О музыке, глупости артистов, кайфе от работы, периоде 90-х и ненужности воспитания взрослых детей в диалоге с Максимом Фадеевым.

Как бы вы описали современный музыкальный рынок? По вашим словам, он насыщен так называемым дизайном музыки. Что это такое?

Музыка сейчас состоит только из дизайна. В ней нет ни смысла, ни гармонии, ни мелодии — практически ничего. Дизайн — это просто звуковой орнамент. Вот, собственно, и все. У кого хороший вкус — тот и победил. Наш шоу-бизнес можно назвать зообизнесом. Так бы я и описал современный музыкальный рынок — как зообизнес. Зоорынок. Раньше был в Москве птичий рынок — вот примерно то же самое.

Слова или музыка — что в приоритете? Складывается ощущение, что текстам время почти не уделяют, они максимально упрощены.

Правильно складывается (смеется). Каков мозг — таков и текст, ведь он делается для определенного мозга. Если у человека нет ума, то ему и тексты нужны соответственные... Умный всегда найдет себе умные тексты. Если же он бык — то быку кнут. Вот и все.

Изначально группа Serebro создавалась как проект для азиатского рынка. Почему именно для него?

Потому что я не хотел работать на российском рынке. По разным причинам. Хотел уехать и делать всевозможные, если можно так сказать, экзерсисы. Был азиатский проект, а стал... В общем, пришел Юрий Аксюта с Первого канала и попросил меня, чтобы мы поехали на Евровидение. Я сделал поворот ради этого и, честно говоря, очень жалею. И вообще жалею, что создал группу Serebro.

А вообще считаете ли вы, что в вашей карьере были провальные проекты?

Конечно, были, но не так много. Если брать суммарно, то из десяти один. Хорошо это или плохо, не знаю.

Что для вас значит победа? В профессии, в жизни, в общении?

Победа — это эмоциональное удовлетворение от сделанного. А не от того, что ты получил статуэтку. Если ты эмоционально кайфанул от процесса и результата, это и есть победа. Над самим собой, над своими эмоциями, комплексами и прочее-прочее. Я никогда не ждал призов. Мне всегда было по кайфу делать то, что я делал. И все.

Хайп — неотъемлемая часть поп-культуры. Вы создаете искусственный ажиотаж вокруг своих артистов, чтобы подогреть к ним интерес?

Я никогда не делаю ничего специально. Что есть, то есть. А специально — это такое... Все равно никогда не получится.

О 90-х. Что значило быть продюсером в тот период? На что были готовы будущие артисты ради популярности?

Артисты были готовы на все, как, собственно, и сейчас. Просто сегодня они еще сильнее поглупели. Им кажется, что они все могут делать сами. При этом не умеют играть ни на одном инструменте, не знают ничего, ни одной ноты. И все они называют себя музыкантами. Это просто… обесценивание моей профессии, обесцененивание всего, что было.

Что значило тогда быть продюсером? Да ничего не значило! В 90-е шоу-бизнес только зарождался, все было новое, настоящее, живое... Сегодня такого уже нет. Сейчас — прагматизм, в глазах — стекло, а не любовь.

Какое решение в вашей профессиональной жизни было самым неожиданным?

Да много неожиданных решений было. Но самое волевое, правильное, сильное и самое-самое-пресамое мое решение — обнулить свою компанию. Я настолько счастлив, что у меня хватило на это духа и сил... Любой бизнесмен вам скажет, что это такое – обнулиться. За 30 лет... Но я это сделал, мы провели очень серьезную реструктуризацию и теперь компания заново начинает работать и выходить на рынок.

Знакомо ли вам эмоциональное выгорание? Как вы восполняете силы?

Нет, мне незнакомо. Вообще. Я могу сам кого хочешь поджечь. Если надо.

В молодости, когда мы только начинаем двигаться к мечте, — вполне нормально гореть ею, жить для нее. Спустя время это чувство, скорее всего, притупляется, особенно когда цель достигнута. Вы можете сказать, что до сих пор горите своим делом?

Конечно. Я еще сильнее горю. Мечты, желания — их становятся только больше.

О чем вы мечтаете сейчас?

О чем мечтаю... Могу сказать, чего хочу: получить Grammy. И я это сделаю!

По вашим словам, Россия — страна минорная. Можно ли что-то изменить, чтобы она перестала быть такой?

Да, Россия — минорная страна. Проследите ее историю. Это наша ментальность (улыбается).

Вы конфликтный человек? Как вы себя ведете в конфликтных ситуациях, надолго ли их запоминаете и готовы ли идти на компромисс?

Смотря какие ситуации. Все зависит от самого конфликта. Тебе ведь могли просто наступить на ногу, а могли тебя публично опорочить. Это разные вещи. Человек я не конфликтный, но могу сказать так: кто к нам с мечом придет, от меча и погибнет. Чужого не хотим, свое не отдадим.

Страхи – вполне нормальное явление в нашей жизни. Сегодня вы боитесь чего-нибудь?

Хороший вопрос. Наверное, уже нет. Прошло время, когда я чего-то боялся. Но мы всегда боимся за близких, конечно. Хочу, чтобы они были здоровы.

Вопрос педагогу и члену жюри конкурса «Голос. Дети». Чему одному, самому важному, на ваш взгляд, необходимо научить ребенка? Даете ли вы какие-то советы своему сыну?

Только один – оставаться человеком. И, самое главное, научить ребенка думать. Своему сыну я даю советы только тогда, когда он их спрашивает. Стараюсь не лезть в жизнь уже самостоятельного человека. Но, конечно, я могу ее корректировать, если это понадобится.

Вы хотели бы что-то поменять в себе?

Очень хочу перестать доверять женщинам (улыбается).

Идеальная женщина — какая она для вас?

Моя жена.