а продуманная подсветка в вечернее время очаровывает во время прогулок. Архитектурная идея строится на гармоничном сочетании строгих линий неоклассицизма, современных требований жилья элитного класса и новейших достижений в строительстве. Западный фасад здания обращен к набережной и представляет собой динамичное чередование высотных элементов – эркеров и фронтонов, и продольного остекления с витражами. Башни-ротонды по углам комплекса являются дополнительными акцентами и вписывают его в существующую застройку района. В отделке использованы как натуральный камень, так и декоративная штукатурка с рустовкой и покраской фасадными красками с имитацией фактуры песчаника. Дизайн внутренних общественных пространств – вестибюлей и холлов – создается по специальному проекту, включая оригинальную концепцию освещения.

Что строить будут

Храм Святой Екатерины
Наконец-то, решено! Площадкой для строительства скандально известного храма стал участок на улице Горького, на котором пока еще стоит бывший приборостроительный завод. Если отодвинуть на второй план споры и разногласия относительно нужности этого строительства, то в планах инициаторов возвести храм в старославянском стиле, греческом с отделкой мозаикой. (Пример мозаичного храма – храм Спаса на Крови в Санкт-Петербурге). Что ж, для таких серьезных целей потребуется, пожалуй, не один десяток лет.

Сергей Ермак
Про храм уже столько всего сказано, что добавить мне особо нечего. Хотят строить вместо культурного центра – пусть строят. Не в сквере – и ладно. Инициаторам этого проекта стоит сказать спасибо хотя бы за то, что они помогли екатеринбуржцам осознать и понять себя. Когда-то потом храм вполне могут назвать одним из главных этапов становления гражданского общества. Не удержусь и все же замечу: перспективные города разговаривают с жителями, а не отгораживаются от них забором стройплощадки, они развивают соучастное проектирование, а не ставят людей перед фактом. Именно это позволяет привлекать и удерживать человека – главный ресурс развития на следующую пару сотен лет.   

Ледовая арена
Это будет центр притяжения, и не только для хоккея. Арену-трансформер за сутки можно будет переделать во что угодно: и в площадку для проведения спортивных соревнований по различным видам спорта, включая хоккей, фигурное катание, баскетбол, волейбол и мини-футбол, так и в арену проведения различных концертов и других культурно-массовых мероприятий. И конечно, масштабный проект требует масштабного окружения, поэтому весь квартал улиц 8 Марта – Куйбышева – Декабристов реконструируется! И набережная реки Исеть, и пешеходный мост, и подходы, и развязки, предполагается расширение улицы, парковки. Напомним, что ледовую арену УГМК с бюджетом на строительство в 130-140 млн. евро, ради строительства которой в 2018 году уже снесли недостроенную телебашню, обещали возвести к 2022 году. Общая вместимость спортивной площадки составит до 15 тыс. человек.

Центр искусств
Помните здание с надписью «Кто мы, откуда, куда мы идем?», еще раньше на нем гордо красовался «Мотив»? Скоро его не будет. Судя по слухам, на месте бывшего приборостроительного завода, который выкупил холдинг УГМК, скорее всего появится центр искусств мирового масштаба. По словам Андрея Козицына, к созданию концепта новой застройки привлекут иностранных специалистов. Это будет современная точка притяжения, некий живой организм, связанный с восприятием современного мира и культуры – музыки, искусства, танцев, гончарного искусства, скульптуры, бальных танцев. Планируется построить в новом комплексе и зал, который может трансформироваться под разные мероприятия и проекты…

Новый акустический зал Свердловской государственной академической филармонии
Разговоры о реализации столь амбициозного проекта ходят давно. Но каждый раз старт стройки откладывается. Связано это и с вопросом оформления земли, и со сносом жилого дома на Карла Либкнехта, 40, квартиры в котором выкупили сама филармония и компания «Бэл», а также пристроя к существующему зданию филармонии, где находятся репетиционный зал и служебные помещения. Прилегающий сад Вайнера тоже претерпит изменения. Часть его попадет под стройку, другая будет благоустроена в соответствии с общим дизайном проекта. Одной из особенностей нового зала будет полностью стеклянный фасад, выходящий на сад. Таким образом, люди, прогуливающиеся по саду, смогут частично присутствовать в зале. Старшим в команде проектировщиков назначено бюро Zaha Hadid Architects. В планах организаторов – выйти на строительную площадку осенью 2020 года.

Сергей Ермак
Френк Гери и Заха Хадид – люди, от которых у меня сносит крышу (как, в общем, и от некоторых других деконструктивистов, но от этих – особенно). Я просто не понимаю, как такое можно проектировать и строить. В рабочем столе у меня лежит блокнот, в нем – список из пары десятков зданий Гери и Хадид, которые я обязательно должен увидеть. Я гоняюсь за ними по всему свету. Пока осилил половину. Новое здание филармонии – большой подарок для Екатеринбурга. Нет, оно не нагонит в город толпы туристов, не сделает его культурной столицей мира, не поставит на один уровень с Нью-Йорком и даже с Бильбао. Но, согласитесь, жить здесь станет куда приятнее и интереснее. Проект бюро Хадид – штука для города абсолютно уникальная. И от нее, в отличие от заброшенного пустыря, который почему-то называют садом Вайнера, пахнет будущим.  


Текст поверх фото:  Сергей Ермак, заместитель главного редактора журнала «Эксперт-Урал», заместитель директора аналитического центра «Эксперт», главный эксперт НИУ ВШЭ (Санкт-Петербург)

11.12.2019 Откровенный разговор

Тип шаблона:  1
Автор текста:  Екатерина Погодаева
Автор фото:  Алексей Чистополов
Текст 1:  Один из самых успешных российских дизайнеров интерьеров Майк Шилов — без прикрас о российской страсти к копированию, псевдодизайнерах и отношении иностранцев к русским.
Текст 2:  Вы работаете не только в России, но и в Великобритании, Америке и Японии, чем отличается европейский и азиатский дизайн от русского? Есть ли особенные черты в подходе к профессиональному образованию у нас и за рубежом?
Образование, естественно, в каждой отдельно взятой стране отличается по многим параметрам, что неизбежно. Такое образование, как, например, в Международной Школе Дизайна, дает важный фундамент для развития. Без него ни я, ни мои коллеги даже не понимали бы, в какую сторону дальше двигаться. Ведь дизайнер только отчасти черпает знания из книг, теории, практических занятий, которые он получает в профильном заведении. Остальное черпает из своих собственных источников, потому что самообразование, понимание того, что тебе близко, особенно важно для творческого человека. Нужно понимать в абсолюте, что ты хочешь высказать своей работой, так как любой дизайн-продукт, будь то диван, ковер или зеркало, –  это определенное высказывание, как говорят англичане, statement. Это всегда какое-то утверждение, потому что нет дизайна бесхребетного, без мысли, без идей, без заявления. 

Дизайнер учится не только разбираться в вещах, связанных с профессией, определять и правильно компилировать исторические стили, чертить планы и составлять документы по проектам, но и тому, как разбираться в том, что он хочет и, главное, может высказать. Какое есть сопряжение этих его внутренних эмоций и мыслей с потребностью людей и рынка в целом: интересно ли будет то, о чем он хочет сказать, будет ли востребовано. И вот в таких тонких моментах во многом, я думаю, играет роль менталитет. Как вы понимаете, мысли, желания, убеждения в Японии, например, будут одни, в Великобритании – другие. Вообще английский менталитет особенный, островной, он совершенно не похож на европейский. Это уникальная смесь присущих им качеств и двигающих ими мотивов, поэтому часто мы англичан не понимаем. Англичане и японцы вообще очень много дали в плане культуры. Россия же дала значительно меньше, и понятно, почему – у нас дизайна как такового не было. Когда это понятие только стало формироваться, его уничтожили, убили практически в зачаточном виде. Хотя те наши идеи и направления, что успели увидеть свет до 30-х годов – конструктивизм, авангард, – вдохнули мощнейшую энергию в общий мировой дизайн-процесс. Но, как мы знаем, впоследствии все было задушено в сталинское время. Тогда тоталитарному строю нужна была тоталитарная архитектура и дизайн, что и воплотилось в московских сталинских высотках, это если говорить о столице. 

Все последующие произведения соцреализма очень далеко ушли от понятия дизайна, это, скорее, была комплиментарная работа по отношению к власти. Развивалась пропаганда, и все, что было реализовано, было частью этой пропаганды. Дизайн присутствовал, но, скорее, не благодаря, а вопреки. Были удачные вещи, связанные с архитектурой, в 60-80-х гг, если брать более поздний период, это такой брутальный, советско-модернистский стиль, какие-то предметы мебели, которые создавались талантливыми дизайнерами. Но в каких условиях это рождалось – на производствах, где важен был только функционал, а технологические возможности были минимальными. Буквально несколько лет назад была выставка предметов интерьера в галерее «Эритаж», так организаторы смогли найти считанные экспонаты этого периода –дизайнерские кресла, столики, буфеты, вазы. Ведь тогда все усреднялось, и создавался некий массовый продукт, этакий no name, которого и сегодня, кстати, очень много. Вещь как бы для всех, но в ней нет характера, индивидуальности. Тогда как в Великобритании и Японии в то время как раз все развивалось, вот почему в дизайне мы вскочили в поезд относительно недавно. Мы успели забыть и просто не знали многого из всего дизайнерского наследия начала века, 20-х годов. Я, например, русский авангард для себя в полной мере открыл только на выставке модернизма в Лондоне лишь в начале нулевых. Часть этой выставки была посвящена русскому конструктивизму и авангарду, которые стали предтечей всему модернизму. Мы, с одной стороны, пропустили много десятилетий развития дизайна, но мы очень способные, жадные до знаний, талантливые, поэтому, когда люди более-менее пришли в себя после перестройки, а жизнь стала налаживаться, первые процессы в сфере дизайна пошли семимильными шагами. 

Реакция зарубежных заказчиков на российских дизайнеров.
В России специалисты в области дизайна интерьеров, одни из самых сильных в мире. И я знаю, о чем говорю. Я много работаю с итальянскими фабриками и с зарубежными клиентами на проектах, и все они восхищаются уровнем компетентности: ничего не надо разжевывать, я понимаю все задачи. И я далеко не единственный в своем роде. Наше отставание, которое было у страны в целом и в образовании, и в практике, мы успешно наверстали. И продолжаем наверстывать, в том числе и на международном уровне. Если во всем мире нации сотрудничали друг с другом, мир дизайна для них един, а не сегментирован, то Россия была для них отдельным островом. И они там смотрели и говорили: «Ну что, где там у вас медведи ходят, где валенки? Ой, а у вас и дизайн есть?» Сейчас уже никто не смеется. На последнем миланском салоне было представлено больше 10 российских дизайнеров, которые работают на международном уровне. Просто, может, об этом так не трубят еще. Для этого нужно время. В той же самой Италии охотно берут японцев, голландцев, французов для сотрудничества, русских пока просто не знают. И потом мы, как страна большая, сложная и неоднозначная, всегда немного пугаем весь остальной мир, и к нам нужно привыкнуть. Но я могу сказать, что я уже никого не пугаю, они привыкли ко мне, и нет никаких отличий, как если бы я был англичанином или итальянцем, а не русским. Еще несколько лет, и мы абсолютно интегрируемся в мировой дизайн-процесс, и уже никакого разговора, кто лучше, кто хуже, не будет. Нас начали воспринимать всерьез. А дизайн – это такая профессия, где тебя принимают всерьез, когда есть какой-то результат. Ты ведь не можешь быть певцом, если у тебя нет голоса. А русские оперные голоса с восторгом слушает весь мир. Так и в любой творческой сфере. Ты видишь хороший дизайн и тебе неважно, чей он. Главное, чтобы мы апеллировали понятными всем критериями, чтобы все поняли, что нам можно доверять.

Но если соблюдать общепринятые критерии, не приведет ли это к унификации, подобной советской?
Нет. Вот есть я, есть Катя Елизарова, например. Одинаковыми мы стать не сможем никогда. Главное, чтобы мы были понятными аудитории и обладали собственными ценностями. А насчет унификации я не беспокоюсь: изначально любой дизайнер начинает со своего Я. Если его нет, зачем заниматься дизайном вообще. Должен быть message, который ты несешь людям. Для чего ты это делаешь, потому что считаешь, что так удобнее, лучше, интересней. А не так: «Ой, а давай посмотрю, как это у других, и сделаю также». Вот это называется поденщина. Ремесло в примитивном смысле, обычное производство, дизайнер же должен уметь сказать. Гениальный Филипп Старк создает предметы, которые выглядят абсолютно обычно, но при этом что-то одно вывернуто наизнанку, смещен акцент, сломан шаблон, и ты уже видишь перед собой совершенно другой продукт. Легко накрутить кружева, посыпать блёстками и позолотой, а вот сделать простой лаконичный, но узнаваемый и интересный дизайн, который люди захотят купить, умеют подобно Старку очень немногие. И здесь первостепенны воображение, фантазия, требующие постоянной тренировки. Это и посещение выставок, изучение искусства, путешествия – ты все должен пропускать через себя, а не быть просто деревяшкой. Из напитанной впечатлениями души ты можешь брать образы для своей работы. А если внутри у тебя пусто, ты ничем не интересуешься, то и идеи неоткуда взять, из ничего что-то не рождается. 

У нас в России, кажется, есть все инструменты, чтобы создавать, к примеру, качественную дизайнерскую мебель. И все же абсолютное большинство дизайнеров предпочитает работать с зарубежными фабриками. Почему так складывается?  
За все время, что я работаю за рубежом, ни одна российская компания, за исключением коврового ателье Tapis Rouge, не делала мне серьезных предложений по работе, поэтому пока я делаю вывод, что наше производство не заинтересовано в нас, дизайнерах. Либо они не знают, как строить работу с нами. Я не знаю, это не моя головная боль думать, нужен ли я кому-то. Итальянские фабрики, с которыми я успешно работаю и выставляюсь на международных выставках (Arte Veneziana, Minotti Collezioni, Cisal, Bertocci), мне интересны, потому что они работают на весь мир. Специально бегать искать российских партнеров я не буду, но если бы кто-то предложил, я бы с удовольствием обсудил. По опыту, дальше разговоров обычно не заходит. Я думаю, многие фабрики пугает сама мысль затевать проекты с дизайнерами, как ни странно это звучит. В редких случаях слышишь предложение нарисовать коллекцию мебели. А у большинства из них мебель – это копии иностранных оригиналов. Поскольку я человек прямой по природе своей, я и говорю всегда откровенно. В такой салон они не смогут поставить мои предметы, потому что они будут сродни белой вороне, они будут лишними, и людям, пришедшим туда за копиями дорогих иностранных вещей, они будут не нужны. А я хочу работать на перспективу. Поэтому я говорю, что если я вам что-то создаю, то вам придется делать отдельный бренд. Не просто коллекцию, а открывать отдельный салон. Многие начинают что-то, не понимая, чего хотят. 

Выставить одну коллекцию и похвастаться коллаборацией, видимо, проще.
Нельзя реализовать качественный продукт, не вкладывая ни копейки в процесс. Эта банальная жадность свойственна нашим производителям. В дизайн надо вкладывать: нужно нанять талантливых дизайнеров и платить им нормально, а не так, чтобы хватало на хлеб и воду. Голодный художник будет думать о том, что бы ему поесть, а не о создании гениальной вещи. А зачем это делать, если можно открыть сайт и перерисовать дизайн с минимальными изменениями. Для этого вообще нужен только технолог. Поэтому, к сожалению, большинство из них обречены, страсть к подделкам и попытка сэкономить компрометирует их в глазах всего профессионального мира. Нам прежде всего необходимо думать о восстановлении репутации. Шансы для этого у нас есть.

Эта практика характерна исключительно для российского производства?
И для китайского тоже. Там берут предмет, который стоит 20 000 евро, копируют его буквально из мусора и продают за 20 000 рублей. Америка, кстати, в стороне не осталась и тоже занимается копированием. Но Китай вообще заполонил все. 

К счастью, желающих видеть вокруг себя красивые качественные вещи все больше. Любому клиенту важно дать понимание, что жить можно вот так, и у него обязательно появится это желание. Здесь специализированные издания играют большую роль в формировании потребностей. Они показывают дизайн на более высоком уровне. Уровень культуры повышается, и это едва ли не важнее всего остального. Я верю в лучшее! mikeshilov.com 


Текст поверх фото:  Специально бегать искать российских партнеров я не буду, но если бы кто-то предложил, я бы с удовольствием обсудил варианты сотрудничества

11.12.2019 На вес золота

Тип шаблона:  1
Автор текста:  Екатерина Погодаева
Автор фото:  Антон Семечкин
Текст 1:  Когда врач решает проблему не механически, думает о качестве, а не о количестве – это дорогого стоит. В этом уверена Белла Мусихина, идейный вдохновитель и создатель центра эстетической стоматологии и имплантации BLANCO.
Текст 2:  О мечтах
Я всегда знала, что у меня будет своя клиника, с того момента, как только поступила в интернатуру и начала свой профессиональный путь. Знала, что у меня будет не просто стоматология, где лишь удаляют зубы и ставят пломбы, но место со своей особой энергетикой, с частицей моей души, которое будет дарить не мучения, а радость. Знаете, все так и получилось. 

Об опыте
Первый зуб, который мне необходимо было удалить, оказался самым сложным в жизни. Не потому, что он был первым, и я чего-то боялась, он был действительно сложным с врачебной точки зрения. Это выбило меня из колеи на месяц, ведь до этого у меня всегда все получалось. Но даже мой преподаватель, на тот момент уже опытный хирург-стоматолог, колдовал над ним несколько часов. Тогда я решила – практиковаться дальше не хочу, так продолжалось, пока он не велел мне взяться за голову и работать дальше. Больше таких случаев в моей практике не было, потому что я решила, что буду искать выход из любой ситуации. После интернатуры я поступила на отделение челюстно-лицевой хирургии. Специалистов в этой сфере мало, да и будущие наставники (практикующие челюстно-лицевые хирурги) очень избирательны в выборе своих последователей, молодых врачей, – очень уж тяжелое это направление. Меня взяли, чему я была бесконечно рада, ведь мечтала спасать жизни. Но, подумав, все-таки отказалась: работа такого хирурга отнимает практически все время, из-за нехватки специалистов ты все время будешь проводить на смене – и днем, и ночью. А мне как раз сделали предложение выйти замуж, и я выбрала личную жизнь. 

О старте проекта
После года в декрете я поймала себя за тем, что абсолютно неосознанно сидела и рисовала логотип для будущей клиники. Представляла панорамные окна, сотрудников, обстановку. Тогда я поняла – пора реализовывать мечту. И так же, как всегда, знала, что у меня будет клиника, я знала, кто будет в ней работать. Хотя приглашенные мной врачи до этого имели 15-летний опыт работы на одном месте, и никто не верил, что они рискнут уйти в новый проект, сегодня они все – моя команда. С кем-то я училась, с кем-то вместе работали, но уже тогда я смотрела на них, как на будущих партнеров, коллег. Это люди, которым я доверяю, таких принято называть врачами от бога. Те профессионалы, которых выбирают другие врачи, чтобы доверить им собственное здоровье. 

О Blanco
Сегодня много тех, кто может поставить коронку, но мало врачей, которые делают это правильно. Допустив даже незначительную ошибку, можно нарушить работу всего организма. Поэтому наша концепция заключается в подходе ко всему организму как к единому целому. Мы не просто штампуем пломбы и имплантаты, а прежде направляем на анализы, контролируем общее состояние, делаем диагностику. Допустим, та же чувствительность бывает и в случае неправильного прикуса, и в случае неправильной работы щитовидной железы, когда повышается уровень гормона ТТГ. Может быть, кто-то и измеряет свою работу количеством принятых пациентов, а мы берем одного человека, ведем его до тех пор, пока не убедимся, что у него все идеально. И могу сказать, все, кто к нам приходит, меняют впоследствии свое отношение к собственному телу, меняется их психология. Наша особенность в том, что мы работаем с гнаталогией – биомеханикой суставов, поскольку дисфункция височно-нижнечелюстного сустава, одного из самых сложных в теле человека, может привести к разбалансировке всего организма. Вы будете чувствовать боли в шее и плечах, руках, испытывать головные и зубные боли без видимых, как вам казалось, причин. Зубы будут стремительно стираться, а дорогостоящие виниры ломаться. Даже популярные косметологические процедуры для избавления от носогубных складок, например, будут бесполезны, если есть проблемы в стоматологической области. Заключение о состоянии этих суставов дает ортопед-гнатолог, очень редкий специалист в медицинской сфере, хотя именно его диагноз является залогом успешного лечения. И многое зависит от этих двух суставов. В стоматологиях данный момент практически всегда опускают, а зря. В Blanco мы привезли специальный аппарат для их снимков, который, кстати, практически не представлен в городе, за исключением двух крупнейших муниципальных больниц, потому что мы мыслим далеко вперед и вникаем в причину проблемы. У нас не просто ставят пломбу, а восстанавливают здоровье в целом.

Наше основное направление – имплантация и тотальная эстетическая реабилитация улыбки. В клинике устанавливают до 200 имплантатов в месяц. К нашим специалистам другие врачи отправляют все сложные случаи города и области, когда другим кажется, что уже ничего невозможно сделать. 


Текст поверх фото:  Сегодня много тех, кто может поставить коронку, но мало врачей, которые делают это правильно

11.12.2019 Guess who?

Тип шаблона:  1
Автор текста:  Екатерина Погодаева
Автор фото:  Игорь Усенко
Текст 1:  Журнал «Стольник» вновь представил публике epic-story от Игоря Усенко.
Текст 2:  22ноября в новом клубе «Атмосфера» состоялась самая долгожданная премьера уже ставшего легендарным для всего Екатеринбурга проекта Guess Who 3. На закрытое мероприятие вход осуществлялся только строго по спискам. Среди гостей, которых в результате собралось порядка 350-ти человек, можно было встретить главных светских и медийных персон Екатеринбурга. Упустить возможность в очередной раз полюбоваться нашумевшим фотопроектом захотели немногие. Главными партнерами мероприятия выступили принимающая сторона клуб «Атмосфера», клиника «Здоровье 365», главный врач которой в рамках выставки представил результаты своей работы в области маммопластики, ювелирный дом CHAMOVSKIKH, представивший вниманию свою последнюю коллекцию элитных украшений , а также гостеприимная «Башня Исеть» и «Бомонд», организовавший фотозону, пользовавшуюся невероятной популярностью у гостей.

Дебютировал проект Guess Who? в 2014-м, снискав славу самого скандального события года. На 15-ти работах Игоря в мало кому известном тогда стиле nude были запечатлены модели, чьи лица оказались интригующе скрыты. Известно одно – для снимков позировали знакомые всему городу девушки, но кто именно это был – до сих пор загадка. Секретом не является лишь то, что среди них фигурировали жена чиновника, главред глянца и владелица завода… 

В декабре 2017-го «СТОЛЬНИКОМ» было объявлено о камбэке Guess Who? Чтобы не только повторить успех дебютной выставки, но и приумножить его, в помощь моделям призвали животных. Специально было разработано приложение для смартфона, которое дополняло реальность – на экране гаджета фото «оживали»

В третьем сезоне резонансного проекта приняли участие героини, которыми восхищаются и которых обсуждают. Но в Guess Who? никто до конца не знает, кто есть кто… 

В Екатеринбурге в жанре nude умеют снимать 
на западном уровне, в этом убедились и вне пределов России, поэтому проект получил комплименты в зарубежных фэшн-блогах. 

На этот раз тема выставки – природа  в ее тандеме с женской красотой. В противовес второй серии Игорь отказался от каких-либо дополнительных объектов, чтобы все было естественно

За несколько дней до старта события многие жители города могли наблюдать на интерактивном фасаде «Башни Исеть» логотипы Guess Who?, «Стольника» и партнера мероприятия – Chamovskikh

Гости по достоинству смогли оценить и недавно открывшееся пространство клуба Atmosfera, в котором больше половины присутствующих оказались впервые, и фуршет от COEUR du nord и Мистер Грин, и напитки от винодельни «Кубань вино», и музыкальное сопровождение. Угощения стали отдельной темой для обсуждения: попробовав необычные вкусы сыров, изысканных, но, в то же время пикантных, пряных и молочных.

За время мероприятия было сделано, пожалуй, несколько сотен селфи на фоне работ. На фото – не модели, а героини светской хроники, которых мы встречаем практически на каждой тусовке. Часть из них, по-прежнему желает оставаться инкогнито, как и участницы первого проекта. Но что остается несомненным, желающих стать частью fashion-истории с каждой серией меньше не становится. Игорь Усенко признается, что будет делать и четвертую часть Guess Who?, для этого у него еще есть масса идей.

Afte-party вечеринки затянулось далеко за полночь.  Большинство гостей даже после окончания официальной части не хотели покидать пространство клуба, а те, кто по каким-либо причинам не смог на нее попасть, заглядывали после, чтобы дать свою рецензию и пообщаться с автором и другими гостями. 

Специальный гость выставки Guess Who? – Дмитрий Артурович Бузов, пластический хирург, хирург-онколог, лектор Уральской ГМА, член противораковой комиссии Свердловской области, соискатель ученой степени кандидата медицинских наук во время мероприятия представил свои работы в области маммопластики. Кто давно хотел попасть к нему, 
 смог лично пообщаться ним, и даже записаться на прием!

Накануне выставки журнал «Стольник» создал интерактивную маску для инстаграма с надписью Guess Who? Так что каждый желающий смог примерить на себя роль героинь проекта, правда, уже в одежде, а желающих, кстати, оказалось немало.

Текст поверх фото:  Проект Guess Who? дебютировал в 2014-м, снискав славу самого скандального события года

11.12.2019 Digital style

Тип шаблона:  1
Автор текста:  Анастасия Худякова-Грушецкая, Вадим Шихов
Текст 1:  Время больше можно не тратить. Силы больше можно не тратить. Привет, Digital! Ты поможешь нам, кажется, во всем. «Стольник» делится готовыми решениями.
Текст 2:  Легко поддавшись всеобщей истерии на предпраздничную тему, «Стольник», тем не менее, сменил парадигму – с вещизма на осознанность, как бы пафосно это ни звучало. И разобрался: есть ли жизнь вне традиций? Спойлер: есть. Потому что технологии – тоже есть. Ну а чтобы не быть голословными, заручился поддержкой экспертов.

Елка – проекция
Digital делает нас мудрыми в поиске альтернатив. Ну, например, негуманно же ставить дома живую елку, пусть она и да – традиция. Детские песни все врут, не холодно ей зимой в лесу, а вполне гармонично. С искусственной – еще хуже: пластик неэкологичен, как ни крути. Вот и придумываем на благо природы и будущего всего человечества: флористы мастерски воспроизводят лесную красавицу из веток, технологии идут еще дальше, предлагая использовать проекции. Во-первых, это красиво. Во-вторых, вариативно – тут тебе хоть одна елка, хоть целая сосновая роща, украшенная силами европейских дизайнеров. В-третьих, мобильно: такой «декор» можно и из комнаты в комнату по настроению телепортировать, и к друзьям в гости захватить. 
Алексей Ярошенко, 
представитель Greenpeace 
«Лесное законодательство слишком быстро меняется, да и на рынке становится все больше пластиковых елок, которые причиняют колоссальный вред окружающей среде. А ведь большая часть человечества отмечает Новый год вообще без елок, так как они растут только в северных странах, где стали неотъемлемой частью культуры. Но мы можем это изменить: Новый год – это не обязательно хвойное или пластиковое дерево в доме».

Встреча с друзьями – чат 
Если друзья умотали на Бали, а у тебя не срослось; если родные и близкие живут в другом городе, а то и в другой стране; если вторая половина по какой-то причине (например, ее отсутствия) не рядом; если тебе элементарно лень перемещаться даже на расстояние 10 км… Таких «если» может быть, в силу обстоятельств, немало, но решение есть – и оно тоже в технологиях. 
Александр Русаков, представитель «ВКонтакте» в Екатеринбурге 
«Я уверен, что Новый год без гостей дома – это наше неизбежное будущее. В силу того, что окружающих гаджетов и потребляемого контента, отнимающего наше время, становится только больше, а часов остается всего лишь 24. В такой ситуации легче ведь никуда не ехать, а просто созвониться или пообщаться в чатах. Я искренне считаю, что любовь между родственниками прямо пропорциональна количеству километров между ними (смеется). Все это необязательно синоним слова «одиночество», технологии диктуют нам и новые средства коммуникации, VR, например. В будущем мы сможем просто надевать очки и видеть всю свою родню рядом, за столом. Еще, как мне кажется, благодаря развитию нейросетей Новый год станет веселее: жду, когда появятся технологии, позволяющие говорить нам за героев фильмов.  Представьте, программа подставляет ваше лицо вместо Ипполита, и вы говорите все, что думаете о заливной рыбе! Ах, какие станут крутые речи президента». 

Праздничные блюда – доставка 
Как скоро технологии заменят нам пищу, и случится ли это вообще, – судить не беремся. Но то, что исключить физический процесс нарезки оливье и фаршировки порося для запекания проще простого, спорить, думаем, никто не будет. Сервисы по доставке, правда, все же требуют некоторого отступления от мизантропии – с курьером 30 секунд пообщаться, все же, придется – но в целом решают куда более глобальную задачу.   
Витторио Соверина, шеф-повар ресторана итальянской кухни Dolce Vita 
«Доставка блюд работает в Dolce Vita с момента основания ресторана, мы были одними из первых в нашем городе, кто ее осуществлял. И с тех пор спрос очень изменился! Он постоянно растет. Более того, доставка блюд именно к празднику – это уже не роскошь, а реальность едва ли не каждой семьи в нашем городе. И это объясняется несколькими моментами. Первый фактор – практичный: очень сильно меняется ритм жизни, многие работают 31 декабря, и у них элементарно нет времени на готовку. Второй фактор – психологический: простые бытовые хлопоты мешают насладиться моментом предвкушения праздника… Наши постоянные клиенты часто хотят к празднику что-то особенное – поросенка или краба, гуся целиком, ногу ягненка, огромный тирамису, уху на первое января и многое другое».      

Праздничная программа – виртуальная реальность
С украшением, компанией и «хлебом» разобрались, пришла пора зрелищ. Их организовать при минимуме физических затрат тоже несложно – например, уже упомянутый VR в помощь. Кстати, да, пока эти технологии не шагнули в каждый дом, можно прослыть модненьким, потому что специалисты прогнозируют его возможно скорое глобальное распространение. 
Павел Колодкин, владелец Центра Виртуальной Реальности vrekb.ru 
«Благодаря VR-технологиям можно «побывать» во многих городах мира и посмотреть на них с высоты птичьего полета. Google-карты, выполненные с детальной проработкой, позволяют это сделать – полетать между небоскребами Нью-Йорка, увидеть Эйфелеву башню, побывать в Вене или перенестись, например, в Индию. Праздничный пакет включает в себя те же локации, но уже украшенные к католическому Рождеству. Есть и еще одно новогоднее развлечение – путешествие на санях Санты. Вы как будто летите вокруг планеты, играет Jingle Bells, также можно рассмотреть какие-то достопримечательности – в общем, это такая настроенческая история».  

Вместо вывода
Ты круто придумал, Digital. Мы свободны и вольны пользоваться благами цивилизации. Ты избавляешь нас от большинства предновогодних хлопот – практически все потребности можно закрыть, не выходя из дома и не совершая лишних телодвижений. И если не перегибать палку, это действительно то, что нужно; но стоит увлечься, и мы рискуем обнаружить себя в главный новогодний праздник в пустой квартире и в компании хоть и дорогого, и необходимого, и любимого, но все-таки всего лишь гаджета… 

С наступающим!  


Текст поверх фото:  Новый год – это не обязательно хвойное или пластиковое дерево в доме

11.12.2019 Happy New Thrash!

Тип шаблона:  1
Автор текста:  Екатерина Погодаева
Текст 1:  Сотрудники «Стольника» вспомнили самые странные случаи, произошедшие с ними в новогоднюю ночь.
Текст 2:  7 раз за ночь
Однажды случилось так, что я возвращался из отпуска – и как раз в новогоднюю ночь. Это был транс-атлантический перелет из Доминиканы в Москву, 7 часовых поясов! Соответственно, и Новый год мы могли отметить целых семь раз – в каждом регионе, над которым пролетали. Были среди наших попутчиков те, кто такого шанса просто не мог упустить и старательно отмечал каждый праздник, кто-то, как я, подстраивал Новый год под настроение: захотелось отметить, а вот и к поводу подлетели. Кто-то стойко держался, но когда наступил Новый год по Москве, объединились абсолютно все: от молодежи до пенсионеров, не выдержали даже члены экипажа, это было очень громко и максимально феерично!
Владимир Башун,
руководитель проектов

Где я?
Как-то отмечали с подругами праздник в одном известном клубе Екатеринбурга – драйв, музыка, веселье! К 5 утра из большой компании осталась только пара самых стойких бойцов, и я в их числе. И вот неожиданно нам предложили поехать в гости, на что мы, ни минуты не сомневаясь, согласились. Поехали к новым знакомым – как добирались до места, вообще не помню. А 1 января, когда пришло время возвращаться в суровую реальность, я поняла, что просто не знаю, где нахожусь. Решила, что только Uber поможет определить мое местоположение, и каково же было мое удивление, что нахожусь я… не в Екатеринбурге! Почти как у Павла Воли в песне «Ты видишь своими глазами, что ты реально в пригороде Рязани». Я очутилась, слава Богу, в пригороде родного Екатеринбурга, но все же из Верхней Пышмы надо было как-то выбираться…
Елизавета Огорельцева,
руководитель отдела продаж

Тесно, холодно, не видно
Мы поехали отмечать Новый год за город. Выдвинулись уже поздно вечером – толпой из 7 человек загрузились в одно авто, запустили навигатор. Дорога – около трех часов, но мы ехали дольше… Сомнения грызли – мы должны были уже давно быть на месте, связь ни у кого не ловит, навигатор сбоит. Кружили-кружили, и – о чудо! – поймали связь. Смогли позвонить ребятам, оказалось, что навигатор повел нас совсем в другую деревню, просто с похожим названием, которая находится от нашего пункта назначения на расстоянии 50 километров. Нам дали аналоговые ориентиры, и мы поехали назад. В этот момент в машине что-то случилось с печкой, температура в салоне падала, а лобовое стекло начало затягивать инеем, оставалось только маааленькое окошко у водителя. В общем, в условиях тесноты, холода и практически отсутствующей видимости мы, к счастью, смогли-таки найти нужный дом – и это произошло буквально за полчаса до полуночи.
Екатерина Погодаева,
выпускающий редактор

Были все!
Как-то раз мы собрались с друзьями в Новосибирск на новогодние праздники. Накануне смотрели билеты и вдруг увидели, что можно уехать туда прямо в ночь с 31 декабря на 1 января – то есть, встретить праздник в поезде. Молодые были, безбашенные, купили три билета в плацкартный вагон. Поезд полупустой, те пассажиры, которые есть, празднику не радуются – спят в основном. А тут мы – такие веселые. Ближе к полуночи к нам постепенно стали присоединяться проводники и проводницы из разных вагонов, набралась толпа человек 10 – и все тоже молодые, кто в праздничную ночь не с семьей встречает, а на работе. Видимо, слух о нашей компании быстро по поезду разнесся. Это была одна из самых веселых спонтанных вечеринок!
Леонид Пивнюк, технический директор

Что в сумке?
Новый год всегда запоминается, и у меня лично необычных случаев было немало – и грустных, и смешных. Как-то я не успела доехать до вечеринки, на которую направлялась, чтобы отметить Новый год, и бой курантов застал меня в такси. С собой была бутылка шампанского, мы остановились с водителем, вышли, открыли ее и вот так символически отметили наступление Нового года (таксист не пил!), а потом я поехала к месту назначения. Еще как-то раз я встречала праздник в кровати – купила мороженого килограмм, а может три, и все его съела, настроение вот такое было. Но самой забавной была ситуация, когда после веселой новогодней ночи в клубе наутро я обнаружила в сумке… свой каблук! Зачем я его забрала с собой – не могу ответить до сих пор. Наверное, как трофей.
Мария Давыдова, главный редактор

Дружба народов
Однажды к нам на Новый год в гости прилетел кореец. Я родом из поселка городского типа Учалы в Башкортостане, население которого еле-еле дотягивает до 50 тысяч человек, и иностранцев там отродясь не было. Но мой брат – заядлый путешественник, он любит знакомиться с новыми людьми и всегда приглашает их в гости. И вот несколько лет назад накануне праздника мы традиционно собрались большой семьей, правда, брат в этот раз приехать не смог. Зато позвонил и обрадовал: на Новый год к нему в гости прилетит кореец, но так как сам Альберт в отъезде, почетная миссия общения с гостем переходит к нашей семье. Большинство моих родственников не знали английского, и уж как им удалось найти общий язык – ума не приложу! Саму новогоднюю ночь гость, конечно, справлял с нами. И в этот раз для нас не существовало ни поздравлений друг другу, ни подарков, ни «Иронии судьбы», ни речи Путина, – все вертелось вокруг корейца. Каждый родственник (а собралось нас за огромным столом около 20 человек) хотел рассказать ему о своей жизни – на смеси «французского с нижегородским», то есть, в основном на русском, но с вкраплением каких-то английских слов. Конечно, он внял нашим традициям – в местном супермаркете купил всем в подарок по банке дорогущей для здешних мест икры, конечно, попробовал водку, а 1 января пошел с нами гулять в лес и там еще раз попробовал водку. Словом, это был запоминающийся случай – и для корейца, и для нас.
Вадим Шихов, журналист

Не сбылось
Знаете эту новогоднюю традицию – писать на бумажке желание, сжигать листочек, пепел размешивать в шампанском, пить потом это зелье? И все успеть провернуть за 12 ударов курантов. Я однажды попыталась! Правда вот бумажка у меня сгорела не до конца: времени катастрофически не хватало, и я решила, что желание важнее – и так проглочу. Не проглотила… Зато подавилась. Откашливалась, наверное, еще полпраздника: вот как кошка шерсть откашливает, так я пыталась от своего желания избавиться. А оно в итоге так и не сбылось. Вот и верь после этого в приметы.
Маля Маузер, креативный директор
Текст поверх фото:  Только Uber поможет определить мое местоположение, и каково же было мое удивление, что нахожусь я… не в Екатеринбурге!

11.12.2019 Если по любви

Тип шаблона:  1
Автор текста:  Анастасия Худякова
Автор фото:  Дарья Майер
Текст 1:  Влюбленная в свое дело Ксения Есенина-Чернявских, основатель бьюти-коворкинга ARTcraft, признается: каждый ее шаг в направлении мечты делал ее счастливее.
Текст 2:  Увлекаться парикмахерским искусством я начала еще в школе, но, как и полагалось выпускникам 11 класса, поступила в Университет на философский факультет, и переехала из области в Екатеринбург. Но курсе на третьем я поняла, что парикмахерское искусство – это уже не хобби, а призвание: я чувствую себя в этом деле счастливой. Я окончила парикмахерские курсы. Начав регулярно практиковаться, я поняла, как многому мне еще нужно учиться! Знаний и, тем более, навыков не хватало. И тогда я поехала в Москву, чтобы устроиться ассистентом в топ-студию к известному стилисту Артему Любимову. Он стал моим наставником - я оказалась в нужное время в нужном месте, под его кураторством выросла до топ-стилиста. Но через год я почувствовала, как меня душой тянет в Екатеринбург, я люблю Москву, но жить хочу здесь. И потому решила вернуться. Тут я устроилась в салон TONI&GUY, правда, снова ассистентом, несмотря на то, что уже на тот момент была топ-стилистом – таковы требования бренда. Спустя время я арендовала рабочее место и ушла в свободное плавание. Оказалось, это круто: развиваться самостоятельно, когда у тебя нет команды, наставника, но есть четкая цель – реализоваться в профессии. 

Спустя время я ушла в декрет. Это был прекрасный этап, который дал мне возможность остановиться, замедлиться, посмотреть на себя со стороны и понять – а что дальше? Спасибо моей семье за поддержку! Решение, куда двигаться, пришло в момент, когда я осмысливала свои первые шаги в самостоятельной работе. Свою роль сыграло и то, что я очень люблю своих коллег, мы часто встречаемся и обмениваемся опытом. Вдруг я поняла: вот то, что мне нужно, и открыла свой первый бьюти-коворкинг ARTcraft с возможностью почасовой аренды рабочих мест. Я организовала не просто пространство, а сообщество профессионалов, так же, как и я, влюбленных в свое дело. Я для своих коллег – партнер и подруга, а не начальник, мы на равных, но если нужно, я всегда помогу советом. Каждый мастер работает на свою репутацию, а не на репутацию салона, именно поэтому у него есть стимул развиваться. И я с удовольствием наблюдаю, что площадка становится отправной точкой, возможностью роста практически для всех мастеров, которые ко мне попадают. Потребность постоянно расти – и делать это вместе – сподвигла меня на то, чтобы начать организовывать семинары и мастер-классы, приглашать лучших тренеров страны и мира. Так на базе бьюти-коворкинга образовалась школа для парикмахеров TopSchool Hairdressers. Обучение стало востребованным, и я поняла, что в дни проведения семинаров мастера лишаются возможности принимать клиентов. Новая задача потребовала новых решений – так появилась идея открыть второй коворкинг. Эта площадка стала еще удобнее для проведения образовательных программ, теперь у мастеров всегда есть выбор – пройти учебу или принимать клиентов в другом коворкинге.

На сегодняшний день я могу сказать, что абсолютно счастлива! Я занимаюсь любимым делом и постоянно развиваюсь в нем. Образовательное направление сейчас захватило меня, я организовываю множество событий, которые, без преувеличения, имеют очень высокий рейтинг в профессиональной среде. Буквально в начале декабря мы совместно с компанией «Пластэк» провели уникальный мастер-класс арт-директоров британской академии TONI&GUY Билла Уотсона и Филиппа Хауг, которые показали новую коллекцию стрижек и окрашиваний 2019/20. В завершение рассказа хочется пожелать читателям «Стольника» не бояться мечтать и записывать свои желания на бумагу. От мечты до ее реализации путь не простой, но если ты искренне любишь свое дело и не боишься мечтать, – ты обречен на успех! Сейчас самое время.
Текст поверх фото:  От мечты до ее реализации путь не простой, но если ты искренне любишь свое дело и не боишься мечтать, – ты обречен на успех!

11.12.2019 Притча о колибри

Тип шаблона:  1
Автор текста:  Анастасия Худякова-Грушецкая
Автор фото:  Алексей Чистополов
Текст 1:  Начальник Управления культуры Администрации Екатеринбурга Илья Марков, заступивший на пост 1 октября 2019-го, поделился со «Стольником» своим видением культурного контекста нашего города.
Текст 2:  Вы стали начальником Управления культуры после того, как Татьяна Львовна Ярошевская, занимавшая пост последние 15 лет, переехала в Москву. Как вы можете оценить «культурное состояние», в котором достался вам город?
Очень высоко! Нисколько не умаляя вклада Татьяны Львовны в развитие Екатеринбурга, я отмечу еще и экономическую ситуацию в целом. Разумеется, с начала 2000-х все поменялось кардинально. С начала века мы наблюдаем колоссальный рост во всех сферах жизни, период с 2009-го по 2014-й называют безусловным расцветом сферы культуры в целом и в нашем городе в частности. Сейчас эксперты обозначают некую стагнацию, но то, что есть сегодня, – это здорово. Потому что люди стали много внимания уделять своему досугу, и, конечно, как написано в умных книжках, спрос рождает предложение. И он, этот спрос, появился: на абсолютно новые форматы культурных институций и культурной деятельности. И город с готовностью реагирует на него. Пока мне трудно глобально сформулировать, назвать эту миссию, но далеко не везде существуют не то, чтобы подобные институции, а вообще управления культуры. Да, возможно, наша форма правления не идеальна, но она такая, какая есть, и отталкиваться нужно от этого. Татьяне Львовне это удалось. Во-первых, ее заслуга в том, что она собрала команду очень сильных руководителей. Вообще, в нашей стране считается, что быть руководителем на муниципальном уровне – это не очень престижно, и вроде как все должны стремиться к должностям руководителей хотя бы региональных, а лучше – федеральных институций. Но в Екатеринбурге, и это, на мой взгляд, очень значимый показатель, некоторые муниципальные учреждения культуры порой гораздо более успешны по определенным критериям и известны далеко за пределами города, и порой «обгоняют» по этим показателям своих коллег регионального или федерального уровня. Например, у нас много известных муниципальных театров – «Театр кукол», уникальный театр «Щелкунчик», театр «Провинциальные танцы», камерный оркестр B-A-C-H, ТЮЗ… Вообще, в Екатеринбурге практически все популярные институции связаны с профессиональным исполнительским искусством, и это для нас очень ценно.
Вторая важная заслуга Татьяны Львовны и команды в том, что она организовала некий процесс, похожий на «ластик», сумев стереть границы внутри культурного пространства, сделав его единым. Оно именно такое в нашем городе, внутри культуры все знают всех, и это очень здорово. Галеристы общаются с театралами, театралы – с концертными директорами компаний, те, в свою очередь, с библиотеками, и так далее. Все общаются со всеми, все знакомы со всеми, у нас организована такая в правильном смысле слова тусовка, которая при этом сама себя драйвит. И что еще важно: к этой тусовке примыкает много молодых предпринимателей, подросло поколение миллениалов, тех, кто родился во второй половине 90-х. Их родители уже были достаточно обеспеченными, они уже могли думать о чем-то еще, кроме заработка на кусок хлеба. Так что у их детей немного другие ценности, они чуть иначе мыслят. И мне радостно наблюдать, что эти предприниматели пришли с интересом сотворить что-то в области культуры, что им интересно заниматься бизнесом именно в этой сфере.

То есть картина во всем позитивная? Или все-таки есть и слабые стороны?
Действительно, ложка дегтя есть. Есть такое забавное наблюдение, что художники в сфере культуры часто все делают вопреки. Часто им нужны какие-то бесконечные преодоления, закрытые двери, – и это тоже, кстати, является неким драйвером. А как может быть по-другому, мне пока непонятно. Если бы было много ресурсов, если бы материально-техническая база была в идеальном состоянии… Не знаю, как бы все складывалось. Но у нас есть то, что есть: наверняка вы знаете, что у нас в городе нет ни одного специально построенного музея – только приспособленные здания. Практически та же картина с музыкальными школами: я недавно проехался по ним – только процентов 20 занимают отдельно стоящие здания, и то построенные еще в советское время. Но чаще всего школы находятся на первых этажах жилых домов или как пристрои к общеобразовательным учреждениям – а это, как вы понимаете, тоже не очень удобно по ряду причин. Очень много приспособленных помещений – бывшие ЖЭКи, собесы, которые сейчас не эксплуатируются. Мы их радостно берем на баланс, пытаемся привнести интеллигентную нотку, в том числе и визуально… Да, наверное, материально-техническую базу можно назвать сегодня одной из главных проблем сферы. Но спасают положение, как я уже отмечал, люди. Что еще характерно, у нас среди руководителей нет большой текучки кадров, нет такого, что человек занимает пост, например, директора музыкальной школы, работает пару месяцев, понимает, что здесь тяжело, и уходит; нет, как раз наоборот. Люди находят разные возможности – иногда совсем не линейные, и я это всячески поддерживаю. Все эти модные слова вроде «фандрайзинга» или «краудфандинга», все это было всегда, как мы понимаем, и в советское время, и в 90-е годы, просто сейчас придумали для этого такие неймы, которые все активно эксплуатируют. 

Чтобы привлечь внимание, наверное? 
В том числе и для этого, да. И это хорошо. Я понимаю, что не случится такого, что завтра вдруг будет принято решение: а давайте-ка увеличим финансирование сферы культуры! Нет, мы должны в равной конкурентной борьбе доказывать свою значимость, причем не на уровне эмоциональных рассуждений, а прежде всего какими-то цифрами, исследованиями, которых в России не так много, но в мире они есть. И надо брать эти кейсы, смотреть, что подходит нам с учетом нашей ментальности, облика нашего города, нашего региона в целом. И, вроде бы, все всё понимают, но тем не менее… Есть притча про колибри, которая мне очень отзывается. В джунглях начался пожар, все звери переплыли реку и с берега смотрели на то, как горит лес – их жилище. И только маленькая птичка колибри в клюве таскала воду, пытаясь этими каплями потушить пожар. Ей говорят: зачем ты это делаешь? Это же бессмысленно! А она отвечает: я делаю, что могу. Я думаю, что мы тоже должны так поступать: делать, что можем, все время доказывать важность тех или иных проектов, обивать пороги, оборачивать в свою сторону общественное мнение. Что меня подбадривает в этой ситуации, это наша востребованность. Например, средний конкурс в музыкальную школу – 4 человека на место. И понятно, что вокруг этого появляется много частных институций, но надо понимать, что они предлагают совершенно разное качество образования. Не хочу никого обидеть, и среди частных школ есть много классных, но есть ведь и те, кто просто спекулирует на запросе. И нужно что-то с этим делать, потому что мы же должны понимать, что при подобном раскладе через какое-то время некому будет играть в Большом Симфоническом оркестре… 

Если говорить о ресурсах – времени, силах и финансировании, конечно, – на что внутри сферы они будут направлены в первую очередь? 
Во-первых, эти ресурсы будут направлены на поддержку свежих, оригинальных инициатив. Вот смотрите: у нас есть пирог, его испекли в виде бюджета – и вот он такой. Он уже не станет двух- или трехэтажным. И здесь возникает внутренняя здоровая рабочая конкуренция. Руководитель должен побороться за кусок этого пирога, доказывая учредителю – в данном случае Администрации города Екатеринбурга, что именно этот проект на сегодняшний день требует поддержки. И объяснить, почему. Аргументов может быть много, и не всегда они связаны исключительно с финансами, далеко не всегда. Скорее, с вопросами инвестиций, дивидендов, имиджевых и репутационных моментов, охватов и связей. Безусловно, в приоритете проекты, которые имеют поддержку из других источников. Такая модель распределения ресурсов сегодня вырисовывается как основная – действующая и эффективная. В советское время было плановое распределение, потом мы наблюдали переходный момент, сейчас картина сложилась такая. Другой вопрос, что именно в сфере культуры сложно вывести среднюю стоимость услуг – как приравнять библиотеку к зоопарку, какой у них общий знаменатель? Над этим бьются сегодня многие умы на разных уровнях власти. И, видимо, мы придем, скорее, к некой грантовой механике распределения этого бюджета. 

Даже федеральные СМИ периодически выделяют Екатеринбург, называя его комфортным для жизни после Москвы и Санкт-Петербурга, в том числе и с точки зрения культурной составляющей. Как вы считаете, что отличает наш город? 
Креатив, творческий подход. Даже консервативные институции проводят совершенно уникальные мероприятия. Возьмем филармонию: наряду с концертами классической музыки они проводят «Безумные дни» или приглашают на концерты диджеев – у них есть креативные решения в рамках текущей деятельности. А ведь далеко не каждый может на такое решиться. Или, например, Музей истории Екатеринбурга проводит мероприятия, связанные с поиском смыслов здесь и сейчас, потому что, говоря об истории города, мы не можем вечно обращаться только к XVIII веку, здесь и сейчас – это тоже история. Также у нас очень сильное сообщество в сфере дизайна, я говорю обо всем, что касается стрит-арта, современного искусства, Уральская индустриальная биеннале, безусловно, стала брендом. Как изменился оперный театр – от сценографии до сервиса! Мы не можем не рассматривать Ural Music Night, концентрацию креативного мышления. Фестивалей масса, подобных музыкальных начинаний было множество, но победил в итоге креатив, в том числе эта красивая идея с финальной песней и зеркальцами… Вот это все и отличает Екатеринбург, мне бы, по крайней мере, хотелось так думать. И еще я считаю, что мы именно креативом способны победить финансовые сложности. Это вопрос вкуса, стиля, и наш город должен быть таким. 


Текст поверх фото:  Я считаю, что мы именно креативом способны победить финансовые сложности

11.12.2019 ВРЕМЯ РИХТЕРА

Тип шаблона:  1
Автор текста:  Вадим Шихов
Автор фото:  Архив героя
Текст 1:  Чай с медом и мятой, здоровый сон, много работы и, конечно, музыки – важные детали обычного дня композитора Кирилла Рихтера.
Текст 2:  БЕЗ ВОЛШЕБНЫХ ПТИЧЕК
У меня абсолютно тривиальное начало дня. Единственное, оно не обходится без важного ритуала – чашки чая с медом и мяты. Я считаю, что именно с чая должен начинаться день, точно не с кофе. И идеально, если на часах 12:00. Очень рад, что сейчас могу позволить себе вставать, когда захочу, и настраивать график дня под себя. Но, конечно, бывает и так, что уже с утра ты бежишь, как сумасшедший, в аэропорт или всю ночь проводишь за работой. Я немного Обломов, поэтому люблю ходить по дому в уютных велюровых или бархатных вещах. Поскольку у меня часто начинается много новых проектов и дел, я иногда просыпаюсь со слегка тревожным чувством. Сразу берусь за телефон, хотя нужно от этого отучаться, проверяю рабочие сообщения. И вот уже получается, что утро не такое уютное, как хотелось бы, – тебя не одевают птички с оленями, как Белоснежку.

ЛЮБИМОЕ УДОВОЛЬСТВИЕ
У меня нет выходных. Особенно, когда я пишу музыку: просыпаюсь, сажусь за партитуру, работаю, ложусь спать. Но в то же время забитый график может приносить и пользу. Например, когда во время туров рабочие дни больше похожи на выходные: ты видишь другие города, страны. Хотя, если в поездках появляется свободное время, я предпочитаю остаться в отеле и спать. Сон – это лучшее удовольствие в мире.

ОСТРОВА ВРЕМЕНИ
Я считаю, что люди – это существа, путешествующие во времени. Ведь никто из нас не может сказать, что он сегодня точно такой же, как и вчера. Но, если получается собрать то, кем ты был раньше, добавить к этому себя актуального, – собрать островки разных версий себя, – тогда ты становишься цельной личностью. Так приходит осмысленность, а вместе с ней успех. Важно ценить предков, отчасти поэтому я исследую свою родословную, и это напрямую связано с моим творчеством. Я написал «Русский Реквием», премьера которого была в Швейцарии, в память о моем прадеде, который был репрессирован, и вообще всех жертвах сталинских репрессий. Так родилась музыка, которая в каком-то смысле оказалась сильнее меня. Это был очень непростой проект, мы многое выстрадали, но это того стоило. На премьеру все билеты были раскуплены, на концерте некоторым пожилым людям становилось плохо от вернувшихся к ним эмоций. Знаете, если бы мне удалось встретиться со Временем, я бы попросил ровно столько, сколько потребуется, чтобы написать всю музыку, которую я хочу. А я хочу написать еще очень многое.

НА ПОРОГЕ СМЕРТИ
Мне, правда, необходимо одиночество. Для этого не нужно многого: остаться дома наедине с собой, или запереться в номере во время тура. Но когда я полечу себя в таком состоянии, то легко могу возвратиться в социум. Честно, всегда стараюсь всем лично отвечать на каждое сообщение, даже если это просто эмоджи или одно слово «спасибо». Ведь каждый человек пишет мне не просто так, он хочет выразить свои чувства, и поэтому, пока хватает времени, я это буду делать. И никогда не позволю отвечать за меня на личные сообщения помощникам или ассистентам. Что касается мероприятий, то я отказываюсь практически от всего. Наверное, кто-то скажет, что не разумно лишать себя светского мероприятия или ужина с вице-президентом крупного банка. Просто у меня есть своя жизнь, семья, и, если встает выбор между мероприятием или встречей с мамой и другими близкими, я всегда выберу второй вариант. Это определенные ценности, которые должны быть с тобой всегда. Оказавшись на пороге смерти, вы лично простите себя за то, что не поехали к маме на ее день рождения? В моей жизни давно произошла девальвация пафоса, и я не получаю удовольствия от светскости. Я хочу спросить у людей, которые посещают все мероприятия, – вы вообще работаете?

ЛИЦОМ ПО АСФАЛЬТУ
По отношению к себе я непритязателен, и вообще считаю, что не должно быть схемы «барин и холопы». Ужасно, что она часто встречается в русской эстраде и в мире вообще. Хотя, если ущемляются права моего оркестра или отдельно взятого музыканта, то я могу поругаться. Но, в целом, до этого не доходит, – мы не конфликтные. Я не знаю, откуда должна появиться звездность, если мы в ансамбле возим друг друга по асфальту за любые косяки. Пиетета нет вообще никакого.

ОТКРОВЕНИЕ ПОД МОСТОМ
В конце дня я вообще ничего не чувствую – просто отрубаюсь. Максимум, могу посидеть на сайтах антиквариата, барахолок и заказать себе что-нибудь – это мое хобби, обожаю всякое старье. Даже к своему приезду в Екатеринбург я заказал две скульптуры каслинского литья. Еще я много думаю про то, что музыка должна исполняться везде. Ты ведь можешь получить откровение даже сидя под мостом на концерте инструментальной музыки Баха, и думать о невыключенном дома утюге, сидя в большом зале консерватории. Все зависит от самой музыки. Поэтому я люблю контрасты, – чтобы казалось, будто главные герои действия были выхвачены из другого времени, а затем каким-то образом погружены сюда.
Текст поверх фото:  Сон – это лучшее удовольствие в мире

11.12.2019 ПОЗНЕР ОТВЕЧАЕТ

Тип шаблона:  1
Автор текста:  Мария Давыдова
Автор фото:  Мария Серебренникова
Текст 1:  Мы попросили героев нашего города побыть в роли интервьюеров и задать интересующие их вопросы Владимиру Познеру, а главный редактор «Стольника» Мария Давыдова с удовольствием озвучила их и добавила кое-что от себя.
Текст 2:  Владимир Владимирович, вы можете сказать про себя следующее:  я – счастливый человек? (Татьяна Самойлова, директор Арт-Холдинга «Ангажемент»)
Да, безусловно, я ощущаю себя таковым. 

То, что вы вкладывали в понятие «любовь» в молодости, изменилось со временем? 
(Мария Нестерова, директор отдела рекламы ARCHITECTOR и SILA VOLI)
В молодости любовь была для меня глубоким чувством. Я понимал, что это не только страсть 
и желание обладать человеком, но и что-то важное и очень-очень серьезное. И, если говорить о сегодня, 
то такое представление сохранилось. 

 А что значит для вас истинная красота, если говорить о женщинах? 
(Ольга Жданович, генеральный директор лаборатории социальных практик)
Внешность, безусловно, играет роль, но в женщине лично меня больше привлекает ум. 
У меня нет идеала, поэтому не смогу сказать, что люблю блондинок, например, и только их. Но есть женщины, которых я считаю необыкновенно красивыми: Софи Лорен, хотя у нее слишком большие рот и нос, Моника Беллуччи и Моника Витти, у последней невероятно утонченное и одухотворенное лицо. 
Клаудия Кардинале, Элизабет Тэйлор. Если посмотреть на них, можно увидеть, насколько все они разные. 
Так что у меня широкий спектр предпочтений (смеется). Если говорить о самом понятии «красота», 
то это скорее энергетика, идущая изнутри.

Вы, как журналист, больше двигатель или скорее наблюдатель? 
(Вячеслав Самодуров, художественный руководитель Урал Балета)
Никогда не стоит преувеличивать свое значение. Я вижу смысл своей деятельности в том 
(в данном случае речь идет о телевидении), чтобы помочь моему зрителю понять, что происходит вокруг. 
Попытаться дать ему, насколько это возможно, объективную, правдивую и широкую информацию, 
чтобы он сам мог делать выводы. Никогда не внушаю ему, что хорошо и что плохо, 
просто пытаюсь сделать так, чтобы мой зритель думал сам. 

Современное журналистское образование в России – в каком оно состоянии? 
Мы догоняем остальных? 
(вопрос, волнующий многих из журналистского сообщества)
По моему убеждению, вообще нельзя научить человека быть журналистом. Журналист – это определенное 
состояние мозгов, определенный взгляд на окружающий мир, это желание каким-то образом повлиять на него. 
Да, можно научить человека писать, но точно не быть журналистом, поэтому я противник факультетов журналистики. Считаю, что будущему журналисту сначала хорошо было бы получить профессию, пусть гуманитарную: 
история или филология. Нужно поработать, набраться некоторого опыта и только после этого, если человек все еще чувствуют тягу к журналистике, менять сферу деятельности. Но тогда должны быть не факультеты, а школы по 
подготовке журналистов, куда люди могут прийти, чтобы заниматься только этой профессией. Где дают задания, 
что-то вроде неделю поработать в полицейском участке и написать по этому поводу очерк, где прикладывают мордой об стол, доказывают, что ты никуда не годишься. Если человек выдержит все это, то у него есть шансы стать 
журналистом. Поэтому я не знаю ничего о современных тенденциях журналистского образования, и что мы 
от кого-то отстаем. Видите ли, у нас вообще с журналистикой дела обстоят не очень из-за того, что государство 
вмешивается в СМИ. Причем, происходит это на всех уровнях: от федерального до регионального, что недопустимо. 
А технические вещи вторичны, по крайне мере, мне так кажется. 

Часто приходится сталкиваться с практикантами, молодыми журналистами, 
многие из которых пишут достаточно линейно, словно по какой-то схеме. 
(Мария Давыдова, главный редактор журнала «Стольник»)
Любая профессия получается лучше, если есть талант. А есть такие, где без него вовсе невозможно, – 
это, конечно, прежде всего, творческие специальности. Хоть талантливый врач и не талантливый – это разные врачи, 
но все-таки можно стать хорошим врачом и без дара свыше, просто оставаться профессионалом. А хороших 
журналистов, писателей, художников, композиторов без таланта просто не может быть. Поэтому, главное, когда 
новый человек приходит и предлагает свои услуги, нужно понять, предрасположен он к этому делу или нет. 
Если ее нет, то стоит прямо сказать ему об этом, чтобы он не самообманывался, и это будет благо. В противном 
случае, когда он увидит, что не преуспевает, то будет искать виноватых. В его провале, в итоге, окажутся повинны евреи, американский империализм, что угодно, но только не он сам.

Интересно, как вы относитесь к стрит-арту, выделяете ли каких-то художников? 
(Елена Бабушкина, издатель The Village Екатеринбург)
Я отношусь к нему вполне хорошо, но все-таки исхожу из того, что говорили когда-то римляне – vita brevis, 
ars longa – жизнь коротка, а искусство вечно. Так вот, стрит-арт не вечен, он разрушается, исчезает. Да, есть потрясающие проекты, но я не ставлю их в один ряд с большим искусством. Поэтому не могу назвать любимого художника.

Какое событие из своей жизни вы можете назвать самым ярким? 
(Динара Кексина, директор агентства Red Pepper Events)
О нет, этого я сделать не смогу. Знаете, в 1940-м мы с семьей плыли из Португалии в США, мне тогда было 
шесть лет. Я прекрасно помню, что у моей мамы был синий шелковый галстук-бабочка с красно-белыми 
горошинками, который она потеряла на корабле и сильно переживала по этому поводу. Спустя какое-то 
время я увидел его у мальчика постарше меня. Говорю ему: «Ой, это бабочка моей мамы, отдай мне ее, пожалуйста». 
На что он мне ответил, что нашел ее, и поэтому это теперь принадлежит ему. Ну, я и налетел на него, 
побил, отнял бабочку и принес маме. Она меня обняла и сказала: «Ты мой рыцарь». 
Вот это было одним из самых ярких событий в моей жизни.

Вы согласны с тем, что современное поколение в какой-то степени уникально, 
потому что сегодня ему не во что верить. Бога мы убили, идеи общей нет, 
политике никто не доверяет. Появится ли нечто новое, что сможет помочь ответить 
человеку на вечные вопросы: кто мы? откуда? куда идем? 
(Вадим Шихов, журналист «Стольника»)
Я не согласен с тем, что современному поколению не во что верить. Просто сейчас модно думать в таком  
направлении, вот и все. Вера никуда не ушла, она есть и не обязательно направлять ее исключительно к Богу. 
Я, например, верю в человека. Еще есть неоспоримые для меня истины, такие как любовь. Важно, чтобы любая вера была на чем-то основана. У религиозной, например, нет ясного фундамента. Вера для меня – 
это нечто такое, что я могу увидеть, потрогать и испытать. 

Еще есть такое ощущение, что сегодня молодому поколению 
нужно все и сразу, вы так не думаете? 
(Мария Давыдова, главный редактор журнала «Стольник»)
Я лично с этим не сталкивался, наверное, только потому, что моя команда –люди, с которыми я сотрудничаю много лет. Хотя я понимаю, о чем вы говорите, и знаю, что такая тенденция, правда, есть. Скажу так, если бы я встретился с таким молодым человеком, то довольно резко дал ему понять, что не бывает все и сразу, – любой процесс требует работы и времени. Меня, например, пустили на телевизионный экран только в 52 года. Я убежден, что упорство, терпение, 
готовность ждать, много и тяжело работать – это необходимые условия для успеха. Конечно, кто-то может быть талантливым, даже гением, как Пушкин. Но, раз уж я вспомнил, посмотрите рукописи Пушкина, вы увидите, сколько там всего вычеркнуто и переписано. А ведь это великий Пушкин, а не Вася Пупкин не пойми откуда. 
Успех – это 90 процентов пота и только 10 процентов таланта. 


Текст поверх фото:  Любая профессия получается лучше, если есть талант.

11.12.2019 drink or not drink?

Тип шаблона:  1
Автор текста:  Ольга Шутова
Автор фото:  Фотобанк
Текст 1:  В разгар сезона барбекю и коктейльных вечеринок под звон бокалов с просекко «Стольник» выслушал мнения трех экспертов о плюсах и минусах алкоголя.
Текст 2:  Антон Кузнецов, психолог, эксперт программы «Прямой разговор» на «Ради радио», 106,2 FM
Часто алкоголь употребляют с целью улучшить настроение, но, как ни парадоксально, он, наоборот, вызывает депрессию. Eсли у человека плохое настроение, апатия и прочие депрессивные признаки, то первое, что ему следует сделать, – это полностью отказаться от алкоголя: употребляя спиртное даже в малых дозах, выйти из негативного состояния практически невозможно. Еще одно важное обстоятельство: пьяный человек перестает себя контролировать, именно в такие моменты нередки конфликтные ситуации, в частности, с близкими, с друзьями. Люди дерутся, могут наговорить неприятных вещей, и такой конфликт потом приходится заглаживать месяцами, а то и годами. Оправдаться – мол, я был пьян – чаще всего не удается, в народе бытует мнение: «Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке». Так что поступки, которые человек совершил в пьяном виде, воспринимаются как вполне искреннее поведение. 
Да, алкоголь снимает напряжение; выпившему человеку, например, легче познакомиться с понравившейся девушкой. И небольшое количество спиртного действительно сделает его более обаятельным, более смелым в собственных глазах и с точки зрения окружающих. Но, как только человек эту «волну» поймает, общаться на трезвую голову он уже неспособен. К сожалению, многие парни и девчонки знакомятся, общаются и вступают в интимные отношения, находясь в состоянии алкогольного опьянения, после вечеринок, корпоративов, ночных клубов . А потом оказывается, что быть «смелыми» они способны только с помощью алкоголя…  Вот оно – начало зависимости. Чтобы добиться нужной степени расслабления, раскованности и уверенности в себе, им со временем требуется все больше и больше спиртного, и в какой-то момент контролировать эту дозу становится невозможно. Сколько бы человек ни говорил себе: «Я буду пить реже, буду пить меньше», он все равно нарушит эти обещания. Мечта алкоголика – контролировать количество выпитого – несбыточна. Есть разные мнения о том, существует ли «безопасное» или даже «полезное» количество спиртного. Даже исследования проводятся, которые доказывают, что люди, выпивающие бокал красного сухого вина за ужином, в среднем живут дольше, чем те, кто не употребляют алкоголь. Но лично у меня такие исследования вызывают недоверие. Где они нашли такое количество людей, вообще не пьющих спиртного, к тому же со схожим здоровьем, образом жизни, питанием и так далее?..  Мне кажется, это какая-то лукавая статистика. К тому же есть специалисты, которые уверены, что даже маленькие дозы алкоголя вредны, и чем меньше его употреблять, тем меньший вред он наносит. Их исследования лично у меня вызывают больше доверия.

Александр Савин, врач-анестезиолог, реаниматолог, главный врач медицинского центра «СМТ-Клиника»
Увы, такого понятия, как минимальное безопасное количество алкоголя, в медицине не существует. Поскольку любой алкоголь (будь то пиво, вино, бренди или водка) содержит этиловый спирт, который в любых количествах влияет на организм как яд. И мнение, будто бокал сухого за ужином полезен для здоровья, не более, чем выдумка маркетологов. При систематическом употреблении и этот бокальчик приводит к болезням – атеросклерозу сосудов, кардиомиопатии и т.д. Коварство алкоголя проявляется еще и в том, что если, выпив определенное количество крепких напитков, человек на следующий день мучается из-за похмелья, то легкий алкоголь, как правило, такого состояния не вызывает. А статистика говорит, что алкоголизм начинается как раз с «незаметных», легких напитков, особенно у подростков, которые, к примеру, пиво и за алкоголь-то не считают. Между тем оно не только постепенно приводит к зависимости, но и «бомбардирует» организм юноши женскими гормонами, что грозит со временем мужским бесплодием.
В то же время все мы живем в социуме, и потребление алкоголя в том или ином виде уже давно стало неотъемлемой частью нашей культуры.  Как же пить, чтобы свести вред для организма к минимуму? Современная медицина говорит, что можно позволить себе не больше 40 г этилового спирта (считайте с поправкой на крепость напитков), учитывая собственную физиологическую норму, исходя из массы тела. Существуют и национальные особенности восприятия алкоголя, связанные с наличием в крови алкогольдегидрогеназы. К примеру, из-за малого количества этого фермента у представителей северных народов алкоголь им категорически противопоказан, поскольку почти сразу вызывает неконтролируемую зависимость. А жители, скажем, Северного Кавказа, Грузии могут позволить себе выпить до пяти литров вина за одно застолье.
Кроме того, жарким летом необходимо пить как можно больше обычной воды. Организм и так активно теряет влагу из-за высокой температуры воздуха, алкоголь же только усиливает потоотделение. В силу своей химической особенности каждая молекула спирта притягивает к себе шесть молекул воды, поэтому обезвоживание тела идет еще стремительней.
Если вечеринка все же вышла из-под контроля и с утра нужно «реанимировать» себя подручными средствами, держите под рукой пачку аспирина – поверьте, это не просто клише из американского кинематографа. Под воздействием алкоголя эритроциты склеиваются, аспирин разжижает кровь, делает ее более «текучей», что значительно облегчает похмельный синдром. 

Семен Соловьев, создатель и владелец «Винотеки Соловьева»
Начнем с того, что я, наверное, неправильный «адвокат» вина,  поскольку ни с какой защитой алкоголя выступать не буду. Я трезво оцениваю ситуацию и прекрасно знаю, как губительно спиртное для организма. Может возникнуть логичный вопрос: почему же я занимаюсь своим делом? И, более того, почему люди всего мира, зная о вреде алкоголя, все равно продолжают выпускать алкогольные напитки и покупать их?
Давайте разберемся, для чего пьет большинство людей? Чтобы снять стресс и расслабиться, поскольку алкоголь дает мощный седативный эффект. И когда человек думает, что, выпив бокал-другой, он становится смелым, уверенным и харизматичным, он имеет в виду не раскрепощающее действие алкоголя, а седативное: притормаживается работа мозга, который на протяжении всей эволюции отвечает за наше выживание, за инстинкт самосохранения. Поэтому под влиянием алкоголя мы перестаем задумываться о собственной безопасности – лихачим за рулем, отжигаем на танцполе, не боясь косых взглядов и т.д. Мы переходим в измененное состояние сознания.
Но для меня ключевым выступает не этот эффект – я пью вино (и рассказываю другим людям, как правильно это делать) ради  глубины ощущений. Когда ты знакомишься с хорошим вином, ты отправляешься в настоящее путешествие – в ту страну, в тот регион, к тому виноделу, который создал этот напиток. И в процессе такого «познания» вина, распознавания его вкуса и аромата, происходит развитие мозга – появляются новые нейронные связи. Настоящие, правильные вина, на мой взгляд, должны вызывать желание не проглотить их побыстрее, чтобы «напиться и забыться», а растянуть наслаждение ароматикой, наблюдая за тем, как она меняется.
Как я уже сказал, для меня вино – это всегда приятное, волнующее путешествие, и даже его седативное свойство – вкупе с хорошей едой, в теплой компании и в умеренном количестве – вливается в естественное состояние очень гармонично. Кроме того, я искренне убежден, что вокруг серьезных вин собираются только интеллигентные, интересующиеся люди. И уж если за многие столетия в Европе, Новом Свете сложилась целая винная культура, то она должна, на мой взгляд, как можно дольше культурой и оставаться.  
Чтобы выбрать хорошее вино, всегда изучайте его этикетку как паспорт напитка. Станьте строгим таможенником, который принимает решение: пропускать это вино (в данном случае – в себя) или нет. Обязательно ищите указания географических наименований, конкретных местечек, откуда родом вино. Если написано, что оно произведено во Франции, значит, напиток «без роду, без племени».  Затем обращайте внимание на сортовой состав вина: у каждого винограда есть свой ароматический профиль. И, скажу больше, когда вы пьете вино, 90 % впечатления и ощущения возникает от аромата. Не верите – попробуйте сделать глоток с сильным насморком или просто зажав нос! Вы даже не поймете, вино это, сок или ржавая вода. Запоминайте, из каких сортов винограда сделано вино, которое вы пьете, и тогда у вас будет складываться бесценный опыт встреч с этим необыкновенным напитком, а не только с друзьями, с которыми вы его разделили.


Текст поверх фото:  Каждая молекула спирта притягивает 6 молекул воды – поэтому обезвоживание тела идет очень быстро

11.12.2019 ПО МОТИВАМ ШАЛЕ

Тип шаблона:  1
Автор текста:  Екатерина Погодаева
Автор фото:  Архив героя
Текст 1:  Как-то английский декоратор Келли Хоппен сказала: «заказчику надо предложить то, что он желал всегда получить, но не знал, что хотел именно этого, пока не увидел своими глазами». Эта фраза стала творческим кредо архитектора Анны Пятуниной.
Текст 2:  Кто не хотел бы провести уикенд в горах? Кристально чистый воздух, первозданная природа и дом в стиле шале… Когда заказчик пришел к архитектору Анне Пятуниной, у него были вполне конкретные пожелания – создать именно такой дом. Шале традиционно ассоциируется с теплом и уютом. В основе его лежит эффектный контраст рустикальности и изысканности, грубости и благородства, простоты и высокой эстетики. Современному человеку, уставшему от городской суеты и стрессов, такой дом дает ощущение защищенности и психологического комфорта, единения с природой, возможность побыть одному или в окружении близких. В диалоге с будущим владельцем дома было решено создать свою интерпретацию альпийского шале, сохранив его главные достоинства – изысканное сочетание камня и дерева, домашний уют и надежность в эксплуатации. При всей простоте форм и материалов главной задачей стала организация эффективного жилого пространства с камином и большой террасой, с которой открывается великолепный вид на ландшафт, выполненный в пейзажном стиле, где максимально сохранен природный рельеф и растущие деревья. При этом Анна уверена, что архитектура, экстерьер, интерьер и весь окружающий ландшафт должны быть стилистически едины, чтобы все пространство было цельным и гармоничным. В результате дизайнеру удалось создать особую территорию комфортного теплого семейного уголока. 

Опираясь на собственный профессиональный опыт, архитектор считает важным быть уверенной в каждом своем партнере. Принципиальный момент для дизайнера – их ответственность и готовность всегда принимать сторону клиента. Как раз к таким компаниям относится Derufa: это очень творческая команда, чей продукт великолепен. Здесь всегда помогут грамотно подобрать гармоничные оттенки. Особенно Анне импонирует представленное в салонах Derufa многообразие решений для стен. Полностью доверяя дизайнеру, владельцы дома согласились на оригинальный эксперимент: благородный эффект на стенах с использованием трафаретной техники, а изюминкой отделки стали декорированные специалистами Derufa кондиционеры – один в один под отделку каждой конкретной зоны.

Каждую деталь проекта Анна прорабатывает с особенной тщательностью. Исключением не стали и лестницы из массива дерева. Конструкцию лестницы и место ее расположения она выбирает еще на стадии проектирования, опираясь на рекомендации профессионалов. Компания NEFF – один из старейших производителей и поставщиков интерьерных лестниц в регионе, ее давний надежный партнер. В работе с ними она особенно ценит наличие у них собственного производства, опыт и профессиональный подход. Все вместе это позволяет сократить время и затраты на изготовление заказа. Ведь чтобы грамотно сочетать и эстетичность, и функциональность, нужны серьезные инженерные расчеты, которые с успехом выполняют специалисты NEFF. Здесь всегда можно показать готовые эскизы, чтобы оценить возможность создания лестницы, запланированной для конкретного места. 
Так, на данном объекте были использованы светильники от ведущих итальянских компаний, в числе которых и Artemide – один из европейских лидеров в мире архитектурного освещения. Что такое Artemide? Это свет для жизни, в первую очередь. Здесь каждая модель светильника является самостоятельным арт-объектом в интерьере, эталоном высочайшего качества и уникального современного дизайна. Но современные люстры, торшеры и бра от Artemide, использованные на данном объекте – это не просто предметы искусства и иконы дизайна, это, прежде всего, – средство для улучшения качества жизни Увидеть весь многообразный ассортимент компании можно в Showroom Artemide в Studio Luxor на 5-м этаже ТРЦ «Антей».

В круг любимых дизайнером компаний входит и Mr.Doors, сотрудничество с которой началось еще в 2005-м. По ее мнению, с этой фирмой можно осуществлять проекты в любой стилистике – от классики до модерна. При этом вся мебель выполнена по индивидуальным размерам, учитывает абсолютно любые пожелания заказчика. А промышленный способ производства всегда дает стабильно высокое качество на долгие годы. Но оценить это можно только в процессе эксплуатации мебели. Монтажники Mr.Doors работают на заключительных этапах стройки в уже готовых интерьерах. И их преимущество заключается в безупречной сборке, соблюдении чистоты и бережном отношении к  уже имеющимся обстановке, отделке стен и полов.
О том, что для Анны качество ее проекта первостепенно, свидетельствует и тот факт, что она всегда добивается присутствия на стройке независимого специалиста по технадзору, приглашенного самим заказчиком. По убеждению дизайнера, жалеть на это средства не следует, ведь дом строится на долгие годы для нескольких поколений. А специалист технадзора призван помогать в работе всем участникам процесса, так как сданный проект – «лицо» и архитектора, и дизайнера, и строителя. В результате заказчик может избежать множества будущих проблем, связанных с качеством стройки и отделки. 

В том, что этот дом прослужит хозяевам долгие годы, архитектор не сомневается, поскольку материалы для него выбирали с учетом не только их красоты, но и долговечности. В этом отношении она открыла для себя союзников – компанию Ceramic Group. Анна впервые работала с ними – и не пожалела. В компании всегда были готовы дать профессиональный совет, оперативно отреагировать на проблему. А качество поставляемых компанией материалов проверено временем. В отделке фасада и цоколя дома использованы немецкая патинированная клинкерная плитка и итальянский кирпич ручной формовки из экологичных материалов высокого качества, лучших сортов глины Германии и Италии.  В Екатеринбург его поставляет исключительно компания Ceramic Group. 
Есть прекрасные строки талантливого Франса Шехтеля, которые Анна вспоминает каждый раз, как приступает к работе над новым проектом: «Едва ли есть сказка более волшебная, чем сказка о трех сестрах – Архитектуре, Живописи, Скульптуре…Друзья мои, надо уметь разбудить в человеке прекрасное, возвыситься над мелким. Человек создан не для одного только труда и подвига, он не может обойтись без уюта и комфорта. И улучшить общество можно,  делая его жилище красивым, насыщая его прекрасными предметами».  Этим девизом руководствуется Анна Пятунина. 



Текст поверх фото:  Общая площадь дома – более 300 m² На территории усадьбы также есть баня, большая беседка и прогулочная зона

11.12.2019 Четверо

Тип шаблона:  1
Автор текста:  Анастасия Грушецкая
Автор фото:  Архив героя
Текст 1:  Разные амплуа, но неизменный союз – Камиль Ларин, Леонид Барац, Александр Демидов и Ростислав Хаит, вместе «Квартет И», рассказали «Стольнику» о прошлом, настоящем и будущем своего театра.
Текст 2:  Спектакль «В Бореньке чего-то нет…» вы играете третий сезон, то есть для вас это относительно новый спектакль. Но есть постановки, которые живут долгие годы: например, с «Днем радио» вы гастролируете уже 18 лет. Как не устать от этого? 
К.Л.: Как сказал индийский мудрец Садгуру, если что-то вам наскучило, то надо заниматься чем-то другим. Так и здесь. Да, мы играем этот спектакль много лет, и бывает иногда, что играем его на автомате: я знаю реплики, знаю реакции, знаю, как их отыгрывать. А бывает – слушаешь публику и пытаешься идти от нее, импровизировать. Это не значит, что в той или иной ситуации я справляюсь со своей ролью хуже или лучше, как-то, допустим, не очень хорошо отношусь к любимому спектаклю, нет. Просто он может быть разным. Это как с женщиной – она тоже может быть разной, но ты любишь ее даже через 20 лет. Так и у нас: да, иногда не хочется, иногда тяжело. Но ты смотришь в зал, зал смотрит на тебя, и ты думаешь: «А при чем, вообще, тут я? Они ждут, они хотят… Будь добр – вставай и иди играй».

Л.Б.: А я считаю, что такие спектакли в какой-то момент нужно убирать из репертуара. Когда они изживают себя. Но мои коллеги считают, что «День радио» – наш фронтальный проект, который должен идти, пока мы не умрем. Мы уже старенькие, мы не подходим к этим ролям, а все еще бегаем и играем это. Представить себе, что мы этот спектакль как-то модернизируем или реновируем, как сейчас принято говорить, нам сложно. Да, можно обновить костюмы, но место действия, а главное – время действия – должны оставаться теми же самыми. Такого радио, как в фильме, уже нет. И те истории, что описаны в сценарии, сейчас произойти уже не могут. Оставили как есть, в первозданном виде. Главный «цензор» в этой ситуации – конечно, зритель. А он приходит и смеется. 

Вернемся в сегодняшний день. Совсем недавно на экраны вышел ваш новый фильм «Громкая связь» – российская адаптация итальянских «Идеальных незнакомцев». Не было опасений, что ремейк «не примут»? 
Л.Б.:  Какие опасения, что вы! Надо просто брать и делать, если нам самим это интересно. А мы, кстати, делали с большим удовольствием. К тому моменту, когда нам предложили снять этот фильм, мы как раз не очень понимали, куда дальше двигаться в плане кино, а тут такое предложение. Согласились – и поэтому, и потому, что просто было интересно. Кстати, мы анализировали информацию: в России «Идеальных незнакомцев» посмотрели не так уж много людей. 
Р.Х.:  Когда мы столкнулись с каким-то негативом, то очень удивились. Потому что ремейков миллионы, это общемировая практика в кинематографе. И теперь, по итогу, мы видим, как это отразилось на зрительском внимании, интересе, оценке – фильм имеет высокие рейтинги, собирает неплохие деньги в прокате. Больше того, это тот редкий случай, когда нам самим нравится.
Л.Б.: Правда, я думаю, что это наш первый и последний опыт съемки ремейка, но опыт колоссальный. Сохраняя сюжетную коллизию, мы писали новые диалоги, добавляли больше юмора, сделали чуть более светлым, на мой взгляд, конец. И, кстати, я благодарен режиссеру за то, что фильм получился очень русским, и, конечно, нашим партнершам: за их творческие идеи и поиски. Скажу вам так: «Громкая связь» – это наше признание в любви «Идеальным незнакомцам».

Ждать ли нам экранизацию «Бореньки…»? 
Л.Б.: Я очень на это надеюсь. 
Р.Х.: Мы стоим на некотором перепутье. Дальнейшие планы зависят от того, как «выстрелит» «Громкая связь». Если хорошо, то будем снимать ее продолжение. А если не очень, то снимем «Бореньку». Причем у нас есть одна интересная идея, ее придумал наш режиссер…
Л.Б.:  Это будет не один фильм, а два. Сюжет спектакля строится вокруг темы кино. В центре сюжета – празднование «шапки»: завершения съемочного процесса и постпродакшена, только что посмотренный черновой вариант фильма. Понятно, что за время длительного съемочного процесса кто-то сближается, появляются любовные связи, обиды, ревность и так далее. И вот за время «шапки» все должно как-то разъясниться. Это одна часть сюжета. А во второй  – герой Максима Виторгана, режиссер, который когда-то снял прекрасную короткометражку-диплом, а потом ушел в рекламу, сериалы… Нет, он хорошо их снимал, но то, что когда-то хотел делать и кем хотел стать, так и не осуществилось. И вот он понимает: что-то менять уже поздно. То ли он никогда и не был талантливым, то ли просто время его ушло. Словом, нужно признаться самому себе, что он – средний. А для творческого человека это равносильно признанию в том, что он никчемный и ничего в жизни не добился.
Р.Х.:  И вот мы думаем, что сделаем два фильма: один – типичная комедия про «шапку», где история режиссера идет пунктиром, а через неделю выпустим вторую картину, где центральный сюжет – как раз про героя Максима.

Какие премьеры ожидаются в театре? 
К.Л.: Недавно мы поставили спектакль «Квартетник»: «Квартет» и «Квартирник» – такая аналогия. Уже начали показывать его в Москве.

Он доберется до регионов? 
Л.Б.:  Это очень камерная постановка, мы сидим в креслах, как будто вместе со зрителем. Все это связано общей линией – откуда мы взялись, что мы любим, чем живем, что читали или смотрели, ну и какие-то смешные истории рассказываем – имитируем застольную беседу.  И я не знаю, получится ли перенести эту атмосферу в большой зал. Может потеряться все очарование спектакля. Хотя «Разговоры мужчин» мы тоже изначально задумывали таким, попробовали показать на большой сцене – получилось. Может быть, получится и в этот раз. Посмотрим. 
К.Л.: Очень хочется, чтобы получилось. Потому что там есть истории о гастролях в разных городах. Например, в Екатеринбурге. Как-то к нам на спектакль «Разговоры мужчин» пришли женщина лет 60 и, очевидно, ее сын, лет 30 с небольшим. Они сидели на первом ряду, и зрительнице мы, видимо, не нравились. Скорее всего, ее привел сын – он хотел показать своих любимых московских артистов. Но не «заходило» ей. А после прозвучавшего со сцены матерного слова она и вовсе не выдержала – стала пробираться к выходу. Но на полпути развернулась и резюмировала: «И все-таки «Уральские пельмени» гораздо лучше!». И ушла. Сын остался, расслабился, похоже. В какой-то момент по сюжету на сцену вышел Саша с репликой: «У меня к вам вопрос. Скабрезный, правда. Ну ладно, задам. А онанизм можно считать изменой?» И тут этот молодой человек выкрикивает: «Нет!» То есть мама ушла – можно и пошалить. Так что, если мы привезем спектакль в Екатеринбург, может, на него придут свидетели этого эпизода, может быть, и сам герой придет, посмеется. Было бы здорово.

В «Квартетнике» вы – это действительно вы? Не как в «Разговорах мужчин»? 
Л.Б.: Да, тут мы – это действительно мы. Рассказываем истории из своей жизни, так, как есть. В этом спектакле нет текста – мы наговаривали истории, чтобы было ощущение иногда «мусора», то есть обычной речи, живой. 

А что проще: играть персонажа или себя? 
Л.Б.: Играть себя вообще не сложно – это же органично. Другой вопрос, что это может быть неинтересно. Я не боюсь открываться. Правда, боюсь обидеть кого-то из близких. Раньше даже не задумывался, что так может случаться. В сериале «Удивительная миссис Мейзел» про девушку «стенд-ап комидеан» есть эпизод. Отец главной героини бросает реплику: «Профессия такая – они же зарабатывают деньги, унижая свою семью!». И вот быть таким – иногда страшно. 
К.Л.: «Играть» себя уместно разве что на сцене. Как учил нас наш педагог Роман Сергеевич Филиппов, в жизни играть не стоит. Конечно, иногда проскакивает само: и ты «включаешь» какую-то роль, надеваешь маску. Как боксер – нет-нет, да и ударит кого-то в жизни. Но я стараюсь этого не делать. Знаете, если ты уже пришел к себе, то тебе просто этого не нужно. Если ты что-то собой представляешь, как личность, то зачем играть?   

В 2008-м мужчины среднего возраста говорили о женщинах, кино и алюминиевых вилках, в 2012-м – о караоке, дорожных пробках и высоких ценах на бензин. О чем они могли бы говорить в 2019-м? 
Р.Х.: О несменяемости власти и средних ценах на нефть. 
К.Л.: А мне кажется, что ничего глобально не поменялось. Ну, разве что мы стали более успокоенными, что ли… И все равно – у нас еще такой возраст, что мы интересуемся женщинами, нас волнует все: морально-этические моменты, что будет дальше с миром, страной, еще какие-то глобальные вопросы. Потому что подрастают дети – им жить в этой стране. Или как? Уезжать за границу? Нас волнует будущее, потому что мы все не вечны, волнует здоровье родителей, да и все остальное тоже – хобби, книги. 
А.Д.: У меня ощущение, что сейчас мы пытаемся остановить бег времени. Потому что мы все куда-то бежим: строим карьеру, растим детей, заботимся о родителях; в нашем творчестве этот бег тоже есть – сделать еще один спектакль, снять еще один фильм. И мы проносимся в этом времени, забывая порой остановиться, выдохнуть и ощутить, что нет ничего круче моего мира, в котором я защищаюсь от чудовищного, несправедливого внешнего мира. В моем случае это мой город, моя квартира, моя любимая жена, мой сын, мой балкон, где я что-то пишу. Потому что, выходя в социум, ты пугаешься: видишь этих людей, неудовлетворенных, больных, несчастных, грустных… Это очень тяжело. 


Текст поверх фото:  Женщина может быть разной, но ты любишь ее даже через 20 лет, так и со спектаклем

Новости 1121 - 1140 из 1175
Начало | Пред. | 55 56 57 58 59 | След. | Конец