Дизайнер, художник и декоратор Александр Воронов — о том, каким должен быть современный интерьер и почему в нем не обойтись без искусства

Изделия из акрила становятся шедеврами современного искусства и занимают место рядом с золотом и бриллиантами, а подиумные показы диктуют новые задачи для ювелиров модных домов. Кандидат искусствоведения, заведующая отделом западноевропейского прикладного искусства Государственного Эрмитажа Ольга Григорьевна Костюк – о новых тенденциях в ювелирном искусстве рассказала.

Можно ли говорить о том, что игра мастеров ювелирного дела с материалами характерна и для классики, и для современности? Раньше экспериментировали, соединяя серебро с бриллиантами или обрамляя поделочные камни бриллиантами, а сейчас полудрагоценные и драгоценные камни оправляют в пластмассу и сталь.

Я бы не назвала это игрой. Скорее, это поиск, характерный для любого художника, поиск выражения идеи. То, что в 18-19 веке было невозможно и являлось нетривиальным сочетанием, сейчас интересно и ново, но не более того. Появились материалы действительно неожиданные: в противовес классическим золоту и серебру, а позднее и платине, сейчас используют титан с разнообразной цветовой палитрой, акрил и пластик, хрусталь. Мы не всегда в состоянии понять, что хотел выразить художник, выбирая тот или иной материал, точно как искусствоведы, спорившие о чем хотел сказать Пикассо, изобразив человека вверх ногами, тогда как Пикассо просто решил изобразить ныряльщика — и все. Эрмитаж, к примеру, купил ожерелье Дэвида Уоткинса, сделанное из акрила и серебра, понимая, что это уже объект ювелирного искусства 21 века.

Потребность модных брендов в использовании бижутерии 1930-х и ХXI века, это две абсолютно разные потребности? Или у них есть нечто общее?

Общее в том, что бижутерию модного дома могут носить люди с меньшим достатком, хотя это еще и потребность охватить большую аудиторию. Другая особенность в том, что у ювелира, работающего с бижутерией, больше смелости, а значит и ценность как предмета искусства у этой работы может быть выше. Модные дома сейчас пришли к идее необходимости стать доступными не только людям с очень высоким достатком или королевским особам, но людям достатка выше среднего и даже среднего. У каждого дома, даже самых именитых марок, работающих только с самыми ценными камнями и металлами, появились вторые и третьи линии, где используются немного другие материалы, например драгоценные камни заменяются поделочными. Есть коллекции в единичных экземплярах или малого тиража, а есть те, которые ювелирный дом выпускает каждый год. Идея в том, что стиль самого бренда становится притягателен для определенного человека и у этого человека есть возможность купить что-то прямо сейчас. Человек несет таким образом определенное послание в мир. Мода сейчас — двигатель многих процессов в обществе.

Шедевр декоративно-прикладного искусства, принадлежащий Эрмитажу: Ларец Ядвиги Ягеллонки, Германия, Нюрнберг, 1553 г. Клейма: Нюрнберга; выгравирован год 1553. Серебро, драгоценные и полудрагоценные камни, жемчуг, эмаль; литье, чеканка

Раньше в дизайне одежды и ювелирном деле часто появлялись коллекции, вдохновленные оперой, произведениями живописи или целой национальной культурой, а чем, на ваш взгляд, вдохновляются сегодня?

Мне кажется, нельзя говорить, будто бы художника вдохновляет что-то одно. Люди, благодаря доступности информации, могут сегодня погрузиться в тему гораздо шире, чем раньше. Но классикой вдохновляются и сейчас — как пример назову недавнюю выставку Cartier в Эрмитаже. Пять работ Эрмитажа были отреставрированы с финансовой помощью фирмы, и в окружении 25 изделий ювелирного дома представлены зрителю. 100 лет назад именно ювелирный дом Cartier рекомендовал своим мастерам посетить спектакли дягилевских «сезонов» в Париже, производившие фурор. Вдохновившись павлиньими перьями, ювелирный дом именно тогда начал использовать в своих коллекциях сочетание синего и зеленого. А современные броши воспроизводят элементы Ордена Почетного Легиона, отдавая дань уважения Франции и геральдике. Фирма «Русские ремесла» в Ярославле использует эбеновое дерево в сочетании с желтыми и черными бриллиантами. Мир стал многообразнее, многокомпонентнее, взгляд – шире, интернет позволяет нам видеть многое и вдохновляться очень многим. У художника есть возможность глубоко погружаться в выбранную тему, и это с учетом того, что большинство из них имеют очень хорошее образование. Материалы, используемые ранее — серебро и золото дополнились платиной, а сейчас популярны пластики, сталь, медь, синтез этих материалов и титан с широчайшей цветовой палитрой. Более того, сейчас есть особое направление ювелирных изделий для подиумных показов – украшение разрабатывается под конкретную задачу, ведь для легких, струящихся, современных тканей невозможно использовать тяжелое изделие. Необходимо искать материалы, подходящие для целого образа, задуманного дизайнером. Такие изделия придумываются специально под идею показа, обращая его в настоящее действо.

Кольцо золото, бриллианты, малахит

Какие камни сегодня особенно популярны и что ждет ювелирную моду в будущем?

Возьмем, к примеру, малахит. Нельзя сказать, чтобы у него была высокая популярность среди ювелиров, но и этому поделочному камню пытаются придать современное звучание. CHAMOVSKIKH, вдохновленный Васильевым, создал ювелирные изделия с малахитом, и ряд именитых ювелирных домов действительно его используют, может потому, что природного камня становятся мало. Будет ли продолжение, придет ли ему на смену другой поделочный камень, не могу сказать однозначно. Все-таки будущее — за камнями первого порядка, если мы говорим о высоком ювелирном искусстве. А авторское – широко и интересно экспериментирует.

Хрусталь — еще один поделочный камень современности. Горный хрусталь высоко ценился в древних культурах, позднее изделия из хрусталя в виде чаш, ваз, настольных украшений и других объектов декора восхищали монархов, князей и герцогов и скупались гораздо дороже, чем картины Тициана или Рембрандта. Драгоценный блеск в сочетании с черными эмалями и белым ониксом был заново воспет представителями ар-деко, и вот о камне снова вспомнили, хотя сейчас найти цельную породу хорошего беспорочного кварца гораздо труднее. Марк Балдин сделал из хрусталя кольцо без единого стыка и еще каким-то образом поместил в него аметист: это изделие приобрела Оружейная Палата.

Величественная лестница Зимнего дворца 18 века, называемая "Иорданской", после того как дворец стал музеем

Размещение картин, расстановку мебели и декор в пространстве музея Эрмитаж отдельным видом искусства?

Эрмитаж создавался в 18 веке, как частная коллекция императрицы Екатерины П, затем в 19 веке, с возведением здания Нового Эрмитажа, специально пристроенного для растущего собрания, он стал открытым для посещения. Музей имел свои особенности, которые пережили все революции и войны. Здание осталось в неизменном состоянии со времен тех, кто его задумывал, как музей для картин и произведений прикладного искусства. Пространство, включая всю обстановку, создавалось именно под этот запрос, мебель, вазы, ткани — все заказывалось с учетом того, чтобы человеку было легче погрузиться в мир искусства. Поэтому некоторые из комнат можно назвать отдельными объектами искусства — благодаря им можно воспроизводить атмосферу того времени, что мы иногда и используем, наполняя залы музыкой и костюмами ушедшей эпохи.

Для Главного штаба, нового выставочного пространства Эрмитажа, часто специально приглашаются дизайнеры, так как новые работы требуют и нового подхода. Иногда и в старом музейном комплексе есть попытки дизайнерского показа. Например, в экспозиции «Не верь глазам своим» необходимо было так выставить объекты искусства, чтобы подчеркнуть их материалы; ваза, которая выглядела малахитовой или выполненной из лазурита, оказывалась сделанной из фарфора. И, конечно, развеска работ современного искусства очень сильно отличается от развески классических работ — для этого существуют разные специалисты.

Приглашенный редактор Александр Чамовских — основатель и владелец ювелирного дома CHAMOVSKIKH — поговорил со своим давним другом, бизнесменом Игорем Казанцевым об открытии банкет-холла Teatro Veneziano, об искусстве и эстетическом развитии человека.

В чем концепция Teatro Veneziano?

Идея появилась задолго до того, как был придуман концепт театра.

Кстати, если обратить внимание на окна здания, то венецианская тематика прослеживалась еще до реализации проекта. В Театр Венециано я вложил весь свой опыт и фантазию. Театр полностью сделан по моим наработкам, фотографиям и рисункам. Я много лет связан с Венецией, я там жил, пропитывался ее духом. Благодаря этому мое личное восприятие и воображение накладывалось на каждую вещь, потому что абсолютно все элементы здесь придуманы мной до каждого сантиметра. В этом зале отражена Венеция именно такой, какой я ее вижу.

Основная идея была — сделать красиво, и чтобы получился именно средневековый зал. Думаю, что на 98% мне удалось реализовать то, что я видел в своем воображении. Естественно, все это усложнило задачу, потому что одно дело придумывать, а другое — реализовывать, следуя намеченным целям и стилю определенной эпохи. Считаю, что это зрелый проект, в рамках которого я себя удерживал и ловил на той мысли, что нельзя «уходить» из эпохи Возрождения и эпохи раннего барокко. Я должен был уложиться в 150 лет.

Здесь невозможно найти лишнюю деталь. За 7 лет стройки зала менялось сознание, совокупность всех элементов. На этом потолке — тысячи элементов, сотни моделей, мне было важно, чтобы они все вместе сошлись в гармонию, в красоту, как и делали венецианцы. Венеция 15-16 века – это синтез и совокупность всего. Но самое главное — это гармония.

Я заметил, что здесь очень много одинаковых, на первый взгляд, деталей, но они все абсолютно разные в плане орнамента и лепнины. В связи с чем было принято решение усложнить проект?

Любой почувствует, что в зале что-то не так, потому что привычные всем архитектурные решения 20 века однотипные и симметричные. Здесь — наисложнейший потолок, состоящий из 18 куполов, где каждая деталь делалась именно под этот зал. Я постарался отобразить общую тенденцию того времени, в любом случае какие-то общие черты присутствуют, но дальше ее все равно приходится развивать именно своим воображением. Мне важно, чтобы пространство было объединено общей концепцией. Внутри каждого купола все картины и декоры разные.

Получился великолепный результат! Долго продолжались работы?

Каждая деталь изготавливалась примерно месяц. Есть детали одного объема и одной функциональности, но они все равно друг на друга не похожи. Картины написаны художником-маринистом по моим рисункам. Сначала я продумывал сюжет, рисовал, передавал художнику, а он уже писал маслом, после чего я вносил коррективы, и только потом картина могла занять свое место в куполе. Отмечу, что картины подобраны неслучайно, на них изображены любовь, война, карнавалы, танцы, быт бедных и богатых венецианцев. Много пространства занимает небо, вода, звезды и дворцы.

Непохожесть деталей подчеркивает, что здесь очень много ручного труда. Нештампованные вещи намного ценнее.

Здесь все делалось по старинным технологиям нашими уральскими мастерами из Ревды, Первоуральска и Екатеринбурга. Много было задействовано смежных мастеров узкой направленности, некоторым даже пришлось переучиваться и поднимать свой уровень. 3D-технологии тоже применялись, но лишь для того, чтобы сократить количество людей, участвующих в проекте.

Работа продолжается. Зал будет выглядеть еще более средневековым буквально через 2-3 месяца. Здесь еще не хватает грифонов, львов и масок. Но поскольку зал построен в 21 веке, все современные тенденции тоже присутствуют — например, каждый купол подсвечивается.

Какова главная идея создания такого театра в Екатеринбурге?

В нашем городе не так много площадок, на которых можно разместить порядка 200-300 человек. Каждый раз я убеждаюсь, что большинство площадок сделаны достаточно недорого в плане эстетического восприятия. Я подумал, почему бы «Покровскому пассажу» не получить свою площадку, где можно провести любое торжество или концерт. Самая главная идея в том, что все это, по большей части, сделано для женщин и детей. Устраивая здесь какие-либо ивенты, я хочу, чтобы мужчина мог подарить своей даме выход в свет. Театр Veneziano – это то пространство, где дама может выгулять свои платья, бриллианты и сумку. Важная особенность театра в том, что это интерактивный зал со сценой, артист может спуститься и пообщаться с гостями. Все что происходит на сцене переживается людьми в метре от артиста. Происходит именно то, чего нельзя добиться в обычном зале. Сцена оборудована по последнему слову техники, здесь можно ставить театральные представления, проводить конгрессы, видеосъемки, можно придумывать и снимать фильмы, выпускать телепередачи, устраивать свадьбы и корпоративы.

Говоря о детях: как, по-вашему, их можно отвлечь от телефонов и показать что-то действительно прекрасное? Можно ли вообще говорить об эстетическом развитии человека, если он смотрит исключительно блогеров, именующих себя «деятелями искусств», но при этом ни разу не побывал в музее или театре?

Все дети любят рисовать, все дети могут развивать этот талант, особенно если есть интерес к архитектуре, живописи и дизайну. Эти дети, вполне возможно, вырастут в выдающихся художников или дизайнеров. Когда человек с детства видит что-то красивое, вероятно, он в будущем создаст что-то новое для нашего города.

Когда попадаешь в этот зал, понимаешь, насколько расширяется кругозор. Благодаря обилию деталей развивается насмотренность и внимательность. Могу сказать по своему опыту: перед созданием новой коллекции, моя команда дизайнеров посещает различные ювелирные выставки для того, чтобы вдохновиться, и, напитавшись новыми идеями, воплотить в жизнь изделия абсолютно другого масштаба. Можно ли считать Театр Венециано культурным наследием Екатеринбурга?

Думаю, да. Наш город развивается и с каждой такой площадкой становится лучше. В зале нет ничего золотого, кроме души и рук уральских мастеров. Тут не на золото надо смотреть, а на архитектуру. В первую очередь, в этом объекте я отразил свое видение, свои вкусы. Но кроме всего прочего, этот зал нужен горожанам, я в него верю. Хотя есть много людей, которые начинают разговор с банальных вопросов: а когда это окупится? Зачем вам это нужно? Самое ценное в нашей жизни – это здоровье, душа, мозг, руки и идеи, которые могут быть претворены в жизнь этими руками. Когда люди задают подобные вопросы о деньгах, мне это кажется неуместным. Некоторые произведения искусства невозможно оценить окупаемостью. Самое главное, что этот проект доведен до конца и введен в эксплуатацию.

Остались, правда, небольшие доработки, но, что важно, любая идея обдумана мной, и все сделано так, как я это вижу. Скорее всего, такие проекты реализуют только безумцы, потому что любой нормальный человек не стал бы этим заниматься, да и я бы задумался, если бы знал, что это так тяжело.

Новый салон Empoli – это не только стильная итальянская мебель, но и пространство, где живет настоящее искусство.

Открытие нового салона Empoli в Bomond Urban Design Center – событие, которое станет настоящим событием как для мира уральского дизайна, так и искусства.

Выставка, которая стартует в рамках начала работы пространства, носит название «Начало».Идеей создания проекта, в первую очередь, стала мысль об изысканной персонализации интерьеров, представленных в выставочном пространстве салона, а также желание раскрыть для вас современное искусство за рамками белых стен галерей. 

Возможность оживить, увидеть предмет искусства в интерьере значительно поможет в выборе направления стилистического решения, предметов декора и аксессуаров.

В рамках открытия салона также запускается новый проект: «Искусство в интерьере». Проект подготовлен совместно с молодыми уральскими  художниками, чьи работы отражают тенденции современного западного и восточного искусства.

Меняя пространство вокруг себя - мы меняем восприятие и ощущение мира, расширяем наши границы. В новом салоне Empoli вы, погружаясь в мир итальянской мебели, пробудите в себе эмоции, вдохновение и чувство причастности к великой истории.

Звезда UFC, боец с сибирскими корнями и закаленным уральским духом Петр Ян в последние пару лет громко заявил о себе в смешанных единоборствах. Чемпионский пояс в легчайшем весе позволил ему ворваться в мировую элиту и стать кумиром миллионов болельщиков со всего мира. В интервью «Стольнику» Ян рассказал о проделанном пути, борьбе с агрессией и возрасте, в котором он будет готов завершить профессиональную карьеру.

У нас не спортивное издание, поэтому многие могут не знать кто такой Петр Ян. В интернете и многочисленных интервью можно найти историю про Омск, первые бои, титулы и громкие триумфы в UFC. Как бы ты сам вкратце описал свой путь?

Это путь Петра Яна. Жизнь, которой я невероятно горжусь. Мне нравится, как все сложилось, все, что происходило и продолжает происходить в моей карьере. Мне всего лишь 28 лет, а за плечами столько опыта и проделанной работы. Тем не менее, понимаю, что через многое еще предстоит пройти и со многим столкнуться. Ни о чем не жалею и ничего бы менять не стал. Все испытания даются нам по силам и другого не бывает. Если бы не весь накопленный опыт, то я бы сейчас не сидел перед вами и не был бы тем, кем являюсь. Что бы ни случилось в будущем – все будет хорошим и важным опытом.

Легко ли тебя вывести на эмоции или агрессию в обычной жизни или все остается в зале?

Вообще я в жизни очень спокойный человек. Когда много и интенсивно тренируешься, то всю свою агрессию и негативную энергию оставляешь в зале. И это правильно. Если ты понимаешь, что и для чего делаешь в своей жизни, для чего тренируешься, тратишь свои силы, здоровье, время, то все возможные дебоширства вне зала, где-то на улице или в каких-то заведениях, тебе не нужны. Тебя понятно, чем это может быть чревато. Да, у меня в жизни бывали разные моменты, которыми я не горжусь. Я могу агрессивно среагировать на улице на чей-то выпад в мою сторону. Но это все в силу возраста и жизненного опыта, которого тогда, скорее всего, не хватало. Конечно, если я окажусь в ситуации, где мне нужно будет пойти ва-банк, или это будет настоящая угроза для жизни, то я приложу все силы не задумываясь.

Какой твой бой надо прямо сейчас найти на ютубе, чтобы понять какой ты в деле и стать твоим фанатом?

Мне сложно выбрать какой-то один. Какой из моих поединков самый зрелищный или захватывающий, решать болельщикам. Разным людям нравятся разные бои. У меня есть фанаты, которые уже давно со мной, а значит, они во мне что-то нашли и продолжают находить. Каждому из них огромное спасибо за внимание и поддержку. Даже те, кому не нравлюсь я или то, как я дерусь – спасибо. Это тоже эмоция и мотивация. Негативная обратная связь является хорошим стимулом для работы над собой.

Если говорить про меня, то я всегда кайфую от своих выступлений, потому что всегда настраиваюсь по максимуму. Ведь если ты будешь недооценивать соперников, то тебе это рано или поздно аукнется. Каждый бой важен и интересен по-своему. Есть запоминающиеся титульные поединки в ACB и UFC. Бои на подобном уровне — это всегда невероятный ажиотаж, яркие эмоции, широкое освещение. Лиги лучших, лиги мечты.

Жена и другие близкие люди смотрят твои бои? Это же невероятно сложно видеть, как твой близкий человек участвует в таком жестоком соревновании

У меня вся семья всегда смотрит поединки. Это уже настоящая традиция. Поначалу им было сложно, они переживали и нервничали, наворачивая круги по квартире, но сейчас понимают, что это работа, которую я люблю и умею делать. Что мне нужна важна и нужна их поддержка. Кто не может присутствовать на турнире, смотрит у телевизора. Несмотря на то, что это эмоционально сложно, моя семья всегда со мной, всегда меня поддерживает.

У тебя есть большая цель? Стать медиа-королем, как Конор или доминировать по-спортивному, как Хабиб?

Мне не нужно быть королем и носить подобные громкие прозвища и мнимые титулы. Это высокомерно и некрасиво по отношению к остальным, к аудитории. Мне хочется вернуть пояс, защищать его и делать это уверенно и с удовольствием. Получать эмоции от любимого дела. К 30 годам планирую оставить профессиональный спорт и, возможно, открыть свою спортивную школу, чтобы пропагандировать спорт среди детей, давать им возможность заниматься бесплатно на высоком уровне. Чтобы их родители могли себе это позволить, а они сами получали удовольствие и шли к своей мечте.

Искусство в фотографии и фотография как искусство — глазами человека, которого знает весь мир.

Прежде всего искусство – это средство коммуникации людей. Только в отличие от передачи сухой информации, тут присутствуют эмоции. Именно способность эмоционально воздействовать на зрителей меня привлекает больше всего. Но это можно использовать как в плюс, так и в минус. Мы прекрасно помним из мировой истории, как диктаторы использовали влияние искусства на массы людей для удержания власти и оправдания войн. 

Но если говорить о положительном воздействии современного искусства, тут нет единого мнения даже среди профессионалов. Многие мои коллеги и журналисты, с которыми я общался, не признают современное искусство в целом , и фотографию как ее часть. Я же стараюсь держать свое сознание открытым для новых эмоций и часто черпаю вдохновение в современной культуре. Для меня нет существенной разницы между Ман Рэйем и Терри Ричардсоном, между Анри Картье-Брессоном и, например, Джеффом Уоллом — все они авторы одного высочайшего уровня. Есть лишь разница в подаче материала, в способах донести свою мысль до зрителя. И если бы я сказал, что предпочитаю классику и что цифровые технологии — это не искусство, я бы перестал существовать как мыслящий современный автор. Хотя сам я предпочитаю работать именно в классической манере, но между мной и современными цифровыми фотохудожниками нет конкуренции. Хотя, конечно, есть соревновательный момент, который особенно проявляется на профессиональных конкурсах, но это не то же самое. Автор выигрывает конкурс не потому, что его фотография лучше, просто она другая. И членам жюри его подача и стиль кажется наиболее выразительными и актуальными. Буквально несколько дней назад я узнал, что вышел в финал известного конкурса Hasselblad сразу в двух номинациях. В конкурсе участвует более 31 тысячи профессионалов со всего света, а финалистов может быть только 10 в каждой номинации, так что не думаю, что такое часто происходит. В финал попал другой автор из России, Юрий Притиск и мы уже поздравили друг друга и пожелали удачи. Так что конкурсы объединяют нас, а не разобщают. Или, например, в конкурсе International Photography Awards я был фотографом по СНГ и номинировался на международного фотографа года. Я соревновался с великим американским фотографом Сандро Миллером, представившим проект «Малкович Малкович», в котором снимался сам Джон Малкович (номинант на премию «Оскар» и лауреат «Эмми»). Торжественное награждение проходило в Carnegie Hall в Нью Йорке. Я уступил Сандро, и я с гордостью об этом говорю и часто привожу его работы в пример своим ученикам. Но, кстати, на обложке каталога, отпечатанного в Лос-Анджелесе, поместили именно мою фотографию.                 

Вообще если говорить о конкурсах, то это история не про тщеславие, это способ взаимодействия с тысячами коллекционеров, кураторов и журналистов по всему свету. В этом году благодаря им мои работы публиковались в десятках ведущих журналах Европы, Америки и Азии - в том числе The Times, The Guardian и Forbes. В октябре вышло большое интервью для итальянского Fotografare с моей фотографией на обложке.

Но самым значимым для меня был и остается Sony World Photography Awards. За всю многолетнюю историю конкурса, только 6 фотографов из России становились его победителями. Это просто невероятно, что я оказался в их числе. И еще невероятней, что мне выделили первый в истории компании грант на творческий проект в размере $7000. Презентация проекта прошла в Somerset House в Лондоне. 

Обычно, на награждениях мы встречаемся с лучшими мировыми авторами, общаемся и подписываем друг другу альбомы, но с прошлого года почти все мероприятия были, увы, отменены. Теперь мне приходят статуэтки по почте. Но я надеюсь, что пандемия не помешает искусству развиваться, а авторам встречаться и обмениваться опытом и идеями. В августе этого года в Москве прошла выставка победителей Moscow International Foto Awards, где я тоже стал фотографом года. А в сентябре я посетил открытие выставки в Милане, где участвовала моя работа, и меня удивила огромная очередь в галерею, во всю улицу. Европейцы устали от изоляции и ценят такие мероприятия. Я воспринял это как хороший сигнал, и надеюсь что моя выставка «Анима» в Екатеринбурге тоже пройдет в полноценном формате.             

В целом, из-за закрытия выставок, арт-рынок все больше перемещается в онлайн формат. Вообще арт-рынок существует и развивается по своим законам, и не всегда это связано с чем-то высоким и благородным. Посмотрите фильм “Выход через сувенирную лавку” (2010), где рынок взял верх и автор начал не создавать, а уничтожать искусство своими произведениями. А потом посмотрите “Работу без авторства” (2018), где показано, как автор вырвался из порочного круга создания пустышек для продажи и вышел на уровень настоящего, независимого художника. Чтобы лучше понимать эту сферу бизнеса, надо знать, что есть те, кто создает искусство, а есть те, кто это искусство продает. Если работы Андреаса Гурски продаются на аукционах по сильно завышенным ценам, то автор в этом не виноват. Сами арт-брокеры не ставят целью помочь молодым авторам или сохранить культурное наследие. Их цель одна — заработать. В отличие от автора, цель которого — создать качественный и интересный продукт, в первую очередь интересный ему самому, а уже потом покупателю. Открою секрет — сумма продажи и сумма, которую получает в итоге автор — две разные вещи. Так что не спешите завидовать успешным художникам и винить их в завышении цен и надувании “мыльного пузыря”.                        

Иногда можно услышать вопрос: «Способна ли фотография вытеснить живопись с ведущей позиции в визуальном искусстве?». В России фотоискусство точно не вытеснит живопись, можете не волноваться. Если на западе отпечатки фотографий стоят миллионы долларов, то у нас коллекционеры вкладываются в фотографию крайне редко и неохотно. А о том, что живопись умерла, я слышал еще лет 20 назад, когда учился в художественном колледже, но посмотрите сейчас на аукционы! Так, работы художника Эрика Булатова стоят миллионы долларов.            

Ну и не надо забывать, что как живопись влияла на фотографию, так и фотография теперь влияет на живопись, это взаимопроникающие друг в друга виды визуального искусства. Например, Эдвард Мэйбридж сфотографировал спускающуюся по лестнице женщину в XIX столетии. Полвека спустя художник Марсель Дюшан, вдохновившись этими фотографиями, написал полотно “Обнаженная, спускающаяся по лестнице”. Еще через полвека Герхард Рихтер использовал обе эти работы, сначала сфотографировав модель на лестнице, а потом в точности скопировав фото на полотно. Синтез различных стилей и дисциплин — это и есть современное искусство. И живопись никогда не исчезнет из этого процесса.                    

Сам я тоже вдохновляюсь живописью, и часто обращаюсь к работам Павла Филонова, Казимира Малевича или современных авторов. Я уже много лет исследую, что происходит на границе света и тени. На эту границу помещаю фигуру обнаженной девушки. Эта героиня моих снимков, которую я называю «Анима» (от лат Anima — душа), ищет баланс, стремясь к гармонии, которой никогда не достигнет. Иногда я довожу противостояние света и тени до крайности, тогда в работе исчезают все полутона и остаются только черный и белый цвета. Иногда расщепляю границу светотени на цветовой спектр и рисунок становится более сложным, а на обнаженной фигуре появляются хроматические пятна. Но, по сути, я лишь повторяю эксперименты столетней давности чешского фотографа Франтишека Дртикола, только делаю это с новыми смыслами и современным студийным оборудованием. Кстати, Дртикол первым перевел буддистские трактаты с немецкого на чешский язык. И в своих фотографиях он часто иллюстрировал те или иные трактаты.               

Возвращаясь к вопросу о роли фотографии, в современной массовой культуре она становится все более популярна, это точно. Речь не только об инстаграме, ведь молодежь не всегда знает, кто такие Василий Кандинский или Джексон Поллок, но Энни Лейбовиц и Хельмута Ньютона знают многие. Что будет дальше, покажет время. 

Стилист Ульяна Шульгина подготовила обзор самых ярких образов бала Института костюма Met Gala.

Рианна в Balenciaga Couture и украшениях Bvlgari и A$AP Rocky в ERL

Вне всякого сомнения, наряды Рианны на Met Gala – это всегда топ. В этот раз образ отсылает то ли к бездомным Нью-Йорка, то ли к людям, только что вышедшим с карантина. В любом случае, это очень стритово: особенно запоминается необъятный пуховик и шапочка, бриллиантов на которой более чем достаточно. A$AP Rocky ни в коем случае не отстает от своей спутницы: огромный плед, который служил верхней одеждой, явно напоминает об эпохе колонизации.

Бал института MET GALA - "Оскар" Индустрии Моды. Вечеринку проводят ежегодно в первый понедельник мая, но из-за пандемии даты сдвинулись, и в 2021 году она прошла 13 сентября

Ким Кардашьян в Balenciaga

Мой самый любим образ, который впечатлил как своей красотой, так и символизмом. Ким – девушка, американская мечта которой сбылась, и даже в обезличенном чёрном наряде с закрытым лицом мы узнаем ее из тысячи. Как рассказала сама Ким, костюм выполнен из ткани, которую используют при пошиве футболок. А что, если не футболка, является одеждой, ассоциирующейся с Америкой?

Граймс в Iris van Herpen

Образ поражает количеством смысловых кодов. Здесь и маска, символизирующая сложную обстановку в мире, и меч – символ борьбы за независимость, и платье, в котором читается образ Статуи Свободы. В руки Граймс взяла культовый сувенир Америки – книжку светильник. Наряд также отсылает к сериалам и сагам на тему космоса, полетов между звезд.

Традиционно бал MET GALA проходит в нью-йоркском музее "Метрополитен", куда съезжаются все мировые знаменитости

Тимоти Шаламе в Haider Ackermann и украшениях Cartie

Новая мужественность в чистом виде. Шикарный официальный верх костюма, дополненный украшениями Cartie и шейным платком, и абсолютно спортивный низ, состоящий из тренировочных брюк и «конверсов». Это очень правдиво, красиво и современно. А именно эти качества так ценятся в костюмах для бала!

Основанное на наследии, оставленном бывшим главным редактором Vogue Дианой Вирланд, с 1973 года Met Gala считается одним из важнейших мероприятий в светской жизни Нью-Йорка

Зои Кравитц в Saint Laurent

Голое платье – не новая история, но именно на Зои оно кажется очень модным, современным и стильным. Сетка, усыпанная стразами, показывает красоту тела, а заодно и весь культ красоты, господствующий сегодня в Америке. И, хотя от Зои в целом невозможно оторвать глаз, в этом платье она выглядит особенно роскошно и по-американски.

Бал 2021 года впервые транслировался на сайте Vogue в реальном времени

Михаил Шуфутинский – о смыслах коллабораций, кавер-версиях и звучании современной российской музыки.

Сейчас в шоу-бизнесе огромное количество быстро сменяющих друг друга проектов, направленных на юную аудиторию. Как вы относитесь к этому тренду в современной популярной музыке?

По-моему, так всегда и было, разве нет? Одни люди долго существуют в искусстве, другие недолго. По разным причинам. Иногда случаются различные форс-мажоры, неудобные ситуации. Например, происходит у какого-то яркого исполнителя «вспышка», появляется песня, и вдруг – начинается пандемия. И всем не до того: кто это радио слушает, когда вокруг столько непонятного происходит? И этот самый исполнитель с его золотым хитом тормозит на год, а то и больше. Бывает такое. Поэтому достаточно сложно объяснить, почему так происходит. Но, опять же, немного создается и настоящих произведений искусства. Таких, которые остаются в памяти у людей, за душу берут. При этом – много стереотипного и одинакового, много вторичного. Если говорить о современной российской музыке, то многие проекты заточены под западные хиты. Это касается применения аранжировки, и инструментария, и способа создания песен. Поэтому-то они и похожи одна на другую, и люди, которые не слишком вдаются в подробности, путаются. Так скажем, выбирают то, что получше, и откидывают, что похуже. Те, кого отвергли, перестраивают вариант звучания, и, в конечном счете, получается снова похожий продукт, который нравится людям.

Сейчас есть исполнители, которые берут за основу своих песен то, что было создано на западе, и как под копирку выпускают с русским текстом…

Им нравится какая-то композиция, и вот у них появляется некая музыкальная страсть: желание спеть именно это. Возможно, они просто забывают, что это было создано раньше. На самом деле, повторяться – не так уж и плохо, но для этого есть кавер-бэнды. Мне кажется, что вовсе необязательно выдавать кавер-версию за свою песню, просто придумав другой текст. Но я говорю не об этом, а о том, что общие тенденции западной музыки – а музыка на западе развита гораздо сильнее и круче, как вы знаете, — отражаются сегодня на российской эстраде. Поэтому и получается так, что все друг на друга похожи. Надо еще понимать, что сегодня по большей части в топе находятся продюсерские проекты. Человек, который вкладывает деньги, чаще всего или хорошо знает, какие песни будут пользоваться популярностью, или считает, что исполнитель должен делать такие песни, которые приходятся по вкусу продюсеру. Фактически он говорит: «Петь надо вот так, а иначе я вам не заплачу». Естественно, исполнитель помещен в такие условия, что отказаться он не может.

А если говорить не о продюсерских проектах, а о том, что делает молодежь, которая сидит в «подполье», андеграунде? Очень часто они записывают песни «на коленке»: осваивают какую-то программу, и из сэмплов (оцифрованных фрагментов звука — прим.ред), которые сами придумывают или покупают, создают треки. Можно ли их вообще считать музыкантами, если из всех инструментов они освоили только компьютерные программы?

Сэмплы сегодня отчасти занимают место музыкальных инструментов. Вы берете миди-клавиатуру, добавляете на каждую клавишу сэмплы, допустим, голоса человека, который когда-то давно спел какую-то песню, и его вокал обработали до неузнаваемости. Нажимая разные клавиши, вы даете этому голосу разную высоту, частоту, делаете обработку. И, грубо говоря, таким образом вы можете сложить одну мелодию, которую как бы поет один несуществующий человек. Но сэмплы также дают возможность расширять звучание, придавать ему новую окраску. Особенно это важно в тех случаях, когда нужно изобразить какие-то ретро-категории, которые живьем сейчас мало кто играет. К примеру, звуки оркестров: есть такой сэмпл «hollywood strings», для воспроизведения которого вживую нужно потратить несколько дней только на установку микрофонов, не говоря уже о колоссальных затратах времени, сил, денег, привлечении очень грамотного саунд-продюсера, который знает, как соединить звуки разного происхождения в одном произведении. Так вот, сэмплы – это как раз выход из ситуации, когда записать что-то не представляется возможным. Но есть и целые жанры, построенные на применении сэмплов. Например, в электросвинге вариативность использования сэмплов настолько высока, что создает целую музыкальную культуру. Хоть этот жанр, как говорится, с хорошей родословной, можно в его рамках придумать много интересного. Возвращаясь к вашему вопросу о том, может ли человек, который ничего не умеет делать что-то, отвечу однозначно – может. Согласитесь, если у него что-то получается, то это значит, что кое-что он все-таки умеет. Конечно, он не музыкант-виртуоз, но я могу привести здесь аналогию с преподавателями. Есть такие музыкальные педагоги, которые не не стали виртуозными скрипачами или вокалистами, но при этом они знают, как поставить дыхание, без которого голос не будет звучать никогда. Знают, как правильно поставить руки, как обучить человека и, возможно, вырастить из него настоящую звезду. Так и здесь: человек, который создает музыку, совершенно точно что-то знает, использует свои навыки, привлекает со стороны профессионалов, специалистов. И в итоге получает продукт.

Для меня дуэт - это два человека, которые являют собой единство или конфронтацию чувств, мнений. Это такой способ показать свои ощущения через музыку

Многие представители старшего поколения участвуют в проектах с молодыми исполнителями. Были ли у вас какие-то работы с новыми музыкантами, и поступают ли предложения от них? Как вы к этому относитесь?

К коллаборациям я отношусь прохладно, но не без некоторого интереса. Мне приходит много предложений, но для меня важно, чтобы дуэт с другим исполнителем был наполнен каким-то смыслом. «Давайте просто споем этот классный трек» — не моя концепция. Если вы хотите спеть мою уже состоявшуюся песню, например «Третье сентября», — пойте. Я-то вам зачем? Оказать поддержку? Для меня дуэт – это два человека, которые являют собой единство или конфронтацию чувств, мнений. Это такой способ показать свои ощущения: дуэт мужчины и женщины может показать любовь, о которой говорится в песне, дуэт ребенка и взрослого покажет отношения между поколениями. Но дуэта без повода для меня не существует, потому что любую коллаборацию надо делать для чего-то. Конечно, у меня были интеграции с молодыми исполнителями, но каждую из них я могу обосновать: например, с рэпером ST мы вместе сделали песню «Счастье любит тишину». В этом треке я рефреном повторяю припев, текст которого меня очень трогает, а ST начитывает рэп. В итоге получается очень разноликое произведение, отражающее связь между поколениями. И с Машей Вебер, с которой мы сделали совместный трек по предложению «Русского Радио», схожая ситуация. Для меня эти дуэты наполнены смыслом.

Можно ли сказать, что сегодня молодые люди, которые приходят в музыку, лишены каких-то представлений о фундаментальной, классической культуре, которая помогла бы им делать качественно иные вещи?

Это очень сложный вопрос, и ответ на него будет сложный. Как по мне, человек, который отождествляет себя с музыкальным искусством, должен знать музыку: для того, чтобы знать, куда идешь, нужно понимать, откуда ты пришел. Но, как ни странно, есть много людей, которые даже нот толком не знают, а им как-то удается всем нравиться. При этом если попросить такого человека сесть за фортепиано и взять пару аккордов, он даже не поймет, о чем вы его просите. Возможно, это особый талант, а может быть именно отсутствие информации и помогает таким «незнайкам» полететь на Луну.

Легенда современного перформанса Оля Кройтор, чьи работы показывают на Венецианской биеннале и хранят в Третьяковской галерее, создала специальный перформанс для 6-й Уральской индустриальной биеннале современного искусства на арене Екатеринбургского цирка.

Exit From the Gallows — мировая премьера перформанса. К чему нужно быть готовым зрителю?

Получить новый опыт. Я выстраиваю форму, по которой может двигаться зритель. Если говорить о художнике, его роль — как у Харона, не в смысле царства мертвых, а в смысле, что он перевозит с одного берега на другой. И в этот момент у зрителя есть возможность при помощи художника оказаться в какой-то другой точке и пережить новый опыт. Он может мою идею раскручивать по-своему, дополнять действие своими смыслами и слоями.

Включали ли вы в контекст перформанса само пространство цирка и арены?

Конечно! На мой взгляд, неправильно входить в столь сложное пространство, не думая о его особенностях. Это перфоманс о легитимизированом насилии, для которого были предпосылки, и у которого есть основания на данный момент. Но при этом мы все видим, что в этом уже нет смысла. Странно обвинять цирк в том, что там сейчас делается. Это проблема всего общества. Пока есть насилие в семье, в социуме, в отношениях — до тех пор будет и насилие на арене.

Как выстраивается перформанс?

Вся драматургия строится с появления трех человек на арене, символизирующих вертикаль отношений в обществе: есть те, кто доминирует, есть те, кто подчиняются. Они и по сценарию перформанса находятся выше и играют роль наблюдателей. На арене также появляются персонажи в шляпах, которым я хотела придать схожесть с образами Магритта или “Конформиста” Бертолуччи. Один из них цепляет трос к моим ногам, меня поднимают кверху и раскачивают, как маятник. Но интрига кроется в том человеке, который находится среди зрителей, который в какой-то момент уходит из зала и выключает камеру. Возможно, в этот момент абсолютной темноты, когда и я исчезаю из петли, исчезает и насилие.

Слышали ли вы о скандале вокруг Екатеринбургского цирка, как одной из площадок 6-й Уральской индустриальной биеннале современного искусства?

Я не подписывала письмо художников о запрете проведения биеннале в цирке, потому что мне не близка его форма. Я не считаю, что уральская биеннале легитимизирует эту историю, проводя в цирке перформансы и выставки. Невозможно одним самоотказом что-то изменить. Если вы действительно хотите решить проблему насилия в глобальном смысле, нужно заходить по-другому. Я создала перформанс, о котором буду еще много рассказывать. Перформанс и обсуждение — это и есть движение к искоренению насилия (из того, что я могу сделать в данный момент).

Цирк может модифицироваться, цирк — это не только животные, но и множество других представлений. А главное — это удивительные люди, готовые всегда помочь. Почти сразу мне сказали обращаться на “ты”, ведь мы все здесь занимаемся общим делом. У меня технически сложный перформанс — и в данном случае очень важно доверять тем, с кем ты работаешь, от кого зависит твоя жизнь. И я ужасно благодарна всей команде Екатеринбургского цирка за такую слаженную работу и такое теплое отношение. Это невероятный опыт, и он останется со мной навсегда

Есть ли вероятность, что Exit From the Gallows будет повторятся где-то в других странах, на других площадках?

Перформанс создан для конкретного места — цирка. Вряд ли еще раз у меня будет возможность создавать искусство на арене. Возможно, мне будет интересно его повторить в каком-то модифицированном виде в других пространствах. У меня есть один такой перформанс — “2344”. Его мировая премьера была на Венецианской биеннале. В нем я появляюсь в платье, сшитом одной нитью. И во время действия оно распускается. Тот перформанс модифицировался со временем, и я стала показывать его на других площадках, меняя цвет платья и количество участников.

Уральская биеннале современного искусства в арт-тусовке — это must see, must be?

Для меня биеннале — это попытка отразить реальность. В этот раз я открыла для себя город с другой стороны и, кажется, теперь Екатеринбург стал тем местом, куда я просто буду приезжать отдохнуть. Например, в “Салюте” отличный видео-арт, который я надеюсь еще досмотреть. Хочу отметить классные проекты, созданные в арт-резиденциях, которые курировал Владимир Селезнев. Там вообще запредел, то, о чем только можно мечтать — и живое искусство, и природа, и заводы, другая жизнь… Здорово, что у жителей города есть возможность увидеть такое количество искусства! Это удивительный опыт чувствования жизни.

В этот момент абсолютной темноты, когда я исчезаю из петли, исчезает и насилие

Нужна ли специальная подготовка, чтобы смотреть современное искусства, важен ли контекст?

Насмотренность — это важно. К сожалению, люди считают, что все всё понимают в искусстве. Но надо учитывать, что искусство — это определенная наука, со своими правилами и законами. Если художник что-то показывает, а ты видишь, что это фикция — не нужно смеяться ему в лицо. Действительно часто мы можем видеть какое-то “Г”. Помните, в сериале “Секс в большом городе” герой на выставке картин подходит и спрашивает сколько стоит работа “Огнетушитель”. В итоге, это оказался просто огнетушитель галереи. Художники часто заигрывают с обыденностью. Это нормально. Ошибиться не страшно. Страшнее проявить в отношении художника невежество и начать осуждать: “Я тоже так могу”.

Нужно ли бороться с желанием зрителя встать и уйти из зала?

Я сама периодически ухожу с перформансов, повторяя слова моего друга: “Почему я должен на это смотреть?”. Иногда нужно заставить себя задержаться, чтобы что-то понять. У меня классическое, академическое художественное образование, и изначально я ненавидела перформансы и не понимала их. Но со временем стало интересно, что происходит в параллельной вселенной. Я начала разбираться, потом в какой-то момент что-то перещелкнуло в голове, и теперь перформанс для меня — лучшее из медиа.

Перформансы в России покупаются, как искусство?

Музеями — да. Есть и некоторые невероятные люди, которые их покупают. У меня Третьяковская галерея купила видео перформанса “Точка опоры”. Это случилось благодаря фонду “Сфера”. А если говорить про массовость, то активно покупают картины, коллажи и инсталляции, конечно.

Как вы оцениваете Екатеринбург с точки зрения потенциала современного искусства?

В Екатеринбурге однозначно меньше снобизма, в отличие от столицы, по отношению к современному искусству. Здесь достаточно много среднего класса. И многое в городе работает на него. Нет такого деления, что вот вам либо “Бургер Кинг”, либо ресторан “Пушкин”. Это переносится и на искусство. Мне это очень нравится.

Выгодно ли вкладываться сегодня в современное искусство?

Почему-то люди при покупке акций что-то читают, с кем-то консультируются. А при покупке искусства считают, что сами справятся. Насколько взлетят работы современных художников, оценить сложно. Нужно обращаться к специалистам, которые давно работают на рынке арта. Искусство — это всегда должно быть по любви.

«Стольник» поговорил с Ульяной Скопиновой — дизайнером-модельером, создательницей свадебных и вечерних платьев — о том, как она пришла к своему стилю, какую роль сыграл в ее карьере Валентин Юдашкин и как начинать бизнес с искусства.

В начале своей карьеры вы работали на производстве массовой одежды, а затем решили создать свой бренд авторских платьев. Что вызвало такую резкую смену маршрута?

Любой большой путь начинается с малого. И мой — не исключение. Тот опыт был нужен мне для понимания операционных технологических процессов. Сама же я всегда тяготела к чему-то более высокому, эксклюзивному. И знала, что работа на поток — не моё. Во мне было столько творческих идей и задумок, что реализовать их я могла только будучи самостоятельным дизайнером. Кроме того, уже на тот момент у меня были регулярные заказы на индивидуальный пошив, и это тоже вдохновляло.

Ваши платья — очень женственные, невесомые, как будто сошедшие со страниц книг о принцессах. Как вы пришли к этому стилю?

Я бы ответила так: не я пришла к этому стилю, а стиль пришёл ко мне вместе с моими великолепными клиентками. Когда ты создаешь наряды для настоящих леди, взыскательных, знающих, что им на самом деле нужно, когда в твоих руках инструменты для раскрытия женского потенциала и женской натуры, все получается само собой. За этой невесомостью и королевской роскошью стоит история, характер.  Видимо, все мои клиенты — королевские особы, раз у окружающих складывается такое впечатление.

Работа для вас — бизнес или искусство?

Нет ничего лучше творчества, которое дает возможность развиваться и идти дальше. Я думаю, что одно без другого невозможно. Но искусство не может начинаться с бизнеса, а вот бизнес с искусства — вполне. До сих пор, работая со своими клиентами, я иногда забываю про коммерческую основу. Порой меня настолько сильно увлекает творческая сторона, что бизнес уходит на второй план. Но и без грамотно выстроенных деловых отношений создавать качественный уникальный продукт невозможно. Поэтому для меня это две взаимосвязанные вещи.

Как отличается процесс создания платья для коллекции бренда (например, Сhamovskikh) и на заказ, для конкретного человека? Что вам нравится создавать больше?

С Ювелирным домом Сhamovskikh у нас особая любовь, мы будто создаем изделия друг для друга — настолько они гармонируют между собой. Это творческий процесс в чистом виде. В таких проектах я могу позволить себе раскрыть свой потенциал, поэкспериментировать, дать волю фантазии. Конечно, создание целой коллекции и пошив одного конкретного изделия — разные вещи, но их невозможно строго разделить. Удовольствие я получаю одинаковое.

Даже в свадебных и вечерних платьях существует своя мода, свои тренды. Вы следите за ними, стараетесь им следовать?

Я часто замечаю, как опережаю моду. Невольно, случайно. Наверное, это чутье. Любой талантливый дизайнер прежде всего черпает идеи в себе самом, в том, что его окружает, а не в уже придуманных кем-то вещах. Думаю, важнее всего — стиль и гармоничность образа, они вечны, а мода — быстротечна.

Нет у меня и каких-то любимых дизайнеров, кумиров, за которыми бы я следила. В шесть лет я впервые увидела показ Валентина Юдашкина. Меня буквально заворожил сам процесс, эта магия.... И с того самого момента я поставила перед собой цель стать дизайнером-модельером. Но сейчас мои ориентиры — это мои клиенты, моя реализация, мои идеи и амбиции, которые хочется воплотить в жизнь.

Коко Шанель подарила миру маленькое черное платье, Диор совершил революцию, представив женщину в расклешенной юбке с подчеркнутой талией. Есть ли у вас желание задать свой общемировой тренд в свадебной и вечерней моде? Каким он мог бы стать?

Когда Коко Шанель создавала своё «маленькое чёрное платье», а Диор — расклешенную юбку, едва ли они думали о том, что совершают революцию в мире моды.

Делать что-то с целью произвести фурор, — это плохая идея. Круто, когда ты делаешь свою работу с любовью, со стопроцентной отдачей и вовлеченностью, и она дает такие результаты. В искусстве только так. Я знаю, что мои изделия узнаваемы, мой почерк запоминаем. Для меня это уже большое счастье.

После промышленной революции людей восхищала возможность быстро и дешево купить красивую одежду, пусть и такую же как у всех. Сейчас все вновь хотят уникальности, желают иметь вещь, которой больше нет ни у кого. Как вы думаете, как долго этот тренд будет с нами? Не было ли у вас желания наладить серийное производство?

Ценность личности в современном мире породила тренд на эксклюзивность и стремление к уникальности. В море альтернатив и разнообразия выделиться можно как раз за счет неповторимых, созданных специально для вас вещей. Тех, в которых читаетесь вы сами. Сейчас все стремятся развивать личный бренд, а эксклюзивная одежда, аксессуары — отличные средства для самовыражения, проектирования узнаваемого собственного «Я». Для меня важно, чтобы вещь и через много лет имела цену, имела свою особенную историю. Создание платьев в единственном экземпляре отвечает этому желанию лучше всего.

Но я ищу варианты, как подарить уникальные неповторимые вещи многим, готовлюсь к созданию массового продукта. Я перфекционист, мне важно, чтобы одежда была высшего качества, а дизайн продуман до мелочей. Это занимает много времени и требует много сил, но меня это не останавливает. Сейчас я работаю над коллекцией для своего нового бренда. Это будет повседневная одежда, которая сохраняет свою уникальность. Думаю, я еще в самом начале пути.

Какова наивысшая оценка вашей работы?

Премии, награды — это прекрасно. Можно говорить об этом сколько угодно! Но самое важное для меня — это признание клиентов, которые возвращаются снова и снова. Которые любят бренд Uliana Skopinova и носят мои платья с гордостью.

Я работаю с людьми и для людей, поэтому их оценка моей работы — самое важное и вдохновляющее.

Героиня ноябрьской обложки Екатерина Караваева рассказывает о своем новом fashion-пространстве Outfit.

Пространство Outfit уникально по многим параметрам, но ключевой особенностью его является то, что консультирование осуществляют стилисты. Как вы пришли к этой идее?

Для меня было важно создать пространство, в котором человек будет на первом месте. Очень непросто бывает найти место для шопинга, где честно скажут, что вам идет, а что – нет, где помогут подобрать одежду, которая органично впишется в ваш гардероб и будет долго вас радовать. Я не понаслышке знаю, как классный, гармоничный образ может повлиять на жизнь человека. На протяжении пяти лет я работала персональным стилистом, и моими клиентками были совершенно разные женщины: от домохозяек до бизнес-леди. Но всех их объединяло одно – после визита к стилисту и составления гармоничных образов их жизнь менялась в лучшую сторону. Кто-то находил себе новую работу, кто-то выходил замуж. И, что немаловажно, я видела, как горят их глаза, когда они выходят из примерочной и видят себя совершенно по-новому. Эти эмоции дорогого стоят.

Стоит отметить, что при этом в пространстве представлена уникальная селекция брендов…

Это действительно так! У нас представлен уникальный brand mix, многие бренды из которого впервые появились в Екатеринбурге: Sorelle , Autentiments, Choux, Moniar, эксклюзивные позиции от BNPRT, Studio 29. Все эти бренды хорошо известны в городе, и их сильно ждали. Очень интересная коллаборация у нас получилась с Гошей Рушевым: он разработал для нас линейку украшений, так что это – настоящий эксклюзив. Но важны не столько бренды, сколько то, что мы специально подбираем одежду так, чтобы в нашем пространстве могли одеваться люди с разными фигурами, разным статусом, разного возраста. Конечно, у нас есть и свой собственный стиль, который мы называем «женственный минимализм», и все бренды, представленные в Outfit, соответствуют ему. Мы работаем в трех ценовых сегментах: это middle, middle-up и premium. Поэтому у нас можно полностью собрать гардероб. У нас есть и обувь, и сумки, и аксессуары, что позволяет дополнять образы.

Немалую роль играет и дизайн вашего пространства. Здесь не хочется быстро сделать покупку и убежать!

Я привнесла в Outfit много того, что ценю и люблю. Мне комфортно, когда меня окружают красивые предметы, винтажная посуда и мебель, когда вокруг меня много естественного света и воздуха. Дизайнер, которая прорабатывала интерьер пространства, постоянно была со мной на связи, и поэтому у нее получилось сделать все так, как мне хотелось. Мы сделали уникальную зону «тет-а-тет», где комфортно проводить примерки со стилистом. Ни одно из зеркал, расположенных в пространстве, не искажает черты человека, так же, как и искусственный свет. Мне кажется, что у нас получилось создать максимально эстетичное пространство, в котором каждый человек может услышать себя.

Юные любители верховой езды знают, что лучшая одежда для модного отдыха ждет их в салоне «Кенгуру» . Вместе с командой бренда дети посетили КСК «Дубрава», где отлично провели время на природе.

Российский актер, кинорежиссер, сценарист, продюсер, драматург, журналист и писатель Иван Охлобыстин – о современной культуре, собственном тщеславии, страхе перед эффектом бабочки и современном искусстве.

Иван, о культуре и ее значении в жизни человечества в наши дни не говорит разве что ленивый. На каком уровне, на ваш взгляд, культура находится сегодня, и что вы думаете о современном искусстве? Есть мнение, что оно как опера – ты влюбляешься с первого взгляда или не принимаешь совсем. Вы согласны?

Я бы не был столь категоричен. Дело в том, что массовое искусство отталкивается от внутренних коллизий, которые проявляются в жизни людей, находящихся в социуме. Возьмем царскую Россию – там освещалась, в основном, хозяйственная проблематика: кони, крестьяне, земли и так далее. В советском кинематографе она уже совсем другая: есть мужчина и женщина, молодые специалисты, которые жертвуют чем-то, перешагивают через себя, или недотепы, как «Афоня», которые еще не нашли себя. То есть социум влияет на культуру. Какая проблематика интересна сейчас? Денежная! С того момента, когда мы оказались в мире наживы и чистогана, это входило в культуру и принимало комедийные формы в картинах 90-х годов. У нас вообще относительно тех лет — чистая вкусовщина. Девяностые принято демонизировать, так как это была переломная эпоха. Но если смотреть по результатам, то это был рывок не только вниз, но и вверх. В эти годы складывается тот кинематограф, который мы считаем эталоном: «Матрица», «Чужие» и так далее. В нашем кинематографе тоже были специфичные, но знаковые проекты «Брат», «Игла». 90-е – это дикий, пиратский ренессанс. Так бы я это назвал.

Сейчас же социум окончательно не сформирован, поэтому чего мы можем ждать от культуры и как должны к ней относиться? Та же опера превратилась в искусство внутри себя. Тот же театр – сколько в нем сейчас экспериментов… Я, в принципе, рядовой потребитель, и если иду в театр с семьей, то это настоящий выход. Мы собираемся, наряжаемся. И мне очень хочется видеть немного гипертрофированные страсти, гипертрофированную красоту. Мне хочется, чтобы меня подняли на некую эстетическую вершину. Когда постановка проходит в границах этого духовного подъема, прекрасно, но когда мне приходится угадывать, что хотел донести до нас режиссер-постановщик, то это уже не удовольствие. Если давать общие рекомендации, я бы сейчас сконцентрировался в культуре на классике и ее постановках. Тем самым позволил бы социуму до конца сформироваться и обрисовать круг насущных проблем, с которыми надо бороться.

В одном из интервью вы как-то сказали: «Представляя в детстве свое будущее, я неизменно включал славу даже в самый аскетичный список». Вы человек тщеславный? Считаете ли вы себя в какой-то мере избранным?

Что касается тщеславия… Я же закончил режиссерский факультет, и для меня актерский бэкграунд — на втором месте. Я жил другими мечтами и категориями, хотел походить на Иоселиани, Феллини, Тарковского. Не по жанру и стилю подачи, а по уровню. Уверенность была, что так и будет, ведь я же трудолюбив. Но со временем пришло понимание, что режиссер из меня получается не очень хороший – нет той жилки, с помощью которой я мог бы одновременно думать и о творческой, и о производственной составляющей. Мне нужна автономия, мне проще писать. А сниматься — выгодно и интересно. Именно поэтому актерская гордыня меня пощадила. Тщеславие во мне может взыграть только относительно того, какие меня учили люди, с кем я учился и работал. Мне повезло. Я учился у гениальных преподавателей, учился и работал с очень талантливыми людьми – в этом мое богатство. Это то, чем я могу гордиться и тщеславиться. Я горжусь знакомством с Роланом Быковым, горжусь, что я однокурсник Феди Бондарчука. Мне всегда везло на людей.

За границу детей отправляют учиться из обычных местечковых амбиций. Чтобы просто сказать — здесь ничему не учат, и похвастать тем, что ребенок получает образование за границей

Отматывая жизнь назад, что бы вы сделали по-другому или не сделали вообще?

Я боюсь эффекта бабочки, поэтому ничего бы я не менял. В своей жизни я много накосорезил, но исправлять что-то я бы не решился. Это может повлиять на течение всех обстоятельств.

Современное общество это, бесспорно, букет проблем. На ваш взгляд, какие из них самые острые?

Отсутствие идеологии. Это не политический вопрос, а общественный. Вот посмотрите, что происходит с детьми? Они дистанцируются, совершают много дикостей. Проблема в том, что пока наши дети не будут понимать, во что верят их родители, внутренне они будут предоставлены сами себе. Это основная проблема: мы не знаем, куда идем. Я вот примерно понимаю свой путь: поставить детей на ноги, родителям помогать, литературно реализоваться, творчески. А в нашем обществе нет единой цели, родители сейчас сами не знают, куда идут, поэтому и дети неприкаянные.

А что для вас особенно важно в воспитании детей? Многие считают одной из главных вех образование, обеспеченные люди стараются вообще отправить детей учиться за границу. Неужели российское образование настолько плохо?

Вообще советская школа была признана одной из самых лучших в мире по научной части, педагогической, по подаче материала. Наш опыт уникален, и им пользуются многие страны, а мы его меняем в пользу ЕГЭ и прочих конкурсов «кроссвордистов». У наших детей нет стратегического мышления, у них кратковременная память. Раньше, чтобы получить информацию, ее надо было буквально раздобыть: пойти или поехать в библиотеку, или позвонить другу и поговорить с ним. И когда мы получали информацию, весь организм был с ней связан. Сейчас же достаточно задать вопрос Алисе и через 5 минут забыть ответ на него. Несколько последних поколений выращено с кратковременной памятью, оно не способно принимать стратегических решений и вообще планировать свою жизнь. А за границу детей отправляют учиться из обычных местечковых амбиций. Чтобы просто сказать — здесь ничему не учат, и похвастать тем, что ребенок получает образование за границей. На самом деле, это очень небольшой сегмент, основная масса учится в нашем обычном российском режиме.

В каждой семье бывает кризис. У каждого свой характер, экспрессия. Нужно уметь притираться, уживаться. Мы с Оксаной живем 26 лет, но у нас все равно все продолжается. Поругиваемся, она меня укоряет за одно, я ее – за другое, а потом забываем, за что укоряем

Что для вас стало откровением в последнее время?

Сложно сказать. Я могу заметить в какой-то период времени, что происходит что-то чудное. Но вот про один случай могу рассказать. Как-то вышли мы с Оксаной погулять в пасмурный морозный свинцовый день. Я стал сетовать на некрасивость, а она сказала, что во всем этом есть некая розовость. И знаете, посмотрел я и увидел в свинцовых сугробах, в свинцовом небе надо головой и в бетонных некрасивых улицах эту розовость. Вдруг я увидел, что это красиво. Не зря говорят, что красота в глазах смотрящего.

Как вы выбираете роли и почему решили сняться в «Полярном»?

Это процесс, не подлежащий какой-то систематизации. Из предлагаемых проектов я выбираю адекватные, без порнографии и прочего и с эстетически выверенными художественными элементами. Да и с ТНТ у меня старинные отношения, поэтому там, зная мои пристрастия, мне предлагают порядочные проекты. Например, в недавнем «Полярном» мой персонаж добрый, смешной. Да и злодеев как таковых там нет. Есть недостатки у героев, но они компенсируются человеческими преимуществами. Сейчас, когда смотришь кино, у героев отсутствует бэкграунд. Даже у главных персонажей нет личной жизни и истории. Все картонное. И зрители тяготятся этим, ведь им интересно не просто наблюдать, например, за детективом или смешным падением персонажа в кадре, им интересно, что у этого героя происходило в жизни. Потому что волей-неволей зрители ассоциируют себя с теми или иными героями и типажами. Вообще актеры и актрисы, которые снимаются в кино или играют в театре, всегда были этакими агентами влияния определенного сегмента людей. Я люблю проекты, в которых снимаюсь и до сих пор не научился прощаться с коллегами по съемкам, особенно когда в процессе роднишься с кем-то из них. Тем более съемки – это всегда форс-мажор, что еще больше сближает. Вообще, хочу отметить особое киношное комьюнити, все цеха, которые незаслуженно забываются. Гримеры, осветители, костюмеры, операторы… Жаль, что нет человека, который бы этот мир где-то зафиксировал и описал, ведь в нем есть свои легенды. Обычно же говорят о режиссерах и актерах, а обо всех, кто обеспечивает весь процесс, умалчивают. Хорошо бы сделать такую большую энциклопедию о таких вот работниках цехов.

Екатеринбургский ресторатор Кирилл Шлаен этой осенью открыл в историческом здании Симановской мельницы новый двухэтажный ресторан-дом «Большой грузинский». В пространстве, где когда-то делали муку, теперь выпекают саблевидный хлеб шоти, наливают вино и устраивают танцы. Говорим о магии места.

Кирилл, какие рестораны сегодня востребованы в Екатеринбурге и какие проекты появятся в ближайшие пару лет?

Мне кажется, в Екатеринбурге, как в активно развивающемся городе, востребованы рестораны, которые органично связаны со своей локацией, как бы вырастают из нее. Они лучше интегрируются в городскую среду и соответствуют ожиданиям горожан, для которых, в конечном итоге и создаются. Приходить в жанровые рестораны, не связанные с городским контекстом — не важно, китайские или итальянские, становится скучно для людей. Этот подход постепенно остается в прошлом.

Почему в прошлом?

Такие рестораны ожидаемо закрывают запрос на знакомую еду, но если мы говорим о концентрации внимания аудитории, которая формирует жизнь города, то жанровый ресторан — это слишком знакомо, чтобы потратить свое время и выбрать его среди других, предлагающих кроме еды, какую-то повестку или идею. Если посмотреть на знаковые заведения Екатеринбурга, открытые за последние годы, то они окажутся не жанровыми, а довольно авторскими и раскрывшими для горожан ценность локации. Например, это «Гастроли», Double и «Агонь» в здании мэрии, Momo в Филармонии, рестораны Ельцин Центра и небоскреба «Исеть», винные бары Sekta в Синара Центре и «Био Шмио» в Доме промышленности, бистро «Горожане» рядом с ГЦСИ, Engels Опера. Это проекты, развивающие город и локации, формирующие актуальную гастрономическую повестку Екатеринбурга. Мы ведем туда гостей города, потому, что это им запомнится.

Ваш новый ресторан «Большой грузинский» тоже ресторан места?

Абсолютно. В его названии есть слово «грузинский», которое отсылает нас в страну-грузию. Но Грузия для большинства из нас прежде всего часть нашей культурной среды. Она ассоциируется с присущим именно нам удовольствием от вкусной еды и вина, проникновенными песнями и ощущением счастья. Мы исторически ассоциируем Грузией многое, что связано с мукой: хачапури, хинкали и хлеб.

Почему вы решили открыть ресторан в здании старой мельницы?

Создатель мельницы, Илья Симанов — промышленник, меценат и дважды избранный глава Екатеринбурга был интереснейшим человеком. Родившись в богатой купеческой семье, он потратил много времени, сил и личных средств, чтобы придать Екатеринбургу черты полноценного, комфортного для жизни города — с тротуарами и газонами, общественными советами, благотворительными организациями и телефонной связью. Передовую для своего времени мельницу в модном тогда краснокирпичном стиле, он построил на земле собственной усадьбы, рядом с домиком, в котором жил, регулярным парком и оранжереей с пальмами. На открытии мельницы в 1886 году он угощал горожан и рабочих вином и хлебом. Меня зацепила цитата из газеты «Неделя» о церемонии открытия мельницы: «а по отъезду духовенства, экспромтом составились весьма оживленные танцы, благо рояль был под руками и в пианистах недостатка не было». Прямо удивительно знакомые картины представляются. И вот это вино, танцы и хлеб формирует у места уникальный исторический и культурный корень.

Если посмотреть на знаковые заведения Екатеринбурга открытые за последние годы, то они окажутся не жанровыми, а авторскими и раскрывшими для горожан ценность локации

Здание мельницы — априори хлебное место. Спустя сто лет сюда была обязана вернуться история с хлебом и вином. Цикл замкнулся, индустриальное нагромождение советской эпохи разобрали и очистили, и городу вновь понадобилось благоустройство, красивые набережные, оранжереи, как и 140 лет назад. Здесь вновь живут люди и само здание вернулось в новом качестве, но с начальным настроением. Хлебность и намоленность этого пространства делает его уникальным достоянием Екатеринбурга и как по мне — грузинская кухня, которую мы построили с печами и раскаткой теста прямо в зале передает этот посыл лучше любой другой.

Чем «Большой грузинский» отличается от других ресторанов?

Своим историческим корнем. Представьте ботанический атлас, где сравнивается корневая системой деревьев: у одних корни маленькие, а у других огромные, уходящие глубоко под землю. Корень ресторана «Большой грузинский» уходит в историческую почву на 140 лет, и прорастает оттуда. Екатеринбургу всего 300 лет. И раз у нас есть место, где на середине этого исторического пути начали делать хлеб, пить вино и дарить радость, это бесценно.

Таких мест в Екатеринбурге больше нет?

Мы не слишком хорошо знаем историю Екатеринбурга, есть разные и интересные места. Иногда в силу каких-то событий, происходящих в обществе, экономике, в жизни города, из-под исторических наслоений показываются какие-то интересные здания, о которых все давно забыли. Если звезды сойдутся, там может возникнуть что-то нужное людям сегодня, например, ресторан. Много симпатичных зданий погребено, утрачено или кажется, что забыто, но на самом деле, какие-то из них просто ждут своего часа. И это нормальный процесс, который происходит во всех крупных городах. Если обращать внимание на историю города, в нем обязательно будут появляться интересные проекты. Многие исторические здания Екатеринбурга были построены крупными промышленниками и меценатами своего времени. А возвращением их городу занимаются занимаются современные крупные промышленники. Они тоже успешно ведут дела и тоже много тратят на городские и благотворительные проекты. Симановскую мельницу реконструировала компания «УГМК-Застройщик» в рамках строительства ЖК «Макаровский» — это и дало импульс этому месту и всему, что там уже открылось и еще откроется.

Давайте поговорим об искусстве в новом ресторане.

Рядом с Симановской мельницей, на Олимпийской набережной появились арт-объекты екатеринбургского архитектора, скульптора и художника Константина Евдокимова: четырехметровый «Большой грузинский пастух» и трехметровый «Баран». Технология изготовления привезена из французских Альп. В самом ресторане есть уникальная работа — картина с кувшином знаменитого современного художника Константина Тотибадзе, имя деда которого носит Тбилисская Академия Художеств. В его искусстве красной нитью проходит эмоция какой-то абсолютной утилитарной красоты здесь и сейчас. Когда я смотрю на его работы, это всегда что-то, что тебя приглашает. Напротив картины с кувшином, который в Грузии всегда ассоциируется с вином, мы выпекаем хлеб.

У нас есть место, где на середине этого исторического пути начали делать хлеб, пить вино и дарить радость, это бесценно

А что за росписи на стенах?

Мы максимально открыли родные кирпичные стены мельницы — они формируют это здание как объект культурного наследия. А то, что появилось в нем ради сохранения этих стен, например, бетонный каркас, оформили фресками «Букет», «Барс» и «Павлин» в технике грузинского художника Мераба Абрамишвили. В его работах передается тонко тканное эпическое полотно. Безусловно, ресторан будет дополняться предметами искусства, ведь искусство — такая проекция красоты, которая всегда уместна в хорошем ресторане.

Ресторан «Большой грузинский» с первых дней стал центром притяжения.

Конечно. Люди приходят в место, которое было закрыто для горожан последние 140 лет. Раньше здесь была заброшенная промышленная зона, а теперь прекрасная набережная, с которой открывается панорамный вид на огни «Екатеринбург-Сити». И несмотря на то, что мы находимся в историческом здании, перед нами вдохновляющая перспектива будущего. Я думаю, это очень хорошая история, особенно в сочетании со вкусной едой. До конца года мы откроем дополнительные залы ресторана и представим новые концепции, а затем рядом со зданием мельницы появится оранжерея, которая будет работать круглогодично, как это было во времена Ильи Симанова.

Салон Счастье Home открылся в Екатеринбурге относительно недавно, но у него уже сформировался круг постоянных клиентов среди профессионалов. Чем он привлекает дизайнеров и за что его ценят и выделяют среди других салонов города, рассказала дизайнер Надежда Гусева.

Счастье Home – место, название которого филигранно подчеркивает его философию. За сравнительно малое время работы интерьерный салон стал местом притяжения как клиентов, не имеющих отношения к профессиональному дизайн-сообществу, так и настоящих гуру этого направления. Поводов для этого множество. Никто не будет спорить, что в условиях огромной конкуренции на интерьерном рынке довольно не просто занять одну из лидирующих позиций, особенно если ты новичок. Тем ценнее признание ведущих дизайнеров города, и среди них дизайнер и декоратор студии «АРТэврика» Надежда Гусева.

«АРТэврика — искусство, поиск, открытие! Это студия дизайна интерьеров, где все продумано таким образом, чтобы вы получили услугу по честной цене. Мы пропагандируем осознанный, основательный подход к проектированию пространства вашей мечты, беспокоимся о функции, экологии и гармонии. Для нашего заказчика всегда очень важно увидеть товар вживую, а не на страницах каталога. Выбор мебели для будущего интерьера – очень ответственный этап, она должна радовать визуально и тактильно долгие годы. Объемная экспозиция салона Счастье Home демонстрирует известные итальянские бренды, которые мы впоследствии использовали в нашем проекте. Радует и лояльная ценовая политика салона.

Очень понравился мне представленный здесь светильник, возможно, в будущем я приобрела бы его для себя. Кто решит заглянуть сюда, советую обратить внимание на кровати Bonaldo, обеденный стол и стулья Bontempi и текстиль. Это наилучший выбор в соотношении цена и качество. Очень рекомендую невероятную новинку от Cattelan – барные и полубарные табуреты из цельного листа металла в модной брашированной отделке».

Завтрак в израильском бистро Saviv

Здесь готовят эталонную шакшуку со свежеиспеченной питой (в Екатеринбурге такой не попробуешь!). Вынесут быстро на горячущей сковороде. К пузырькам или капучино на кокосовом возьмите френч-тост с мороженым из халвы, соленой карамелью и орешками. Огромный, берите на двоих.

Обед в ресторане Harvest

Ресторан, где овощам отведена главная роль (не вегетарианский). Из напитков пробовать сок из фруктов или овощей (лучше ледяной, хотя винная карта тоже не дурна). А дальше: пирог с цветной капустой и сморчками, террин из корня сельдерея, краб со сморчками и картофельным пюре и слоеная бриошь с ромом и мороженым. Место уверенно занимает вторую строчку общероссийской премии WHERETOEAT RUSSIA 2021.

Ужин в ресторане Birch

Лучший ресторан России, по версии премии WHERETOEAT RUSSIA 2021. Обязателен к посещению, если вы мечтали попасть в гастрономический театр. Брать малый или большой дегустационный сет в шефском зале с открытой кухней. Севиче из тунца с нектарином, томатной водой и соком юдзу, татаки из мраморной говядины, равиоли с тыквой и черным трюфелем, знаменитый восточный пирог… Клянусь, это будет самый вкусный вечер в вашей жизни!

Секретный бар «Архитектор»

Камерное спикизи пространство без вывески с большой подсвеченной барной стойкой из бетона и минимумом столиков вдоль стен. Не смотрите в меню и доверьтесь барменам. Зададут пару вопросов и сделают классные коктейли, попадание во вкусы 100%-ное. За стойкой профи.

Завтрак в ресторане «Сад»

В хорошую погоду бронируйте столик в яблоневом саду с белоснежными скатертями, хотя в интерьере в оливковых тонах тоже уютно. В будни завтраки готовят с 10 до 13 часов, а в выходные до 14. Вкусно все: и творожная запеканка с сублимированной малиной в элегантной бронзовой сковороде, и скрэмбл с креветками и авокадо, и чиз мадам с трюфелем.

Кофе в Avgvst Jewelry & Coffee

Запланируйте визит в кофейню в желтых тонах при ювелирном магазине Наташи Брянцевой. Можно занять место за большим столом, где готовят напитки бариста Papa Carlo Coffee, взять черный кофе, какао или чай вместе с бриошью мисо-карамелью или слойкой с кардамоном. Или сеть за миниатюрным столиком около витрин. Сваренный в итальянском кофемашине La Marzocco кофе наливают в желтые кружки от Димы Маурина (кофейня Espresso Season), которые делают на Сысертском заводе.

Обед в ресторане Duo Asia

Популярное азиатское бистро на самой ресторанной улочке Рубинштейна, где рестораны, бары и кафе на каждом шкафу и жизнь кипит, особенно вечером. Расположено на втором этаже здания. Сашими из морского гребешка с дыней и юдзу, дим-самы с крабом и гребешком, жареный авокадо с чили и имбирем и моти вынесут быстро, не успеете допить бокал рислинга, и вкус их вам точно запомнится.

Ужин в ресторане BoBo

Богемный и буржуазный ресторан с элегантным интерьером занимает пятую строчку WHERETOEAT RUSSIA 2021. Здесь передают деликатный вкус продукта, а не забывают его яркими соусами. Возьмите дегустационный сет из девяти или 11 курсов (3300 и 3900 рублей, их готовят после 18:00) или блюда по меню. Интересны все, например, карпаччо из морского гребешка с квашеной капустой и соусом из лесных грибов, стейк из корня сельдерея с грибным консоме, а на десерт помело с карамелью, юдзу и мускатным орехом.