Искусство в фотографии и фотография как искусство — глазами человека, которого знает весь мир.

Прежде всего искусство – это средство коммуникации людей. Только в отличие от передачи сухой информации, тут присутствуют эмоции. Именно способность эмоционально воздействовать на зрителей меня привлекает больше всего. Но это можно использовать как в плюс, так и в минус. Мы прекрасно помним из мировой истории, как диктаторы использовали влияние искусства на массы людей для удержания власти и оправдания войн. 

Но если говорить о положительном воздействии современного искусства, тут нет единого мнения даже среди профессионалов. Многие мои коллеги и журналисты, с которыми я общался, не признают современное искусство в целом , и фотографию как ее часть. Я же стараюсь держать свое сознание открытым для новых эмоций и часто черпаю вдохновение в современной культуре. Для меня нет существенной разницы между Ман Рэйем и Терри Ричардсоном, между Анри Картье-Брессоном и, например, Джеффом Уоллом — все они авторы одного высочайшего уровня. Есть лишь разница в подаче материала, в способах донести свою мысль до зрителя. И если бы я сказал, что предпочитаю классику и что цифровые технологии — это не искусство, я бы перестал существовать как мыслящий современный автор. Хотя сам я предпочитаю работать именно в классической манере, но между мной и современными цифровыми фотохудожниками нет конкуренции. Хотя, конечно, есть соревновательный момент, который особенно проявляется на профессиональных конкурсах, но это не то же самое. Автор выигрывает конкурс не потому, что его фотография лучше, просто она другая. И членам жюри его подача и стиль кажется наиболее выразительными и актуальными. Буквально несколько дней назад я узнал, что вышел в финал известного конкурса Hasselblad сразу в двух номинациях. В конкурсе участвует более 31 тысячи профессионалов со всего света, а финалистов может быть только 10 в каждой номинации, так что не думаю, что такое часто происходит. В финал попал другой автор из России, Юрий Притиск и мы уже поздравили друг друга и пожелали удачи. Так что конкурсы объединяют нас, а не разобщают. Или, например, в конкурсе International Photography Awards я был фотографом по СНГ и номинировался на международного фотографа года. Я соревновался с великим американским фотографом Сандро Миллером, представившим проект «Малкович Малкович», в котором снимался сам Джон Малкович (номинант на премию «Оскар» и лауреат «Эмми»). Торжественное награждение проходило в Carnegie Hall в Нью Йорке. Я уступил Сандро, и я с гордостью об этом говорю и часто привожу его работы в пример своим ученикам. Но, кстати, на обложке каталога, отпечатанного в Лос-Анджелесе, поместили именно мою фотографию.                 

Вообще если говорить о конкурсах, то это история не про тщеславие, это способ взаимодействия с тысячами коллекционеров, кураторов и журналистов по всему свету. В этом году благодаря им мои работы публиковались в десятках ведущих журналах Европы, Америки и Азии - в том числе The Times, The Guardian и Forbes. В октябре вышло большое интервью для итальянского Fotografare с моей фотографией на обложке.

Но самым значимым для меня был и остается Sony World Photography Awards. За всю многолетнюю историю конкурса, только 6 фотографов из России становились его победителями. Это просто невероятно, что я оказался в их числе. И еще невероятней, что мне выделили первый в истории компании грант на творческий проект в размере $7000. Презентация проекта прошла в Somerset House в Лондоне. 

Обычно, на награждениях мы встречаемся с лучшими мировыми авторами, общаемся и подписываем друг другу альбомы, но с прошлого года почти все мероприятия были, увы, отменены. Теперь мне приходят статуэтки по почте. Но я надеюсь, что пандемия не помешает искусству развиваться, а авторам встречаться и обмениваться опытом и идеями. В августе этого года в Москве прошла выставка победителей Moscow International Foto Awards, где я тоже стал фотографом года. А в сентябре я посетил открытие выставки в Милане, где участвовала моя работа, и меня удивила огромная очередь в галерею, во всю улицу. Европейцы устали от изоляции и ценят такие мероприятия. Я воспринял это как хороший сигнал, и надеюсь что моя выставка «Анима» в Екатеринбурге тоже пройдет в полноценном формате.             

В целом, из-за закрытия выставок, арт-рынок все больше перемещается в онлайн формат. Вообще арт-рынок существует и развивается по своим законам, и не всегда это связано с чем-то высоким и благородным. Посмотрите фильм “Выход через сувенирную лавку” (2010), где рынок взял верх и автор начал не создавать, а уничтожать искусство своими произведениями. А потом посмотрите “Работу без авторства” (2018), где показано, как автор вырвался из порочного круга создания пустышек для продажи и вышел на уровень настоящего, независимого художника. Чтобы лучше понимать эту сферу бизнеса, надо знать, что есть те, кто создает искусство, а есть те, кто это искусство продает. Если работы Андреаса Гурски продаются на аукционах по сильно завышенным ценам, то автор в этом не виноват. Сами арт-брокеры не ставят целью помочь молодым авторам или сохранить культурное наследие. Их цель одна — заработать. В отличие от автора, цель которого — создать качественный и интересный продукт, в первую очередь интересный ему самому, а уже потом покупателю. Открою секрет — сумма продажи и сумма, которую получает в итоге автор — две разные вещи. Так что не спешите завидовать успешным художникам и винить их в завышении цен и надувании “мыльного пузыря”.                        

Иногда можно услышать вопрос: «Способна ли фотография вытеснить живопись с ведущей позиции в визуальном искусстве?». В России фотоискусство точно не вытеснит живопись, можете не волноваться. Если на западе отпечатки фотографий стоят миллионы долларов, то у нас коллекционеры вкладываются в фотографию крайне редко и неохотно. А о том, что живопись умерла, я слышал еще лет 20 назад, когда учился в художественном колледже, но посмотрите сейчас на аукционы! Так, работы художника Эрика Булатова стоят миллионы долларов.            

Ну и не надо забывать, что как живопись влияла на фотографию, так и фотография теперь влияет на живопись, это взаимопроникающие друг в друга виды визуального искусства. Например, Эдвард Мэйбридж сфотографировал спускающуюся по лестнице женщину в XIX столетии. Полвека спустя художник Марсель Дюшан, вдохновившись этими фотографиями, написал полотно “Обнаженная, спускающаяся по лестнице”. Еще через полвека Герхард Рихтер использовал обе эти работы, сначала сфотографировав модель на лестнице, а потом в точности скопировав фото на полотно. Синтез различных стилей и дисциплин — это и есть современное искусство. И живопись никогда не исчезнет из этого процесса.                    

Сам я тоже вдохновляюсь живописью, и часто обращаюсь к работам Павла Филонова, Казимира Малевича или современных авторов. Я уже много лет исследую, что происходит на границе света и тени. На эту границу помещаю фигуру обнаженной девушки. Эта героиня моих снимков, которую я называю «Анима» (от лат Anima — душа), ищет баланс, стремясь к гармонии, которой никогда не достигнет. Иногда я довожу противостояние света и тени до крайности, тогда в работе исчезают все полутона и остаются только черный и белый цвета. Иногда расщепляю границу светотени на цветовой спектр и рисунок становится более сложным, а на обнаженной фигуре появляются хроматические пятна. Но, по сути, я лишь повторяю эксперименты столетней давности чешского фотографа Франтишека Дртикола, только делаю это с новыми смыслами и современным студийным оборудованием. Кстати, Дртикол первым перевел буддистские трактаты с немецкого на чешский язык. И в своих фотографиях он часто иллюстрировал те или иные трактаты.               

Возвращаясь к вопросу о роли фотографии, в современной массовой культуре она становится все более популярна, это точно. Речь не только об инстаграме, ведь молодежь не всегда знает, кто такие Василий Кандинский или Джексон Поллок, но Энни Лейбовиц и Хельмута Ньютона знают многие. Что будет дальше, покажет время. 

Стилист Ульяна Шульгина подготовила обзор самых ярких образов бала Института костюма Met Gala.

Рианна в Balenciaga Couture и украшениях Bvlgari и A$AP Rocky в ERL

Вне всякого сомнения, наряды Рианны на Met Gala – это всегда топ. В этот раз образ отсылает то ли к бездомным Нью-Йорка, то ли к людям, только что вышедшим с карантина. В любом случае, это очень стритово: особенно запоминается необъятный пуховик и шапочка, бриллиантов на которой более чем достаточно. A$AP Rocky ни в коем случае не отстает от своей спутницы: огромный плед, который служил верхней одеждой, явно напоминает об эпохе колонизации.

Бал института MET GALA - "Оскар" Индустрии Моды. Вечеринку проводят ежегодно в первый понедельник мая, но из-за пандемии даты сдвинулись, и в 2021 году она прошла 13 сентября

Ким Кардашьян в Balenciaga

Мой самый любим образ, который впечатлил как своей красотой, так и символизмом. Ким – девушка, американская мечта которой сбылась, и даже в обезличенном чёрном наряде с закрытым лицом мы узнаем ее из тысячи. Как рассказала сама Ким, костюм выполнен из ткани, которую используют при пошиве футболок. А что, если не футболка, является одеждой, ассоциирующейся с Америкой?

Граймс в Iris van Herpen

Образ поражает количеством смысловых кодов. Здесь и маска, символизирующая сложную обстановку в мире, и меч – символ борьбы за независимость, и платье, в котором читается образ Статуи Свободы. В руки Граймс взяла культовый сувенир Америки – книжку светильник. Наряд также отсылает к сериалам и сагам на тему космоса, полетов между звезд.

Традиционно бал MET GALA проходит в нью-йоркском музее "Метрополитен", куда съезжаются все мировые знаменитости

Тимоти Шаламе в Haider Ackermann и украшениях Cartie

Новая мужественность в чистом виде. Шикарный официальный верх костюма, дополненный украшениями Cartie и шейным платком, и абсолютно спортивный низ, состоящий из тренировочных брюк и «конверсов». Это очень правдиво, красиво и современно. А именно эти качества так ценятся в костюмах для бала!

Основанное на наследии, оставленном бывшим главным редактором Vogue Дианой Вирланд, с 1973 года Met Gala считается одним из важнейших мероприятий в светской жизни Нью-Йорка

Зои Кравитц в Saint Laurent

Голое платье – не новая история, но именно на Зои оно кажется очень модным, современным и стильным. Сетка, усыпанная стразами, показывает красоту тела, а заодно и весь культ красоты, господствующий сегодня в Америке. И, хотя от Зои в целом невозможно оторвать глаз, в этом платье она выглядит особенно роскошно и по-американски.

Бал 2021 года впервые транслировался на сайте Vogue в реальном времени

Михаил Шуфутинский – о смыслах коллабораций, кавер-версиях и звучании современной российской музыки.

Сейчас в шоу-бизнесе огромное количество быстро сменяющих друг друга проектов, направленных на юную аудиторию. Как вы относитесь к этому тренду в современной популярной музыке?

По-моему, так всегда и было, разве нет? Одни люди долго существуют в искусстве, другие недолго. По разным причинам. Иногда случаются различные форс-мажоры, неудобные ситуации. Например, происходит у какого-то яркого исполнителя «вспышка», появляется песня, и вдруг – начинается пандемия. И всем не до того: кто это радио слушает, когда вокруг столько непонятного происходит? И этот самый исполнитель с его золотым хитом тормозит на год, а то и больше. Бывает такое. Поэтому достаточно сложно объяснить, почему так происходит. Но, опять же, немного создается и настоящих произведений искусства. Таких, которые остаются в памяти у людей, за душу берут. При этом – много стереотипного и одинакового, много вторичного. Если говорить о современной российской музыке, то многие проекты заточены под западные хиты. Это касается применения аранжировки, и инструментария, и способа создания песен. Поэтому-то они и похожи одна на другую, и люди, которые не слишком вдаются в подробности, путаются. Так скажем, выбирают то, что получше, и откидывают, что похуже. Те, кого отвергли, перестраивают вариант звучания, и, в конечном счете, получается снова похожий продукт, который нравится людям.

Сейчас есть исполнители, которые берут за основу своих песен то, что было создано на западе, и как под копирку выпускают с русским текстом…

Им нравится какая-то композиция, и вот у них появляется некая музыкальная страсть: желание спеть именно это. Возможно, они просто забывают, что это было создано раньше. На самом деле, повторяться – не так уж и плохо, но для этого есть кавер-бэнды. Мне кажется, что вовсе необязательно выдавать кавер-версию за свою песню, просто придумав другой текст. Но я говорю не об этом, а о том, что общие тенденции западной музыки – а музыка на западе развита гораздо сильнее и круче, как вы знаете, — отражаются сегодня на российской эстраде. Поэтому и получается так, что все друг на друга похожи. Надо еще понимать, что сегодня по большей части в топе находятся продюсерские проекты. Человек, который вкладывает деньги, чаще всего или хорошо знает, какие песни будут пользоваться популярностью, или считает, что исполнитель должен делать такие песни, которые приходятся по вкусу продюсеру. Фактически он говорит: «Петь надо вот так, а иначе я вам не заплачу». Естественно, исполнитель помещен в такие условия, что отказаться он не может.

А если говорить не о продюсерских проектах, а о том, что делает молодежь, которая сидит в «подполье», андеграунде? Очень часто они записывают песни «на коленке»: осваивают какую-то программу, и из сэмплов (оцифрованных фрагментов звука — прим.ред), которые сами придумывают или покупают, создают треки. Можно ли их вообще считать музыкантами, если из всех инструментов они освоили только компьютерные программы?

Сэмплы сегодня отчасти занимают место музыкальных инструментов. Вы берете миди-клавиатуру, добавляете на каждую клавишу сэмплы, допустим, голоса человека, который когда-то давно спел какую-то песню, и его вокал обработали до неузнаваемости. Нажимая разные клавиши, вы даете этому голосу разную высоту, частоту, делаете обработку. И, грубо говоря, таким образом вы можете сложить одну мелодию, которую как бы поет один несуществующий человек. Но сэмплы также дают возможность расширять звучание, придавать ему новую окраску. Особенно это важно в тех случаях, когда нужно изобразить какие-то ретро-категории, которые живьем сейчас мало кто играет. К примеру, звуки оркестров: есть такой сэмпл «hollywood strings», для воспроизведения которого вживую нужно потратить несколько дней только на установку микрофонов, не говоря уже о колоссальных затратах времени, сил, денег, привлечении очень грамотного саунд-продюсера, который знает, как соединить звуки разного происхождения в одном произведении. Так вот, сэмплы – это как раз выход из ситуации, когда записать что-то не представляется возможным. Но есть и целые жанры, построенные на применении сэмплов. Например, в электросвинге вариативность использования сэмплов настолько высока, что создает целую музыкальную культуру. Хоть этот жанр, как говорится, с хорошей родословной, можно в его рамках придумать много интересного. Возвращаясь к вашему вопросу о том, может ли человек, который ничего не умеет делать что-то, отвечу однозначно – может. Согласитесь, если у него что-то получается, то это значит, что кое-что он все-таки умеет. Конечно, он не музыкант-виртуоз, но я могу привести здесь аналогию с преподавателями. Есть такие музыкальные педагоги, которые не не стали виртуозными скрипачами или вокалистами, но при этом они знают, как поставить дыхание, без которого голос не будет звучать никогда. Знают, как правильно поставить руки, как обучить человека и, возможно, вырастить из него настоящую звезду. Так и здесь: человек, который создает музыку, совершенно точно что-то знает, использует свои навыки, привлекает со стороны профессионалов, специалистов. И в итоге получает продукт.

Для меня дуэт - это два человека, которые являют собой единство или конфронтацию чувств, мнений. Это такой способ показать свои ощущения через музыку

Многие представители старшего поколения участвуют в проектах с молодыми исполнителями. Были ли у вас какие-то работы с новыми музыкантами, и поступают ли предложения от них? Как вы к этому относитесь?

К коллаборациям я отношусь прохладно, но не без некоторого интереса. Мне приходит много предложений, но для меня важно, чтобы дуэт с другим исполнителем был наполнен каким-то смыслом. «Давайте просто споем этот классный трек» — не моя концепция. Если вы хотите спеть мою уже состоявшуюся песню, например «Третье сентября», — пойте. Я-то вам зачем? Оказать поддержку? Для меня дуэт – это два человека, которые являют собой единство или конфронтацию чувств, мнений. Это такой способ показать свои ощущения: дуэт мужчины и женщины может показать любовь, о которой говорится в песне, дуэт ребенка и взрослого покажет отношения между поколениями. Но дуэта без повода для меня не существует, потому что любую коллаборацию надо делать для чего-то. Конечно, у меня были интеграции с молодыми исполнителями, но каждую из них я могу обосновать: например, с рэпером ST мы вместе сделали песню «Счастье любит тишину». В этом треке я рефреном повторяю припев, текст которого меня очень трогает, а ST начитывает рэп. В итоге получается очень разноликое произведение, отражающее связь между поколениями. И с Машей Вебер, с которой мы сделали совместный трек по предложению «Русского Радио», схожая ситуация. Для меня эти дуэты наполнены смыслом.

Можно ли сказать, что сегодня молодые люди, которые приходят в музыку, лишены каких-то представлений о фундаментальной, классической культуре, которая помогла бы им делать качественно иные вещи?

Это очень сложный вопрос, и ответ на него будет сложный. Как по мне, человек, который отождествляет себя с музыкальным искусством, должен знать музыку: для того, чтобы знать, куда идешь, нужно понимать, откуда ты пришел. Но, как ни странно, есть много людей, которые даже нот толком не знают, а им как-то удается всем нравиться. При этом если попросить такого человека сесть за фортепиано и взять пару аккордов, он даже не поймет, о чем вы его просите. Возможно, это особый талант, а может быть именно отсутствие информации и помогает таким «незнайкам» полететь на Луну.

Легенда современного перформанса Оля Кройтор, чьи работы показывают на Венецианской биеннале и хранят в Третьяковской галерее, создала специальный перформанс для 6-й Уральской индустриальной биеннале современного искусства на арене Екатеринбургского цирка.

Exit From the Gallows — мировая премьера перформанса. К чему нужно быть готовым зрителю?

Получить новый опыт. Я выстраиваю форму, по которой может двигаться зритель. Если говорить о художнике, его роль — как у Харона, не в смысле царства мертвых, а в смысле, что он перевозит с одного берега на другой. И в этот момент у зрителя есть возможность при помощи художника оказаться в какой-то другой точке и пережить новый опыт. Он может мою идею раскручивать по-своему, дополнять действие своими смыслами и слоями.

Включали ли вы в контекст перформанса само пространство цирка и арены?

Конечно! На мой взгляд, неправильно входить в столь сложное пространство, не думая о его особенностях. Это перфоманс о легитимизированом насилии, для которого были предпосылки, и у которого есть основания на данный момент. Но при этом мы все видим, что в этом уже нет смысла. Странно обвинять цирк в том, что там сейчас делается. Это проблема всего общества. Пока есть насилие в семье, в социуме, в отношениях — до тех пор будет и насилие на арене.

Как выстраивается перформанс?

Вся драматургия строится с появления трех человек на арене, символизирующих вертикаль отношений в обществе: есть те, кто доминирует, есть те, кто подчиняются. Они и по сценарию перформанса находятся выше и играют роль наблюдателей. На арене также появляются персонажи в шляпах, которым я хотела придать схожесть с образами Магритта или “Конформиста” Бертолуччи. Один из них цепляет трос к моим ногам, меня поднимают кверху и раскачивают, как маятник. Но интрига кроется в том человеке, который находится среди зрителей, который в какой-то момент уходит из зала и выключает камеру. Возможно, в этот момент абсолютной темноты, когда и я исчезаю из петли, исчезает и насилие.

Слышали ли вы о скандале вокруг Екатеринбургского цирка, как одной из площадок 6-й Уральской индустриальной биеннале современного искусства?

Я не подписывала письмо художников о запрете проведения биеннале в цирке, потому что мне не близка его форма. Я не считаю, что уральская биеннале легитимизирует эту историю, проводя в цирке перформансы и выставки. Невозможно одним самоотказом что-то изменить. Если вы действительно хотите решить проблему насилия в глобальном смысле, нужно заходить по-другому. Я создала перформанс, о котором буду еще много рассказывать. Перформанс и обсуждение — это и есть движение к искоренению насилия (из того, что я могу сделать в данный момент).

Цирк может модифицироваться, цирк — это не только животные, но и множество других представлений. А главное — это удивительные люди, готовые всегда помочь. Почти сразу мне сказали обращаться на “ты”, ведь мы все здесь занимаемся общим делом. У меня технически сложный перформанс — и в данном случае очень важно доверять тем, с кем ты работаешь, от кого зависит твоя жизнь. И я ужасно благодарна всей команде Екатеринбургского цирка за такую слаженную работу и такое теплое отношение. Это невероятный опыт, и он останется со мной навсегда

Есть ли вероятность, что Exit From the Gallows будет повторятся где-то в других странах, на других площадках?

Перформанс создан для конкретного места — цирка. Вряд ли еще раз у меня будет возможность создавать искусство на арене. Возможно, мне будет интересно его повторить в каком-то модифицированном виде в других пространствах. У меня есть один такой перформанс — “2344”. Его мировая премьера была на Венецианской биеннале. В нем я появляюсь в платье, сшитом одной нитью. И во время действия оно распускается. Тот перформанс модифицировался со временем, и я стала показывать его на других площадках, меняя цвет платья и количество участников.

Уральская биеннале современного искусства в арт-тусовке — это must see, must be?

Для меня биеннале — это попытка отразить реальность. В этот раз я открыла для себя город с другой стороны и, кажется, теперь Екатеринбург стал тем местом, куда я просто буду приезжать отдохнуть. Например, в “Салюте” отличный видео-арт, который я надеюсь еще досмотреть. Хочу отметить классные проекты, созданные в арт-резиденциях, которые курировал Владимир Селезнев. Там вообще запредел, то, о чем только можно мечтать — и живое искусство, и природа, и заводы, другая жизнь… Здорово, что у жителей города есть возможность увидеть такое количество искусства! Это удивительный опыт чувствования жизни.

В этот момент абсолютной темноты, когда я исчезаю из петли, исчезает и насилие

Нужна ли специальная подготовка, чтобы смотреть современное искусства, важен ли контекст?

Насмотренность — это важно. К сожалению, люди считают, что все всё понимают в искусстве. Но надо учитывать, что искусство — это определенная наука, со своими правилами и законами. Если художник что-то показывает, а ты видишь, что это фикция — не нужно смеяться ему в лицо. Действительно часто мы можем видеть какое-то “Г”. Помните, в сериале “Секс в большом городе” герой на выставке картин подходит и спрашивает сколько стоит работа “Огнетушитель”. В итоге, это оказался просто огнетушитель галереи. Художники часто заигрывают с обыденностью. Это нормально. Ошибиться не страшно. Страшнее проявить в отношении художника невежество и начать осуждать: “Я тоже так могу”.

Нужно ли бороться с желанием зрителя встать и уйти из зала?

Я сама периодически ухожу с перформансов, повторяя слова моего друга: “Почему я должен на это смотреть?”. Иногда нужно заставить себя задержаться, чтобы что-то понять. У меня классическое, академическое художественное образование, и изначально я ненавидела перформансы и не понимала их. Но со временем стало интересно, что происходит в параллельной вселенной. Я начала разбираться, потом в какой-то момент что-то перещелкнуло в голове, и теперь перформанс для меня — лучшее из медиа.

Перформансы в России покупаются, как искусство?

Музеями — да. Есть и некоторые невероятные люди, которые их покупают. У меня Третьяковская галерея купила видео перформанса “Точка опоры”. Это случилось благодаря фонду “Сфера”. А если говорить про массовость, то активно покупают картины, коллажи и инсталляции, конечно.

Как вы оцениваете Екатеринбург с точки зрения потенциала современного искусства?

В Екатеринбурге однозначно меньше снобизма, в отличие от столицы, по отношению к современному искусству. Здесь достаточно много среднего класса. И многое в городе работает на него. Нет такого деления, что вот вам либо “Бургер Кинг”, либо ресторан “Пушкин”. Это переносится и на искусство. Мне это очень нравится.

Выгодно ли вкладываться сегодня в современное искусство?

Почему-то люди при покупке акций что-то читают, с кем-то консультируются. А при покупке искусства считают, что сами справятся. Насколько взлетят работы современных художников, оценить сложно. Нужно обращаться к специалистам, которые давно работают на рынке арта. Искусство — это всегда должно быть по любви.

«Стольник» поговорил с Ульяной Скопиновой — дизайнером-модельером, создательницей свадебных и вечерних платьев — о том, как она пришла к своему стилю, какую роль сыграл в ее карьере Валентин Юдашкин и как начинать бизнес с искусства.

В начале своей карьеры вы работали на производстве массовой одежды, а затем решили создать свой бренд авторских платьев. Что вызвало такую резкую смену маршрута?

Любой большой путь начинается с малого. И мой — не исключение. Тот опыт был нужен мне для понимания операционных технологических процессов. Сама же я всегда тяготела к чему-то более высокому, эксклюзивному. И знала, что работа на поток — не моё. Во мне было столько творческих идей и задумок, что реализовать их я могла только будучи самостоятельным дизайнером. Кроме того, уже на тот момент у меня были регулярные заказы на индивидуальный пошив, и это тоже вдохновляло.

Ваши платья — очень женственные, невесомые, как будто сошедшие со страниц книг о принцессах. Как вы пришли к этому стилю?

Я бы ответила так: не я пришла к этому стилю, а стиль пришёл ко мне вместе с моими великолепными клиентками. Когда ты создаешь наряды для настоящих леди, взыскательных, знающих, что им на самом деле нужно, когда в твоих руках инструменты для раскрытия женского потенциала и женской натуры, все получается само собой. За этой невесомостью и королевской роскошью стоит история, характер.  Видимо, все мои клиенты — королевские особы, раз у окружающих складывается такое впечатление.

Работа для вас — бизнес или искусство?

Нет ничего лучше творчества, которое дает возможность развиваться и идти дальше. Я думаю, что одно без другого невозможно. Но искусство не может начинаться с бизнеса, а вот бизнес с искусства — вполне. До сих пор, работая со своими клиентами, я иногда забываю про коммерческую основу. Порой меня настолько сильно увлекает творческая сторона, что бизнес уходит на второй план. Но и без грамотно выстроенных деловых отношений создавать качественный уникальный продукт невозможно. Поэтому для меня это две взаимосвязанные вещи.

Как отличается процесс создания платья для коллекции бренда (например, Сhamovskikh) и на заказ, для конкретного человека? Что вам нравится создавать больше?

С Ювелирным домом Сhamovskikh у нас особая любовь, мы будто создаем изделия друг для друга — настолько они гармонируют между собой. Это творческий процесс в чистом виде. В таких проектах я могу позволить себе раскрыть свой потенциал, поэкспериментировать, дать волю фантазии. Конечно, создание целой коллекции и пошив одного конкретного изделия — разные вещи, но их невозможно строго разделить. Удовольствие я получаю одинаковое.

Даже в свадебных и вечерних платьях существует своя мода, свои тренды. Вы следите за ними, стараетесь им следовать?

Я часто замечаю, как опережаю моду. Невольно, случайно. Наверное, это чутье. Любой талантливый дизайнер прежде всего черпает идеи в себе самом, в том, что его окружает, а не в уже придуманных кем-то вещах. Думаю, важнее всего — стиль и гармоничность образа, они вечны, а мода — быстротечна.

Нет у меня и каких-то любимых дизайнеров, кумиров, за которыми бы я следила. В шесть лет я впервые увидела показ Валентина Юдашкина. Меня буквально заворожил сам процесс, эта магия.... И с того самого момента я поставила перед собой цель стать дизайнером-модельером. Но сейчас мои ориентиры — это мои клиенты, моя реализация, мои идеи и амбиции, которые хочется воплотить в жизнь.

Коко Шанель подарила миру маленькое черное платье, Диор совершил революцию, представив женщину в расклешенной юбке с подчеркнутой талией. Есть ли у вас желание задать свой общемировой тренд в свадебной и вечерней моде? Каким он мог бы стать?

Когда Коко Шанель создавала своё «маленькое чёрное платье», а Диор — расклешенную юбку, едва ли они думали о том, что совершают революцию в мире моды.

Делать что-то с целью произвести фурор, — это плохая идея. Круто, когда ты делаешь свою работу с любовью, со стопроцентной отдачей и вовлеченностью, и она дает такие результаты. В искусстве только так. Я знаю, что мои изделия узнаваемы, мой почерк запоминаем. Для меня это уже большое счастье.

После промышленной революции людей восхищала возможность быстро и дешево купить красивую одежду, пусть и такую же как у всех. Сейчас все вновь хотят уникальности, желают иметь вещь, которой больше нет ни у кого. Как вы думаете, как долго этот тренд будет с нами? Не было ли у вас желания наладить серийное производство?

Ценность личности в современном мире породила тренд на эксклюзивность и стремление к уникальности. В море альтернатив и разнообразия выделиться можно как раз за счет неповторимых, созданных специально для вас вещей. Тех, в которых читаетесь вы сами. Сейчас все стремятся развивать личный бренд, а эксклюзивная одежда, аксессуары — отличные средства для самовыражения, проектирования узнаваемого собственного «Я». Для меня важно, чтобы вещь и через много лет имела цену, имела свою особенную историю. Создание платьев в единственном экземпляре отвечает этому желанию лучше всего.

Но я ищу варианты, как подарить уникальные неповторимые вещи многим, готовлюсь к созданию массового продукта. Я перфекционист, мне важно, чтобы одежда была высшего качества, а дизайн продуман до мелочей. Это занимает много времени и требует много сил, но меня это не останавливает. Сейчас я работаю над коллекцией для своего нового бренда. Это будет повседневная одежда, которая сохраняет свою уникальность. Думаю, я еще в самом начале пути.

Какова наивысшая оценка вашей работы?

Премии, награды — это прекрасно. Можно говорить об этом сколько угодно! Но самое важное для меня — это признание клиентов, которые возвращаются снова и снова. Которые любят бренд Uliana Skopinova и носят мои платья с гордостью.

Я работаю с людьми и для людей, поэтому их оценка моей работы — самое важное и вдохновляющее.

Героиня ноябрьской обложки Екатерина Караваева рассказывает о своем новом fashion-пространстве Outfit.

Пространство Outfit уникально по многим параметрам, но ключевой особенностью его является то, что консультирование осуществляют стилисты. Как вы пришли к этой идее?

Для меня было важно создать пространство, в котором человек будет на первом месте. Очень непросто бывает найти место для шопинга, где честно скажут, что вам идет, а что – нет, где помогут подобрать одежду, которая органично впишется в ваш гардероб и будет долго вас радовать. Я не понаслышке знаю, как классный, гармоничный образ может повлиять на жизнь человека. На протяжении пяти лет я работала персональным стилистом, и моими клиентками были совершенно разные женщины: от домохозяек до бизнес-леди. Но всех их объединяло одно – после визита к стилисту и составления гармоничных образов их жизнь менялась в лучшую сторону. Кто-то находил себе новую работу, кто-то выходил замуж. И, что немаловажно, я видела, как горят их глаза, когда они выходят из примерочной и видят себя совершенно по-новому. Эти эмоции дорогого стоят.

Стоит отметить, что при этом в пространстве представлена уникальная селекция брендов…

Это действительно так! У нас представлен уникальный brand mix, многие бренды из которого впервые появились в Екатеринбурге: Sorelle , Autentiments, Choux, Moniar, эксклюзивные позиции от BNPRT, Studio 29. Все эти бренды хорошо известны в городе, и их сильно ждали. Очень интересная коллаборация у нас получилась с Гошей Рушевым: он разработал для нас линейку украшений, так что это – настоящий эксклюзив. Но важны не столько бренды, сколько то, что мы специально подбираем одежду так, чтобы в нашем пространстве могли одеваться люди с разными фигурами, разным статусом, разного возраста. Конечно, у нас есть и свой собственный стиль, который мы называем «женственный минимализм», и все бренды, представленные в Outfit, соответствуют ему. Мы работаем в трех ценовых сегментах: это middle, middle-up и premium. Поэтому у нас можно полностью собрать гардероб. У нас есть и обувь, и сумки, и аксессуары, что позволяет дополнять образы.

Немалую роль играет и дизайн вашего пространства. Здесь не хочется быстро сделать покупку и убежать!

Я привнесла в Outfit много того, что ценю и люблю. Мне комфортно, когда меня окружают красивые предметы, винтажная посуда и мебель, когда вокруг меня много естественного света и воздуха. Дизайнер, которая прорабатывала интерьер пространства, постоянно была со мной на связи, и поэтому у нее получилось сделать все так, как мне хотелось. Мы сделали уникальную зону «тет-а-тет», где комфортно проводить примерки со стилистом. Ни одно из зеркал, расположенных в пространстве, не искажает черты человека, так же, как и искусственный свет. Мне кажется, что у нас получилось создать максимально эстетичное пространство, в котором каждый человек может услышать себя.

Юные любители верховой езды знают, что лучшая одежда для модного отдыха ждет их в салоне «Кенгуру» . Вместе с командой бренда дети посетили КСК «Дубрава», где отлично провели время на природе.

Российский актер, кинорежиссер, сценарист, продюсер, драматург, журналист и писатель Иван Охлобыстин – о современной культуре, собственном тщеславии, страхе перед эффектом бабочки и современном искусстве.

Иван, о культуре и ее значении в жизни человечества в наши дни не говорит разве что ленивый. На каком уровне, на ваш взгляд, культура находится сегодня, и что вы думаете о современном искусстве? Есть мнение, что оно как опера – ты влюбляешься с первого взгляда или не принимаешь совсем. Вы согласны?

Я бы не был столь категоричен. Дело в том, что массовое искусство отталкивается от внутренних коллизий, которые проявляются в жизни людей, находящихся в социуме. Возьмем царскую Россию – там освещалась, в основном, хозяйственная проблематика: кони, крестьяне, земли и так далее. В советском кинематографе она уже совсем другая: есть мужчина и женщина, молодые специалисты, которые жертвуют чем-то, перешагивают через себя, или недотепы, как «Афоня», которые еще не нашли себя. То есть социум влияет на культуру. Какая проблематика интересна сейчас? Денежная! С того момента, когда мы оказались в мире наживы и чистогана, это входило в культуру и принимало комедийные формы в картинах 90-х годов. У нас вообще относительно тех лет — чистая вкусовщина. Девяностые принято демонизировать, так как это была переломная эпоха. Но если смотреть по результатам, то это был рывок не только вниз, но и вверх. В эти годы складывается тот кинематограф, который мы считаем эталоном: «Матрица», «Чужие» и так далее. В нашем кинематографе тоже были специфичные, но знаковые проекты «Брат», «Игла». 90-е – это дикий, пиратский ренессанс. Так бы я это назвал.

Сейчас же социум окончательно не сформирован, поэтому чего мы можем ждать от культуры и как должны к ней относиться? Та же опера превратилась в искусство внутри себя. Тот же театр – сколько в нем сейчас экспериментов… Я, в принципе, рядовой потребитель, и если иду в театр с семьей, то это настоящий выход. Мы собираемся, наряжаемся. И мне очень хочется видеть немного гипертрофированные страсти, гипертрофированную красоту. Мне хочется, чтобы меня подняли на некую эстетическую вершину. Когда постановка проходит в границах этого духовного подъема, прекрасно, но когда мне приходится угадывать, что хотел донести до нас режиссер-постановщик, то это уже не удовольствие. Если давать общие рекомендации, я бы сейчас сконцентрировался в культуре на классике и ее постановках. Тем самым позволил бы социуму до конца сформироваться и обрисовать круг насущных проблем, с которыми надо бороться.

В одном из интервью вы как-то сказали: «Представляя в детстве свое будущее, я неизменно включал славу даже в самый аскетичный список». Вы человек тщеславный? Считаете ли вы себя в какой-то мере избранным?

Что касается тщеславия… Я же закончил режиссерский факультет, и для меня актерский бэкграунд — на втором месте. Я жил другими мечтами и категориями, хотел походить на Иоселиани, Феллини, Тарковского. Не по жанру и стилю подачи, а по уровню. Уверенность была, что так и будет, ведь я же трудолюбив. Но со временем пришло понимание, что режиссер из меня получается не очень хороший – нет той жилки, с помощью которой я мог бы одновременно думать и о творческой, и о производственной составляющей. Мне нужна автономия, мне проще писать. А сниматься — выгодно и интересно. Именно поэтому актерская гордыня меня пощадила. Тщеславие во мне может взыграть только относительно того, какие меня учили люди, с кем я учился и работал. Мне повезло. Я учился у гениальных преподавателей, учился и работал с очень талантливыми людьми – в этом мое богатство. Это то, чем я могу гордиться и тщеславиться. Я горжусь знакомством с Роланом Быковым, горжусь, что я однокурсник Феди Бондарчука. Мне всегда везло на людей.

За границу детей отправляют учиться из обычных местечковых амбиций. Чтобы просто сказать — здесь ничему не учат, и похвастать тем, что ребенок получает образование за границей

Отматывая жизнь назад, что бы вы сделали по-другому или не сделали вообще?

Я боюсь эффекта бабочки, поэтому ничего бы я не менял. В своей жизни я много накосорезил, но исправлять что-то я бы не решился. Это может повлиять на течение всех обстоятельств.

Современное общество это, бесспорно, букет проблем. На ваш взгляд, какие из них самые острые?

Отсутствие идеологии. Это не политический вопрос, а общественный. Вот посмотрите, что происходит с детьми? Они дистанцируются, совершают много дикостей. Проблема в том, что пока наши дети не будут понимать, во что верят их родители, внутренне они будут предоставлены сами себе. Это основная проблема: мы не знаем, куда идем. Я вот примерно понимаю свой путь: поставить детей на ноги, родителям помогать, литературно реализоваться, творчески. А в нашем обществе нет единой цели, родители сейчас сами не знают, куда идут, поэтому и дети неприкаянные.

А что для вас особенно важно в воспитании детей? Многие считают одной из главных вех образование, обеспеченные люди стараются вообще отправить детей учиться за границу. Неужели российское образование настолько плохо?

Вообще советская школа была признана одной из самых лучших в мире по научной части, педагогической, по подаче материала. Наш опыт уникален, и им пользуются многие страны, а мы его меняем в пользу ЕГЭ и прочих конкурсов «кроссвордистов». У наших детей нет стратегического мышления, у них кратковременная память. Раньше, чтобы получить информацию, ее надо было буквально раздобыть: пойти или поехать в библиотеку, или позвонить другу и поговорить с ним. И когда мы получали информацию, весь организм был с ней связан. Сейчас же достаточно задать вопрос Алисе и через 5 минут забыть ответ на него. Несколько последних поколений выращено с кратковременной памятью, оно не способно принимать стратегических решений и вообще планировать свою жизнь. А за границу детей отправляют учиться из обычных местечковых амбиций. Чтобы просто сказать — здесь ничему не учат, и похвастать тем, что ребенок получает образование за границей. На самом деле, это очень небольшой сегмент, основная масса учится в нашем обычном российском режиме.

В каждой семье бывает кризис. У каждого свой характер, экспрессия. Нужно уметь притираться, уживаться. Мы с Оксаной живем 26 лет, но у нас все равно все продолжается. Поругиваемся, она меня укоряет за одно, я ее – за другое, а потом забываем, за что укоряем

Что для вас стало откровением в последнее время?

Сложно сказать. Я могу заметить в какой-то период времени, что происходит что-то чудное. Но вот про один случай могу рассказать. Как-то вышли мы с Оксаной погулять в пасмурный морозный свинцовый день. Я стал сетовать на некрасивость, а она сказала, что во всем этом есть некая розовость. И знаете, посмотрел я и увидел в свинцовых сугробах, в свинцовом небе надо головой и в бетонных некрасивых улицах эту розовость. Вдруг я увидел, что это красиво. Не зря говорят, что красота в глазах смотрящего.

Как вы выбираете роли и почему решили сняться в «Полярном»?

Это процесс, не подлежащий какой-то систематизации. Из предлагаемых проектов я выбираю адекватные, без порнографии и прочего и с эстетически выверенными художественными элементами. Да и с ТНТ у меня старинные отношения, поэтому там, зная мои пристрастия, мне предлагают порядочные проекты. Например, в недавнем «Полярном» мой персонаж добрый, смешной. Да и злодеев как таковых там нет. Есть недостатки у героев, но они компенсируются человеческими преимуществами. Сейчас, когда смотришь кино, у героев отсутствует бэкграунд. Даже у главных персонажей нет личной жизни и истории. Все картонное. И зрители тяготятся этим, ведь им интересно не просто наблюдать, например, за детективом или смешным падением персонажа в кадре, им интересно, что у этого героя происходило в жизни. Потому что волей-неволей зрители ассоциируют себя с теми или иными героями и типажами. Вообще актеры и актрисы, которые снимаются в кино или играют в театре, всегда были этакими агентами влияния определенного сегмента людей. Я люблю проекты, в которых снимаюсь и до сих пор не научился прощаться с коллегами по съемкам, особенно когда в процессе роднишься с кем-то из них. Тем более съемки – это всегда форс-мажор, что еще больше сближает. Вообще, хочу отметить особое киношное комьюнити, все цеха, которые незаслуженно забываются. Гримеры, осветители, костюмеры, операторы… Жаль, что нет человека, который бы этот мир где-то зафиксировал и описал, ведь в нем есть свои легенды. Обычно же говорят о режиссерах и актерах, а обо всех, кто обеспечивает весь процесс, умалчивают. Хорошо бы сделать такую большую энциклопедию о таких вот работниках цехов.

Екатеринбургский ресторатор Кирилл Шлаен этой осенью открыл в историческом здании Симановской мельницы новый двухэтажный ресторан-дом «Большой грузинский». В пространстве, где когда-то делали муку, теперь выпекают саблевидный хлеб шоти, наливают вино и устраивают танцы. Говорим о магии места.

Кирилл, какие рестораны сегодня востребованы в Екатеринбурге и какие проекты появятся в ближайшие пару лет?

Мне кажется, в Екатеринбурге, как в активно развивающемся городе, востребованы рестораны, которые органично связаны со своей локацией, как бы вырастают из нее. Они лучше интегрируются в городскую среду и соответствуют ожиданиям горожан, для которых, в конечном итоге и создаются. Приходить в жанровые рестораны, не связанные с городским контекстом — не важно, китайские или итальянские, становится скучно для людей. Этот подход постепенно остается в прошлом.

Почему в прошлом?

Такие рестораны ожидаемо закрывают запрос на знакомую еду, но если мы говорим о концентрации внимания аудитории, которая формирует жизнь города, то жанровый ресторан — это слишком знакомо, чтобы потратить свое время и выбрать его среди других, предлагающих кроме еды, какую-то повестку или идею. Если посмотреть на знаковые заведения Екатеринбурга, открытые за последние годы, то они окажутся не жанровыми, а довольно авторскими и раскрывшими для горожан ценность локации. Например, это «Гастроли», Double и «Агонь» в здании мэрии, Momo в Филармонии, рестораны Ельцин Центра и небоскреба «Исеть», винные бары Sekta в Синара Центре и «Био Шмио» в Доме промышленности, бистро «Горожане» рядом с ГЦСИ, Engels Опера. Это проекты, развивающие город и локации, формирующие актуальную гастрономическую повестку Екатеринбурга. Мы ведем туда гостей города, потому, что это им запомнится.

Ваш новый ресторан «Большой грузинский» тоже ресторан места?

Абсолютно. В его названии есть слово «грузинский», которое отсылает нас в страну-грузию. Но Грузия для большинства из нас прежде всего часть нашей культурной среды. Она ассоциируется с присущим именно нам удовольствием от вкусной еды и вина, проникновенными песнями и ощущением счастья. Мы исторически ассоциируем Грузией многое, что связано с мукой: хачапури, хинкали и хлеб.

Почему вы решили открыть ресторан в здании старой мельницы?

Создатель мельницы, Илья Симанов — промышленник, меценат и дважды избранный глава Екатеринбурга был интереснейшим человеком. Родившись в богатой купеческой семье, он потратил много времени, сил и личных средств, чтобы придать Екатеринбургу черты полноценного, комфортного для жизни города — с тротуарами и газонами, общественными советами, благотворительными организациями и телефонной связью. Передовую для своего времени мельницу в модном тогда краснокирпичном стиле, он построил на земле собственной усадьбы, рядом с домиком, в котором жил, регулярным парком и оранжереей с пальмами. На открытии мельницы в 1886 году он угощал горожан и рабочих вином и хлебом. Меня зацепила цитата из газеты «Неделя» о церемонии открытия мельницы: «а по отъезду духовенства, экспромтом составились весьма оживленные танцы, благо рояль был под руками и в пианистах недостатка не было». Прямо удивительно знакомые картины представляются. И вот это вино, танцы и хлеб формирует у места уникальный исторический и культурный корень.

Если посмотреть на знаковые заведения Екатеринбурга открытые за последние годы, то они окажутся не жанровыми, а авторскими и раскрывшими для горожан ценность локации

Здание мельницы — априори хлебное место. Спустя сто лет сюда была обязана вернуться история с хлебом и вином. Цикл замкнулся, индустриальное нагромождение советской эпохи разобрали и очистили, и городу вновь понадобилось благоустройство, красивые набережные, оранжереи, как и 140 лет назад. Здесь вновь живут люди и само здание вернулось в новом качестве, но с начальным настроением. Хлебность и намоленность этого пространства делает его уникальным достоянием Екатеринбурга и как по мне — грузинская кухня, которую мы построили с печами и раскаткой теста прямо в зале передает этот посыл лучше любой другой.

Чем «Большой грузинский» отличается от других ресторанов?

Своим историческим корнем. Представьте ботанический атлас, где сравнивается корневая системой деревьев: у одних корни маленькие, а у других огромные, уходящие глубоко под землю. Корень ресторана «Большой грузинский» уходит в историческую почву на 140 лет, и прорастает оттуда. Екатеринбургу всего 300 лет. И раз у нас есть место, где на середине этого исторического пути начали делать хлеб, пить вино и дарить радость, это бесценно.

Таких мест в Екатеринбурге больше нет?

Мы не слишком хорошо знаем историю Екатеринбурга, есть разные и интересные места. Иногда в силу каких-то событий, происходящих в обществе, экономике, в жизни города, из-под исторических наслоений показываются какие-то интересные здания, о которых все давно забыли. Если звезды сойдутся, там может возникнуть что-то нужное людям сегодня, например, ресторан. Много симпатичных зданий погребено, утрачено или кажется, что забыто, но на самом деле, какие-то из них просто ждут своего часа. И это нормальный процесс, который происходит во всех крупных городах. Если обращать внимание на историю города, в нем обязательно будут появляться интересные проекты. Многие исторические здания Екатеринбурга были построены крупными промышленниками и меценатами своего времени. А возвращением их городу занимаются занимаются современные крупные промышленники. Они тоже успешно ведут дела и тоже много тратят на городские и благотворительные проекты. Симановскую мельницу реконструировала компания «УГМК-Застройщик» в рамках строительства ЖК «Макаровский» — это и дало импульс этому месту и всему, что там уже открылось и еще откроется.

Давайте поговорим об искусстве в новом ресторане.

Рядом с Симановской мельницей, на Олимпийской набережной появились арт-объекты екатеринбургского архитектора, скульптора и художника Константина Евдокимова: четырехметровый «Большой грузинский пастух» и трехметровый «Баран». Технология изготовления привезена из французских Альп. В самом ресторане есть уникальная работа — картина с кувшином знаменитого современного художника Константина Тотибадзе, имя деда которого носит Тбилисская Академия Художеств. В его искусстве красной нитью проходит эмоция какой-то абсолютной утилитарной красоты здесь и сейчас. Когда я смотрю на его работы, это всегда что-то, что тебя приглашает. Напротив картины с кувшином, который в Грузии всегда ассоциируется с вином, мы выпекаем хлеб.

У нас есть место, где на середине этого исторического пути начали делать хлеб, пить вино и дарить радость, это бесценно

А что за росписи на стенах?

Мы максимально открыли родные кирпичные стены мельницы — они формируют это здание как объект культурного наследия. А то, что появилось в нем ради сохранения этих стен, например, бетонный каркас, оформили фресками «Букет», «Барс» и «Павлин» в технике грузинского художника Мераба Абрамишвили. В его работах передается тонко тканное эпическое полотно. Безусловно, ресторан будет дополняться предметами искусства, ведь искусство — такая проекция красоты, которая всегда уместна в хорошем ресторане.

Ресторан «Большой грузинский» с первых дней стал центром притяжения.

Конечно. Люди приходят в место, которое было закрыто для горожан последние 140 лет. Раньше здесь была заброшенная промышленная зона, а теперь прекрасная набережная, с которой открывается панорамный вид на огни «Екатеринбург-Сити». И несмотря на то, что мы находимся в историческом здании, перед нами вдохновляющая перспектива будущего. Я думаю, это очень хорошая история, особенно в сочетании со вкусной едой. До конца года мы откроем дополнительные залы ресторана и представим новые концепции, а затем рядом со зданием мельницы появится оранжерея, которая будет работать круглогодично, как это было во времена Ильи Симанова.

Салон Счастье Home открылся в Екатеринбурге относительно недавно, но у него уже сформировался круг постоянных клиентов среди профессионалов. Чем он привлекает дизайнеров и за что его ценят и выделяют среди других салонов города, рассказала дизайнер Надежда Гусева.

Счастье Home – место, название которого филигранно подчеркивает его философию. За сравнительно малое время работы интерьерный салон стал местом притяжения как клиентов, не имеющих отношения к профессиональному дизайн-сообществу, так и настоящих гуру этого направления. Поводов для этого множество. Никто не будет спорить, что в условиях огромной конкуренции на интерьерном рынке довольно не просто занять одну из лидирующих позиций, особенно если ты новичок. Тем ценнее признание ведущих дизайнеров города, и среди них дизайнер и декоратор студии «АРТэврика» Надежда Гусева.

«АРТэврика — искусство, поиск, открытие! Это студия дизайна интерьеров, где все продумано таким образом, чтобы вы получили услугу по честной цене. Мы пропагандируем осознанный, основательный подход к проектированию пространства вашей мечты, беспокоимся о функции, экологии и гармонии. Для нашего заказчика всегда очень важно увидеть товар вживую, а не на страницах каталога. Выбор мебели для будущего интерьера – очень ответственный этап, она должна радовать визуально и тактильно долгие годы. Объемная экспозиция салона Счастье Home демонстрирует известные итальянские бренды, которые мы впоследствии использовали в нашем проекте. Радует и лояльная ценовая политика салона.

Очень понравился мне представленный здесь светильник, возможно, в будущем я приобрела бы его для себя. Кто решит заглянуть сюда, советую обратить внимание на кровати Bonaldo, обеденный стол и стулья Bontempi и текстиль. Это наилучший выбор в соотношении цена и качество. Очень рекомендую невероятную новинку от Cattelan – барные и полубарные табуреты из цельного листа металла в модной брашированной отделке».

Завтрак в израильском бистро Saviv

Здесь готовят эталонную шакшуку со свежеиспеченной питой (в Екатеринбурге такой не попробуешь!). Вынесут быстро на горячущей сковороде. К пузырькам или капучино на кокосовом возьмите френч-тост с мороженым из халвы, соленой карамелью и орешками. Огромный, берите на двоих.

Обед в ресторане Harvest

Ресторан, где овощам отведена главная роль (не вегетарианский). Из напитков пробовать сок из фруктов или овощей (лучше ледяной, хотя винная карта тоже не дурна). А дальше: пирог с цветной капустой и сморчками, террин из корня сельдерея, краб со сморчками и картофельным пюре и слоеная бриошь с ромом и мороженым. Место уверенно занимает вторую строчку общероссийской премии WHERETOEAT RUSSIA 2021.

Ужин в ресторане Birch

Лучший ресторан России, по версии премии WHERETOEAT RUSSIA 2021. Обязателен к посещению, если вы мечтали попасть в гастрономический театр. Брать малый или большой дегустационный сет в шефском зале с открытой кухней. Севиче из тунца с нектарином, томатной водой и соком юдзу, татаки из мраморной говядины, равиоли с тыквой и черным трюфелем, знаменитый восточный пирог… Клянусь, это будет самый вкусный вечер в вашей жизни!

Секретный бар «Архитектор»

Камерное спикизи пространство без вывески с большой подсвеченной барной стойкой из бетона и минимумом столиков вдоль стен. Не смотрите в меню и доверьтесь барменам. Зададут пару вопросов и сделают классные коктейли, попадание во вкусы 100%-ное. За стойкой профи.

Завтрак в ресторане «Сад»

В хорошую погоду бронируйте столик в яблоневом саду с белоснежными скатертями, хотя в интерьере в оливковых тонах тоже уютно. В будни завтраки готовят с 10 до 13 часов, а в выходные до 14. Вкусно все: и творожная запеканка с сублимированной малиной в элегантной бронзовой сковороде, и скрэмбл с креветками и авокадо, и чиз мадам с трюфелем.

Кофе в Avgvst Jewelry & Coffee

Запланируйте визит в кофейню в желтых тонах при ювелирном магазине Наташи Брянцевой. Можно занять место за большим столом, где готовят напитки бариста Papa Carlo Coffee, взять черный кофе, какао или чай вместе с бриошью мисо-карамелью или слойкой с кардамоном. Или сеть за миниатюрным столиком около витрин. Сваренный в итальянском кофемашине La Marzocco кофе наливают в желтые кружки от Димы Маурина (кофейня Espresso Season), которые делают на Сысертском заводе.

Обед в ресторане Duo Asia

Популярное азиатское бистро на самой ресторанной улочке Рубинштейна, где рестораны, бары и кафе на каждом шкафу и жизнь кипит, особенно вечером. Расположено на втором этаже здания. Сашими из морского гребешка с дыней и юдзу, дим-самы с крабом и гребешком, жареный авокадо с чили и имбирем и моти вынесут быстро, не успеете допить бокал рислинга, и вкус их вам точно запомнится.

Ужин в ресторане BoBo

Богемный и буржуазный ресторан с элегантным интерьером занимает пятую строчку WHERETOEAT RUSSIA 2021. Здесь передают деликатный вкус продукта, а не забывают его яркими соусами. Возьмите дегустационный сет из девяти или 11 курсов (3300 и 3900 рублей, их готовят после 18:00) или блюда по меню. Интересны все, например, карпаччо из морского гребешка с квашеной капустой и соусом из лесных грибов, стейк из корня сельдерея с грибным консоме, а на десерт помело с карамелью, юдзу и мускатным орехом.

Когда происходит полное взаимопонимание с заказчиком, это счастье. Находиться в процессе работы на одной волне – залог того, что проект будет ярким и стильным. Как раз так получилось у дизайнера Елены Подшиваловой.

ЕЛЕНА ПОДШИВАЛОВА

АРХИТЕКТОР
ОБРАЗОВАНИЕ: УрГАХУ, факультет «промышленная архитектура и дизайн»
ОПЫТ РАБОТЫ: 20 лет
+7 (912) 244-00-04

Первое, что вспоминает Елена, рассказывая об этом проекте — легкость в общении с заказчиком, понимание друг друга с полуслова. Это был один из тех редких случаев, когда проект реализовался почти на 100 процентов от изначально задуманного, и картина, созданная на компьютере, совпала с реальностью. Владельцем будущего пространства оказался молодой человек, поэтому и стилистика должна была стать в меру брутальной, подчеркивающей статус хозяина. Для этого дизайнером было решено использовать в оформлении пространства квартиры «серьезную» цветовую гамму с вкраплениями бутылочно- зеленого, серо-
синего, оливкового. Из материалов фаворитами стали серый бетон, черный металл и дерево с богатой фактурой. Другим пожеланием заказчика было организовать достаточное количество свободных зон – для спортсмена и любителя экзотических животных этот момент был крайне важен. Чтобы добиться желаемого эффекта, Елена рассматривала несколько вариантов перепланировки квартиры, ведь от грамотного зонирования чаще всего зависит результат. В итоге в небольшой по площади квартире появились небольшая гардеробная, постирочная- кладовая , просторное рабочее место, а на балконе — уютный уголок , откуда можно любоваться шикарным видом из окна.

«ЛИЦО» ВСЕГО ПРОСТРАНСТВА — холл — выполнен в темно-серых тонах, подчеркивающих необычную арт-деталь — картину известного художника Юрия Волкова с изображением ангела-воина

художник Юрий Волков

Выбранный для интерьера стиль прост, ясен, лаконичен и отличается четкостью геометрии. В нем не найти бесполезных аксессуаров, а предметы обстановки имеют форму, которая делает их удобными для использования и делают пространство стильным вне времени. Таким, например, является диван Диван Vogue от фабрики Aerredivani. Увидев его в шоуруме Empoli, заказчик и дизайнер влюбились в него с первого взгляда. Выбор на Empoli у Елены пал не случайно: здесь собраны самые трендовые дизайнерские решения, огромный выбор тканей и аксессуаров – то, чем отличается экспозиция салона! А мягкий и сложный по цвету ковер дополнил общую композицию. Кстати, салон работает только с европейскими поставщиками, поэтому в качестве всех представленных позиций можно быть уверенным на 100%

Но не только взаимопонимание – ключ к успешной реализации проекта. Существенную роль играют партнеры и поставщики. Ценным партнером для дизайнера стала компания Mr.Doors. Тщательная проработка всех деталей, качественные материалы, нестандартный подход к заказам, глубокое знание последних интерьерных трендов и готовность реализовать самые сложные проекты отличают эту компанию среди многих других. Результат — идеальная комплекция проекта. Здесь есть и неординарной формы кухня, в верхних шкафах которой организована подсветка для стеклянной посуды, а из сложной металлической конструкции словно «вырастает» остров-обеденная зона, и конструкция «татами» на балконе со встроенными местами для хранения — она прячет от глаз батарею и делает подоконник визуально шире. Также благодаря Mr.Doors в квартире появился яркий шкаф с подсветкой и гардеробная с тайной нишей
внутри и закрывающимися полками для книг снаружи.

синий цвет Орион и Орех Антик, Mr. Doors

EuroDecore Хромикс Крафт, двери VisioT с токим черным профилем.
Рабочая зона - сочетание EuroDecore Орех Антик и эмаль Мурано, Mr. Doors

EuroDecore Хромикс Крафт и Хромикс серебро, Mr. Doors

Стеллаж - система кадро (это метал. конструкция у острова) столешница Лигрон - доска Олива, Mr. Doors

Среди фишек пространства – шикарное панно из «полосатого» ореха Volcraft от «Сампо паркета» с эффектной подсветкой в спальне. У этой компании, по мнению Елены, одна из лучших экспозиций интересных интерьерных решений из дерева, необычных и оригинальных — такие мало где можно найти, а порой они и вовсе представлены только в этом салоне. Панно стало главным акцентом спальной зоны, придав пространству оттенок благородства и уюта. При этом его отлично видно из гостиной – все благодаря удачному расположению комнат. Природному рисунку панно вторит геометричный рисунок текстиля. В этом проекте все детали органично дополняют друг друга, делая интерьер цельным и ультрастильным.

У КАЖДОЙ ЗОНЫ В ИНТЕРЬЕРЕ ЕСТЬ СВОЙ ХАРАКТЕР,и как в характере человека в нем сочетаются часто черты несочетаемые, но их синергия в итоге оказывается предельно органичной, и кажется, что по-другому быть не могло

Панно в спальне Volcraft серия Магма Орех Американский, СампоПаркет

Текстиль в интерьере всегда занимает особое место. Вместе с декоратором Натальей Романовой Елена «нарядила» очень простую спинку в двусторонний чехол, который можно менять в соответствии с настроением. Для зоны с татами Наталья специально изготовила мягкие подушки с черными клепками в виде дивана, и даже чехольчики на "липах" для полозьев
барных стульев, защищающие пол от царапин – ее рук дело. Проект украшает целая коллекция сложных жаккардовых тканей в стиле ретро-фьюжн, лофт и баухаус с геометрическими принтами из ромбов, треугольников, кубов, шестигранников и кругов в цветовой палитре 1970-80-х годов, адаптированных под современные интерьеры с добавлением модных цветовых комбинаций. Мгновенно притягивают взгляд подхваты для портьер в гостиной: они созданы из нескольких видов тесьмы, украшенной золотыми клепками. Финальный акцент — кант по низу портьеры из тесьмы со сложным по цвету рисунком и геометрией.

Заказчики часто пренебрегают декором, и зря. Грамотно подобранный декор делает пространство настоящим произведением искусства, без него оно будет смотреться безжизненным, неуютным

Текстиль Наталья Романова

Практически ни один интерьер не обходится сегодня без керамогранита. Этот материал можно назвать вечным, а большое разнообразие оттенков и природных рисунков позволит найти оригинальное решение для пространства в любой стилистике. Керамогранит уникален своей способностью имитации фактур: натурального камня, дерева и даже бетона. «Каменным» партнером проекта выступила группа компаний «Гранит» — эксклюзивный представитель лучших фабрик Испании, России и Китая. Керамогранит с фактурой «под бетон» органично дополняет выполненные в той же тональности фасады кухни, а плитка «под орех» прекрасно сочетается с паркетом.

Artwood 02, Kailas 01, Terra 03, Chambord 01, все плитка ESTIMA, Гранит

Элегантный, лаконичный и при этом яркий современный интерьер впечатляет с первого взгляда и подчеркивает индивидуальность владельца.

Когда я жила в Екатеринбурге у меня было всё, что пророчат нам родители в детстве: семья, друзья, работа. У меня даже было какое-то представление о мире, о жизни, какие-то задачи и стремления, какой-то путь, который я себе вообразила. Я была готова к подвигам, но я видела, что мир вокруг меня не требует этого, жизнь не хочет моих дерзких мечтаний.

Тогда было популярно рассуждать о зоне комфорта и как это классно - выйти из неё. Что я и сделала - покинула свою «незатейливую уютную комнату». Сначала я переехала в Москву. Этому не было причин, это просто произошло. Было нелегко покидать Екатеринбург, так как я люблю Урал всем сердцем и это, пожалуй, единственный город России, в котором я бы хотела жить.

Но какой же восторг охватил меня, когда, спустя месяц, я оказалась во время уикенда в Париже. Я нашла в себе то, что хотела. Мне понравилось быть потерянной на небольших парижских улицах, полностью абстрагироваться от речи людей вокруг, чувствовать себя там неудобной дурацкой девчонкой, открытой к романтическим деяниям, и забыть про русскую бабу, которая коня на скаку остановит. Со слабым английским, без знания французского, без контактов и друзей, взяв только финансовые обязательства, я решилась на самый рискованный поступок в моей жизни – перебраться в Париж.

Мне понравилось быть потерянной на небольших парижских улицах и чувствовать себя там неудобной девчонкой

Оказалось, что Россия и Франция - две самые бюрократические страны с «особенными» тёплыми отношениями, поэтому организационные моменты переезда оказались сложными. Самый простой путь был - оплатить языковую школу на год в Париже, благодаря чему - получить студенческую визу и выучить язык. Так в 24 года я оказалась в незнакомом городе, где никого не знала и не говорила ни слова по-французски. Надо было начинать все заново.

Ежедневно я выделала 4 часа на занятия в школе, остальное время - работала на фрилансе, адаптировалась под местный менталитет. Адаптация заняла немного времени. Я очень хотела сохранить в себе русскую культуру, «широкую русскую душу», все то, что было заложено моими родителями, в моей стране, но при этом с уважением отнестись к французскому окружению, к их обычаям, порядкам. Думаю, спустя 2 года у меня получилось найти этот баланс.

ФРАНЦУЗЫ И ПАРИЖАНЕ

Сами французы делят себя на «французов» и «парижан». Разница лишь в том, что парижане больше БобО, чем французы (от фр. bourgeois bohemian, богемная буржуазия). Но все они одинаково умеют наслаждаться жизнью, и в тоже время паниковать по пустякам; проводят субботний день в галереях, а воскресное утро в очереди за багетом (не круассанами!).

Да, не все знают, что в Париже огромное количество галерей, в которых экспозируют артистов разных масштабов. Для посетителей вход абсолютно бесплатный, и за день ты можешь увидеть работы 10/20 артистов.

Во Франции все умеют наслаждаться жизнью и в то же время паниковать по пустякам

Самим же артистам пробиться в галерею самостоятельно не так просто. Важно влиться в большую тусовку. Это не артист ищет галерею, в которой он хочет выставиться, а куратор галереи ищет артиста. И в этой битве победитель только один - галерист, так как именно он зарабатывает на художнике. Художник же нарабатывает себе только имя, аудиторию и новую локацию экспозиции в своём портфолио. Что в принципе тоже неплохо.

ВЫСТАВКА

Честно, я не помню момент, когда я четко решила, что хочу и могу выставляться, как художник. Вообще мне теперь кажется, что большинство своих решений я принимала бессознательно.

Вспоминать все азы академического рисунка и живописи, которые мне давали профессора в художественном колледже 10 лет назад, я начала в пандемийное время. В итоге моя персональная выставка, посвященная эстетике женского тела, должна была открыться в конце '20 года, но сроки постоянно сдвигались, галереям было сложно что-то спрогнозировать в то время, особенно для молодого художника. Я понимала, что надо действовать в моменте, если ты не реализуешь свою идею сегодня, то за тебя это сделает кто-то другой завтра.

Позже, на одной из вечеринок я познакомилась с владелицей приватного клуба, располагающегося возле Центра искусств Жоржа Помпиду. Мы настолько вдохновились друг другом, что решили приступить к сотрудничеству. Локация была идеальная - интерьер южноамериканских наследий, с трещинами в полу, ручной обработкой стен, холодные материалы и теплая атмосфера – все это балансировало с тематикой моей графики.

Цель выставки и художественного процесса была - не сформировать концепцию, а визуализировать своё представление об эстетике. Мои работы - это не те работы, которые ты просто вешаешь на стену и оставляешь жить своей жизнью, здесь тело в прямом смысле заполняет все пространство. Я – фотограф, который рисует, или художник, который мыслит как фотограф, потому в основе моих работ лежит фотореализм, я стараюсь максимально близко передать текстуру кожи и теней на ней. Мои черно-белые картины будто замораживают конвейер цветных изображений, появляющихся в мире тысячами каждую секунду. Я стараюсь притормозить его.

За месяц до выставки мой муж-фотограф (Samuel Gropman) подготовил спец-проект с участием меня и моих рисунков, который мы презентовали на самом вернисаже. Было очень тревожно, но это была не профессиональная тревога. Тема женского тела, как будто табуированная, и хоть в Европе искусство помогает уйти от норм цензуры и позволяет рассказывать о том, что не принято обсуждать вслух, мне пришлось серьезно поработать над своим чувством контроля. Тем не менее мне нравится, что в этом я проявляю свою независимость, свободу, без какой-либо цензуры.

После недельной выставки я заявила миру о себе, открыла продажи работ и запланировала несколько проектных коллабораций на следующий год. Да вообще, иметь первую персональную выставку в Париже – ну круто же! То, что я вижу сейчас - мои мечты были правы, а действительность – нет. Главное работать, не ныть, не жалеть себя, пробовать, падать и торжествовать. Я сама себе и супергерой, и таблетка и счастливый случай.

Куда сходить – нетуристические места, обязательные к посещению в Париже

Palais de Tokyo

13 Av. du Président Wilson, 75116 Paris

Токийский дворец, огромный выставочный комплекс, посвященный современному искусству, расположенный недалеко от площади Трокадеро.

Perrotin Gallery

76 Rue de Turenne, 75003 Paris

Одно из знаковых мест в Париже. Галерея представляет таких художников, как Такеши Мураками и Даниель Аршам, а также новичков. Филиалы этой галереи расположены также в Сеуле, Гон Конге, Нью Йорке, Токио и Шанхае.

Bourse de Commerce. Pinault Collection

2 Rue de Viarmes, 75001 Paris, Франция

Новый музей, который арендован на следующие 50 лет для экспозиции более 400 разных художников и направлений коллекции Франсуа Пино.

Ruttkowski;68

8 Rue Charlot, 75003 Paris

Одна из любимых картинных галерей, посвящённых современному искусству. Периодически выставляют провокационные работы.

Gallery Julien Cadet

54 Rue Chapon, Paris

Мой фаворит - небольшая галерея с уникальной подборкой независимых художников.

Serpent À Plume

24 Place Des Vosges, 75004, Paris

Коктейль-бар / Арт-пространство с уникальным интерьером от Винсана Дарре. Здесь можно провести как джазовый вечер, так и шибари-ивент.

Настала эпоха экранной культуры, когда смартфон стал продолжением руки, а скорость и количество потребляемой информации многократно увеличились. Простыми словами о том, что же это такое – цифровое искусство – и какое будущее ждет его в городском пространстве, рассказали основатели студии медиадизайна Illuminraium3000 в Санкт-Петербурге Юрий Пелин и Евгения Годунова, недавно организовавший выставку медиахудожников России TSVET3000.

ILLUMINARIUM3000 – студия инновационного дизайна и медиаискусства. Какое значение вы вкладываете в это определение?

Медиаискусство – это contemporary art эпохи интернета. Оно включает в себя широчайший спектр форматов и технологий: цифровое искусство, компьютерную графику и анимацию, световые шоу, иммерсивные инсталляции, видеоигры, роботов c искусственным интеллектом. Для этого вида творчества трудно подобрать узкое определение: 30 лет назад под медиа-артом подразумевали прежде всего видео-и телепродукцию, сегодня это, скорее, объекты, созданные с помощью компьютерных программ, а завтра, когда технологии неизбежно шагнут вперед, опять возникнет что-то невиданное и оригинальное, возможно, связанное с генной инженерией или экосистемами. New media art находится в междисциплинарном пространстве и легко соединяет все возможные формы экспрессии, звук и свет, кино и театр, архитектуру и телевидение, науку и религию.

Ваша студия создавала 3D проекции для Московского Кремля, Большого театра, Эрмитажа, Дворца Парламента в Бухаресте и многих других культовых мировых сооружений. Каким вы видите будущее цифрового искусства в городской среде?

Мы убеждены, что все пространства и фасады могут стать холстами для медиахудожников, представителей одной из самых востребованных профессий ближайшего будущего. Фасады зданий как объекты непосредственной реакции на жизнь города — это мечта Евгении (Евгении Годуновой, – прим. ред). Так, в ближайшее время в Вологде мы создадим световую инсталляцию площадью 2 тысячи квадратных метров, которая станет зеркалом повседневной жизни. В течение недели мы записываем звуки улицы, а потом превращаем их в световые узоры. Мы строим свои работы на взаимодействии изменений, происходящих в окружающей среде и людях, с машинным интеллектом. Внедряя медиаискусство в архитектуру, мы заявляем, что в будущем больше не будет нецифровых реалий. Мы предлагаем зрителям визуализировать альтернативные реальности, предоставляя им возможность воспринимать архитектурное пространство как многовариантную, живую среду.

А как насчёт общественных пространств? Выставка TSVET3000, которая прошла в МЕГА Екатеринбург, очень смело интегрирована в торгово-досуговый центр.

Сегодня мы работаем в области публичного искусства, реализуя работы для городских проектов – муниципальных и частных. Мы используем иммерсивные технологии, исследуем пространство между цифровыми и физическими объектами, создаем гибрид архитектуры и медиаискусства с машинным интеллектом и внедряем это в общественные пространства. При всей сложности технологий и процесса создания, в итоге получается доступная для восприятия экспозиция, которая интересная как искушенному в сфере медиа посетителю, так и людям, приходящим за зрелищностью, а не за сложной концепцией.

По меньшей мере 70% покупателей арт-объектов хотят рассмотреть их перед покупкой. Такие данные представляет интерактивная художественная галерея Saatchi Art, недавно внедрившая AR-примерку для картин. Именно поэтому дополненная реальность все чаще используется на стыке искусства и бизнеса. Можно ли говорить о том, что цифровое искусство возникло в первую очередь как коммерческий инструмент?

В том направлении, которое вы упомянули, цифровые технологии можно воспринимать как коммерческий инструмент. Но не каждая цифровая технология является медиаискусством. Медиаинсталляции, например, часто интерактивны – работа над произведением завершается, когда внутрь него попадает зритель, реакция которого очень важна. Непонятно, как и зачем такие работы превращать в товар. Они — нематериальная ценность, на них трудно установить цену, к ним неприложимо понятие «уникальный объект».

Вы сказали, что профессия медиахудожника – одна из самых востребованных в ближайшем будущем, но при этом медиа-искусство не является материальной ценностью. А кто выступает заказчиками подобных работ, какая монетизация в этой сфере?

В 2006 году в торговом районе Гиндза в Токио открылся 10-этажный бутик Chanel американского архитектора Питера Марино. Гигантские фасады магазина представляют собой сплошной видеоэкран. Со стороны улицы вы смотрите кино, а находясь внутри, видите улицу. Сложнейшее тройное остекление (изготовленное в Австрии, на родине фестиваля Ars Electronica) обошлось компании в $100 млн. Медиа-арт востребован в рекламе, интерьерном и выставочном дизайне. Art + Com Studios из Берлина делает самые большие в мире кинетические скульптуры, которые управляются компьютерными программами. Их Kinetic Rain установлен в аэропорту Шанхая: дождь из металлических капель, подвешенных на лесках, движется под специально написанную музыку. Большим корпорациям по вкусу подобные объекты. Парижский дизайнер Жан-Марк Гади, сотрудничающий с Apple, пробует свои силы в выставочной сценографии. Одна из последних работ Гади – витрины магазинов Montblanc, где фирменными ручками пишут и рисуют роботы. Лично мы, например, делали проект для компании Johnson&Johnson Medical – проекционный световой маяк, эта инсталляция участвовала в номинации «лучший проект» в конкурсе искусств Prix Ars Electronica.

Какова цель цифрового искусства сегодня?

Мне лично (слова Юрия, – прим. ред.) нравятся слова Льва Толстого, который считал, что искусство – это способ выражения чувств, и если человек, который смотрит на картину, слушает музыку или читает роман, испытал те же чувства, что и автор при создании, то акт искусства, по Толстому состоялся. Речь про классическое искусство, но эта концепция характеризует на сто процентов и цифровое.

Существует ли вероятность того, что цифровое искусство однажды полностью заменит собой классическое?

Все будет на своих местах. Это не замена, а симбиоз. Я убежден, что пройдет совсем немного времени, и архитектура, например, так же прочно срастется с цифровым искусством, как прежде со скульптурой и живописью.

Арт-медиатор и основательница фонда уральских художников Malyshchuk foundation Мария Малыщук о том, почему цифровое искусство станет нашей реальностью.

Искусство дороже золота

Прошло уже достаточно времени с того момента, как я начала заниматься просветительской деятельностью и погружать людей в пространство современного искусства. И, надо сказать, раньше на Урале я сталкивалась с жутким безразличием: люди совершенно не обращали внимания на искусство, предпочитая уделять внимание чему-то более, по их мнению, значимому. Конечно, в Москве и Санкт-Петербурге ситуация была немного другая, но факт остается фактом – сегодня в России к искусству относятся с непониманием.

Меня не мог не поразить результат опроса, который я провела перед запуском моего курса для начинающих коллекционеров. Оказалось, нематериальные ценности вышли на первый план! Мне говорили, что умение поддерживать разговор об искусстве – то, ради чего люди хотят знакомиться с ним. Более того, по моим наблюдениям, аудитория, которая сейчас является зрителями и коллекционерами, стремительно молодеет. Это – миллениалы и зумеры, которые привыкли пользоваться тем, что вышло за рамки объективной реальности. Они потребляют услуги, а не покупают товары. Эти поколения скорее возьмут шерринговый автомобиль или самокат, а не купят их для того, чтобы показать свой статус, и крупные суммы инвестируют в то, что имеет духовную и эмоциональную ценность. Вообще, «лакшери» - это уже не повод для гордости, потому что сейчас материальные предметы роскоши есть у всех людей, которые состоялись в жизни. Никого не удивишь браслетами Cartier – в отличие от произведения художника в вашей личной коллекции. Тем более, сейчас искусство становится более доступным. Раньше для того, чтобы съездить на ярмарку в Майями или Швейцарию, нужно было потратить огромное количество средств, да при этом еще и произвести хорошее впечатление на галлериста, который оценивающе осматривает вас с головы до ног. Теперь достаточно открыть нужный сайт, зайти в онлайн-комнату для просмотра и узнать цены на интересующие вас предметы.

Автор работы  Максим Жестков

Так, можно сказать, что сейчас искусство становится дороже золота. Рынки искусства подобны фондовым рынкам, но при этом то, что на них продается, внутренне обогащает владельца, а не только является отличной инвестицией. Конечно, я вижу, что в нашей стране люди до сих пор очень осторожны и только присматриваются к вложению денег в художников, но я уверена – через пару лет ситуация изменится. В конце концов, невозможно понять ценность искусства, не потратив на него «копеечку».

Параллельная реальность

Цифровое искусство – новый холст, новое средство выражения для художников, которое закономерно пришло на смену всему остальному. Если мы немного углубимся в историю, то поймем, что сначала человек рисовал на стенах в пещере, потом перешел на дощечки, а затем взял холст и краски, которые создавал сам, своими руками. Когда краски стали производить в фабричных условиях, появились импрессионисты и все последующие поколения художников, которые начали экспериментировать, буквально сойдя с ума от обилия художественных материалов. В наше время происходит новый прорыв – технические средства, которые позволяют воплощать все новые и новые идеи, перенося их в виртуальную реальность.

Я отношу к цифровому искусству все, что создано для культурного потребления через экран и наушники. Видов его, на сегодняшний момент, существует много. Например, генеративное искусство, для создания которого художник заводит в компьютер паттерн, давая ему возможность генерировать изображение, сейчас является одним из самых популярных направлений. Сравнить абстракцию, полученную таким образом, можно с произведениями, во время работы над которыми художники отдаются бессознательному и получают эмоциональную картину. Яркими направлениями цифрового искусства также являются саунд и видео-арт. Их отличие от музыки или кино заключаются в том, что они не имеют временных рамок: вы можете понять подтекст вне зависимости от того, когда произошел момент вашего включения в произведение. Существуют также цифровые инсталляции, анимация, робототехническое, кибернетическое, программное, виртуальное, интернет-искусство, био-арт. Конечно, чтобы подробно и детально разобраться в каждом из этих направлений, нужно не только потратить много времени, но и найти себе хорошего проводника, который поможет выявить все нюансы. А разобраться, скорее всего, придется, потому что очень скоро все мультимедийные устройства, с помощью которых можно транслировать цифровое искусство, станут доступнее. Голограммы, проекторы и экраны, которые сейчас размещаются в общественных пространствах, через несколько лет будут создаваться уже более экономически выгодными для физических лиц. Вы сможете приобретать их и, приглашая своих друзей на ужин, проводить мини-выставку! К тому же, уже сейчас есть возможность оформлять подписки на трансляции и покупать работы художников, которые стоят недорого.

Это искусство?

Основная проблема цифрового искусства заключается в его бесконтрольности. Информационный поток настолько огромен, что у людей попросту теряются ориентиры. Я сейчас как раз работаю над тем, чтобы эти ориентиры создать, поскольку текущая ситуация меня беспокоит. Мне важно, чтобы у тех, кто обращается ко мне, было точное понимание того, что является искусством, а что – нет. Поэтому я создаю свой ресурс, где рассказываю про художников, за которыми стоит следить.

Автор работы Рефик Анадол

Тем, кто хочет отличать настоящее искусство, я рекомендую пройти мой курс, после которого вы точно будете погружены в вопрос. Однако также я рекомендую прочитать несколько книг, которые станут отличным фундаментом для наращивания дальнейших знаний. Первая – книга Артура Данто «Что такое искусство?». Автор объясняет, обращаясь к ключевым произведениям, начиная с фонтана Дюшана, почему они являются искусством. Эта книга небольшая, и ее автор- философ разговаривает с читателем понятным языком. Вторая – книга Анны Арутюновой «Арт-рынок в XXI  веке». Я бы назвала данный труд кратким конспектом курса «Глобальный арт-рынок, стоимость искусства», который я прошла во время своего обучения в университете при аукционном доме Sotheby's. С помощью этой книги можно понять, чем рыночная стоимость отличается от художественной ценности. Их нужно уметь отличать, поскольку эти позиции могут не совпадать. Рыночная стоимость – это то, каким спросом пользуется художник на рынке, а художественная ценность – это то, насколько редкая и уникальная работа художника. Часто бывает так, что искусство, имеющее высокую художественную ценность, остается незамеченным. О причинах этого как раз-таки можно узнать из книги. И третий труд, который я порекомендую – это эссе Льва Толстого «Что такое искусство». Лев Николаевич выделяет три критерия, которым должно соответствовать искусство: общественная значимость и новизна идеи, катарсис и искренность творца. Художник - это всегда первооткрыватель. Такой же, как ученый, только радиус его познания лежит не в мире логики, а в мире чувств и эмоций. У художников нет никаких рамок и формул, которые бы их сдерживали, и поэтому очень часто, создавая свои миры, они заглядывают в будущее в то время, когда наука обращает внимание прошлое. Леонардо Да Винчи решил, что человек должен летать, хотя никаких предпосылок к этому не было. Светомузыку и систему распознавания голоса придумали художники, а уже потом инженеры внедрили их идеи в повседневность. Значимость искусства для общества переоценить трудно, поскольку оно двигает прогресс. При этом, конечно же, настоящее искусство всегда вызывает у человека шквал эмоций, которые подобны переживанию какого-то значимого события. И если вы видите, что в том или ином произведении соблюдаются все эти критерии, то можете не сомневаться – это искусство.

Автор работы Риочи Курокава

Защита от копирования

Еще одна проблема цифрового искусства – это копирование и хранение работ. Как покупать виртуальное искусство, если его сложно зафиксировать и оформить на него права? Поэтому появилась система NFT, которая пообещала, что благодаря технологии блокчейн, используемой в основе этой системы, можно будет сохранить работу навсегда и зафиксировать ее владельца. Собственно, сегодня эта система работает, но не так успешно, как может показаться. Технология не устранила проблему пиратства и авторских прав, не убрала множество репутационных и правовых рисков. Я уверена, что за этой технологией будущее, но в том случае, если все существующие проблемы будут решены. Пока что я рекомендую связываться с традиционными способами хранения информации. Кроме того, на NFT есть много произведений, которые назвать искусством нельзя, поэтому, при покупке через ресурс, лучше прибегнуть к помощи консультанта.