Один из самых успешных российских дизайнеров интерьеров Майк Шилов — без прикрас о российской страсти к копированию, псевдодизайнерах и отношении иностранцев к русским.
Вы работаете не только в России, но и в Великобритании, Америке и Японии, чем отличается европейский и азиатский дизайн от русского? Есть ли особенные черты в подходе к профессиональному образованию у нас и за рубежом?
Образование, естественно, в каждой отдельно взятой стране отличается по многим параметрам, что неизбежно. Такое образование, как, например, в Международной Школе Дизайна, дает важный фундамент для развития. Без него ни я, ни мои коллеги даже не понимали бы, в какую сторону дальше двигаться. Ведь дизайнер только отчасти черпает знания из книг, теории, практических занятий, которые он получает в профильном заведении. Остальное черпает из своих собственных источников, потому что самообразование, понимание того, что тебе близко, особенно важно для творческого человека. Нужно понимать в абсолюте, что ты хочешь высказать своей работой, так как любой дизайн-продукт, будь то диван, ковер или зеркало, – это определенное высказывание, как говорят англичане, statement. Это всегда какое-то утверждение, потому что нет дизайна бесхребетного, без мысли, без идей, без заявления.
Дизайнер учится не только разбираться в вещах, связанных с профессией, определять и правильно компилировать исторические стили, чертить планы и составлять документы по проектам, но и тому, как разбираться в том, что он хочет и, главное, может высказать. Какое есть сопряжение этих его внутренних эмоций и мыслей с потребностью людей и рынка в целом: интересно ли будет то, о чем он хочет сказать, будет ли востребовано. И вот в таких тонких моментах во многом, я думаю, играет роль менталитет. Как вы понимаете, мысли, желания, убеждения в Японии, например, будут одни, в Великобритании – другие. Вообще английский менталитет особенный, островной, он совершенно не похож на европейский. Это уникальная смесь присущих им качеств и двигающих ими мотивов, поэтому часто мы англичан не понимаем. Англичане и японцы вообще очень много дали в плане культуры. Россия же дала значительно меньше, и понятно, почему – у нас дизайна как такового не было. Когда это понятие только стало формироваться, его уничтожили, убили практически в зачаточном виде. Хотя те наши идеи и направления, что успели увидеть свет до 30-х годов – конструктивизм, авангард, – вдохнули мощнейшую энергию в общий мировой дизайн-процесс. Но, как мы знаем, впоследствии все было задушено в сталинское время. Тогда тоталитарному строю нужна была тоталитарная архитектура и дизайн, что и воплотилось в московских сталинских высотках, это если говорить о столице.
Все последующие произведения соцреализма очень далеко ушли от понятия дизайна, это, скорее, была комплиментарная работа по отношению к власти. Развивалась пропаганда, и все, что было реализовано, было частью этой пропаганды. Дизайн присутствовал, но, скорее, не благодаря, а вопреки. Были удачные вещи, связанные с архитектурой, в 60-80-х гг, если брать более поздний период, это такой брутальный, советско-модернистский стиль, какие-то предметы мебели, которые создавались талантливыми дизайнерами. Но в каких условиях это рождалось – на производствах, где важен был только функционал, а технологические возможности были минимальными. Буквально несколько лет назад была выставка предметов интерьера в галерее «Эритаж», так организаторы смогли найти считанные экспонаты этого периода –дизайнерские кресла, столики, буфеты, вазы. Ведь тогда все усреднялось, и создавался некий массовый продукт, этакий no name, которого и сегодня, кстати, очень много. Вещь как бы для всех, но в ней нет характера, индивидуальности. Тогда как в Великобритании и Японии в то время как раз все развивалось, вот почему в дизайне мы вскочили в поезд относительно недавно. Мы успели забыть и просто не знали многого из всего дизайнерского наследия начала века, 20-х годов. Я, например, русский авангард для себя в полной мере открыл только на выставке модернизма в Лондоне лишь в начале нулевых. Часть этой выставки была посвящена русскому конструктивизму и авангарду, которые стали предтечей всему модернизму. Мы, с одной стороны, пропустили много десятилетий развития дизайна, но мы очень способные, жадные до знаний, талантливые, поэтому, когда люди более-менее пришли в себя после перестройки, а жизнь стала налаживаться, первые процессы в сфере дизайна пошли семимильными шагами.
Реакция зарубежных заказчиков на российских дизайнеров.
В России специалисты в области дизайна интерьеров, одни из самых сильных в мире. И я знаю, о чем говорю. Я много работаю с итальянскими фабриками и с зарубежными клиентами на проектах, и все они восхищаются уровнем компетентности: ничего не надо разжевывать, я понимаю все задачи. И я далеко не единственный в своем роде. Наше отставание, которое было у страны в целом и в образовании, и в практике, мы успешно наверстали. И продолжаем наверстывать, в том числе и на международном уровне. Если во всем мире нации сотрудничали друг с другом, мир дизайна для них един, а не сегментирован, то Россия была для них отдельным островом. И они там смотрели и говорили: «Ну что, где там у вас медведи ходят, где валенки? Ой, а у вас и дизайн есть?» Сейчас уже никто не смеется. На последнем миланском салоне было представлено больше 10 российских дизайнеров, которые работают на международном уровне. Просто, может, об этом так не трубят еще. Для этого нужно время. В той же самой Италии охотно берут японцев, голландцев, французов для сотрудничества, русских пока просто не знают. И потом мы, как страна большая, сложная и неоднозначная, всегда немного пугаем весь остальной мир, и к нам нужно привыкнуть. Но я могу сказать, что я уже никого не пугаю, они привыкли ко мне, и нет никаких отличий, как если бы я был англичанином или итальянцем, а не русским. Еще несколько лет, и мы абсолютно интегрируемся в мировой дизайн-процесс, и уже никакого разговора, кто лучше, кто хуже, не будет. Нас начали воспринимать всерьез. А дизайн – это такая профессия, где тебя принимают всерьез, когда есть какой-то результат. Ты ведь не можешь быть певцом, если у тебя нет голоса. А русские оперные голоса с восторгом слушает весь мир. Так и в любой творческой сфере. Ты видишь хороший дизайн и тебе неважно, чей он. Главное, чтобы мы апеллировали понятными всем критериями, чтобы все поняли, что нам можно доверять.
Но если соблюдать общепринятые критерии, не приведет ли это к унификации, подобной советской?
Нет. Вот есть я, есть Катя Елизарова, например. Одинаковыми мы стать не сможем никогда. Главное, чтобы мы были понятными аудитории и обладали собственными ценностями. А насчет унификации я не беспокоюсь: изначально любой дизайнер начинает со своего Я. Если его нет, зачем заниматься дизайном вообще. Должен быть message, который ты несешь людям. Для чего ты это делаешь, потому что считаешь, что так удобнее, лучше, интересней. А не так: «Ой, а давай посмотрю, как это у других, и сделаю также». Вот это называется поденщина. Ремесло в примитивном смысле, обычное производство, дизайнер же должен уметь сказать. Гениальный Филипп Старк создает предметы, которые выглядят абсолютно обычно, но при этом что-то одно вывернуто наизнанку, смещен акцент, сломан шаблон, и ты уже видишь перед собой совершенно другой продукт. Легко накрутить кружева, посыпать блёстками и позолотой, а вот сделать простой лаконичный, но узнаваемый и интересный дизайн, который люди захотят купить, умеют подобно Старку очень немногие. И здесь первостепенны воображение, фантазия, требующие постоянной тренировки. Это и посещение выставок, изучение искусства, путешествия – ты все должен пропускать через себя, а не быть просто деревяшкой. Из напитанной впечатлениями души ты можешь брать образы для своей работы. А если внутри у тебя пусто, ты ничем не интересуешься, то и идеи неоткуда взять, из ничего что-то не рождается.
У нас в России, кажется, есть все инструменты, чтобы создавать, к примеру, качественную дизайнерскую мебель. И все же абсолютное большинство дизайнеров предпочитает работать с зарубежными фабриками. Почему так складывается?
За все время, что я работаю за рубежом, ни одна российская компания, за исключением коврового ателье Tapis Rouge, не делала мне серьезных предложений по работе, поэтому пока я делаю вывод, что наше производство не заинтересовано в нас, дизайнерах. Либо они не знают, как строить работу с нами. Я не знаю, это не моя головная боль думать, нужен ли я кому-то. Итальянские фабрики, с которыми я успешно работаю и выставляюсь на международных выставках (Arte Veneziana, Minotti Collezioni, Cisal, Bertocci), мне интересны, потому что они работают на весь мир. Специально бегать искать российских партнеров я не буду, но если бы кто-то предложил, я бы с удовольствием обсудил. По опыту, дальше разговоров обычно не заходит. Я думаю, многие фабрики пугает сама мысль затевать проекты с дизайнерами, как ни странно это звучит. В редких случаях слышишь предложение нарисовать коллекцию мебели. А у большинства из них мебель – это копии иностранных оригиналов. Поскольку я человек прямой по природе своей, я и говорю всегда откровенно. В такой салон они не смогут поставить мои предметы, потому что они будут сродни белой вороне, они будут лишними, и людям, пришедшим туда за копиями дорогих иностранных вещей, они будут не нужны. А я хочу работать на перспективу. Поэтому я говорю, что если я вам что-то создаю, то вам придется делать отдельный бренд. Не просто коллекцию, а открывать отдельный салон. Многие начинают что-то, не понимая, чего хотят.
Выставить одну коллекцию и похвастаться коллаборацией, видимо, проще.
Нельзя реализовать качественный продукт, не вкладывая ни копейки в процесс. Эта банальная жадность свойственна нашим производителям. В дизайн надо вкладывать: нужно нанять талантливых дизайнеров и платить им нормально, а не так, чтобы хватало на хлеб и воду. Голодный художник будет думать о том, что бы ему поесть, а не о создании гениальной вещи. А зачем это делать, если можно открыть сайт и перерисовать дизайн с минимальными изменениями. Для этого вообще нужен только технолог. Поэтому, к сожалению, большинство из них обречены, страсть к подделкам и попытка сэкономить компрометирует их в глазах всего профессионального мира. Нам прежде всего необходимо думать о восстановлении репутации. Шансы для этого у нас есть.
Эта практика характерна исключительно для российского производства?
И для китайского тоже. Там берут предмет, который стоит 20 000 евро, копируют его буквально из мусора и продают за 20 000 рублей. Америка, кстати, в стороне не осталась и тоже занимается копированием. Но Китай вообще заполонил все.
К счастью, желающих видеть вокруг себя красивые качественные вещи все больше. Любому клиенту важно дать понимание, что жить можно вот так, и у него обязательно появится это желание. Здесь специализированные издания играют большую роль в формировании потребностей. Они показывают дизайн на более высоком уровне. Уровень культуры повышается, и это едва ли не важнее всего остального. Я верю в лучшее! mikeshilov.com
