Молодой, бескомпромиссный и невероятно талантливый актер Кузьма Котрелев ворвался в театральный мир внезапно, но за короткое время успел заявить о себе. В перерывах между спектаклями в Екатеринбурге, он рассказал о сути актерской профессии, принятии себя, искренности и суевериях.

Судя по вашим видеоинтервью, кажется, что у вас достаточно резко и часто меняется эмоциональный фон. Вы согласны с этим, и если да, то, как вы думаете, почему так происходит?

Мне кажется, так происходит у всех людей. Я еще молодой и не сформировался полностью как личность, у меня постоянно меняются взгляды, настроение. Это зависит от всего – от эмоционального, физического состояния.

То есть это связано прежде всего с возрастом?

Наверное, да. Молодежь не умеет со всеми своими чувствами справляться. У меня есть позиция – я стараюсь всегда быть честным, мне не хочется «надевать» на себя какое-то другое лицо, которым можно пользовался в медиапространстве. Поэтому стараюсь всегда быть самим собой и никого не обманывать. Я часто смотрю на взрослых артистов, своих коллег. И, говоря откровенно, многие как раз создают себе то самое медиалицо. То, которое они показывают только публике, журналистом и поклонникам, а я для себя решил, что не буду так делать.

Вы всегда говорите в лицо то, что думаете о человеке?

Нет, в этом плане я, конечно, не такой резкий, но именно в формате интервью стараюсь говорить так, как есть, без подготовки и прикрас.

Принимаете себя таким, какой вы есть?

Сейчас — да. У меня есть вещи, над которыми я работаю. Когда начинал свой путь в художественном театре, мне многое не нравилось, я постоянно менялся. Пытался подстроиться, пытался найти свое правильное ощущение, свою позицию. Сейчас я уже будто бы что-то нащупал, понимаете, какое-то свое состояние, и меня все устраивает, но это может в любой момент поменяться.

С возрастом?

Да, наверно, когда я пойму, что мне нужно нечто более серьезное или, наоборот, менее серьезное. Не знаю.

Актер – это прежде всего лицедей. Есть мнение, что актерами становятся те люди, кто хочет от себя убежать.

Может быть… Но по большей части я думаю, что эта профессия – история про исследование себя. Чем больше ты играешь, чем больше у тебя разных интересных ролей, тем лучше ты себя узнаешь. Мне кажется, это путь к себе, а не от себя, по крайней мере в моем случае. Я очень много узнаю благодаря своей профессии.

Сильно изменились с того момента, как сыграли первую роль? Каждая роль, наверняка, откладывала определенный отпечаток.

Да. Конечно. Сильно. Впервые я вышел на сцену в спектакле «Бунтари» Александра Молодченкова. Я играл студента Ивана Иванова, роль была маленькой, но с тех пор я заметно изменился. Я теперь другой человек и артист другой. Я шел маленькими ступенечками и иду до сих пор — эта лестница никогда не закончится. Вообще каждый год после летних каникул прихожу в театр другим человеком. Опыт, который накапливается за сезон, я обрабатываю в летний период и прихожу с новой целью, новыми задачами.

Что вам ближе, кино или театр?

На сегодняшний день — театр, я его очень люблю. Я в кино ничего пока не понимаю, делаю только первые шаги в этом направлении.

Вам нравится, когда вас узнают?

У меня был период, когда я этого сильно хотел. И сейчас, наверное, подсознательно хочу. Мало кто откажется от большой славы. Меня узнают на улицах, но не так, что я выхожу, и ко мне бежит толпа. Но приятно, если кто-то узнает и говорит хорошие слова. Толпу вокруг себя не хотелось бы видеть – все-таки я езжу в метро.

Как вы считаете, что думают о вас коллеги, не говорят открыто, а именно думают?

Особенность ли это моя или я отношусь к такому типу людей – но у меня более-менее хорошие отношения со всеми коллегами. Я не знаю никого, кто бы меня не переносил... Да, думаю, таких нет. А вот у меня есть люди, с которыми я не хотел бы находиться рядом.

Какие конкретно люди вызывают у вас отторжение?

По-разному бывает, бывает так, что в человеке тебе неприятно все. То, как он разговаривает, как смотрит, двигается, пахнет – все не нравится. Чаще всего это происходит на каком-то животном уровне, интуитивном. Причем это может быть чудесный, приятный человек. Порой бывает за это стыдно.

Когда слышишь в одном предложении «православная семья» и «актер», возникает некоторый диссонанс.

Я никогда не хотел быть священником, как мой отец. При этом в семье у нас никаких конфронтаций не было, мама и папа в этом плане правильные – они давали нам полную свободу. Им важно, чтобы ты занимался чем-то, что тебе реально интересно и приносит доход для содержания семьи. Мой папа не особо интересуется театром, но он был несколько раз на моих спектаклях. Думаю, он за меня радуется и гордится.

А он ничего не говорил по этому поводу?

Говорил, конечно, но я не думаю, что он считает себя каким-то сведущим экспертом, чтобы выдать конструктивную критику. Он всегда остается сдержанным.

Вообще нравилось в многодетной семье расти?

Когда-то нравилось, когда-то — нет. В чем уверен точно – люди, выросшие в таких семьях, более ответственны.

Каких вершин вы хотите достичь?

Не знаю. Сейчас у меня есть какие-то задачи, но если честно, нет четко сформулированных целей, к которым стремлюсь. Это, возможно, не самое лучшее мое качество – находиться в моменте, жить здесь и сейчас, но я не люблю заглядывать в будущее. Моя цель – приблизиться к чему-то прекрасному, найти себя в профессии, найти свое место в жизни. Хочется заглянуть внутрь себя, а все остальное приложится, настоящий талант не останется незамеченным. Он всегда найдет своего зрителя.

Тем не менее есть фантастические актеры второго плана, которым никогда не давали главных ролей, и они страдали от своей недооцененности.

Да. В актерской профессии ты должен себя понимать и понимать свой организм, что ты можешь сыграть, а что нет. Есть отличные актеры вторых ролей: мой двоюродный прадед Алексей Николаевич работал в Вахтанговском театре всю жизнь и всю жизнь играл вторые роли, и был этим доволен, потому что любил свое дело. Был преданным театру человеком. Надо знать свое место, ценить себя и благодарить жизнь за то, что у тебя есть.

Мы живем уже много лет в нестабильном мире. Как вы считаете, это влияет на внутреннее ощущение людей?

Конечно, влияет. Но я считаю, что нужно просто стараться заниматься своим делом и приносить миру ту пользу, которую ты в состоянии приносить, а об остальном не думать. Есть вещи, о которых не нужно думать, их лучше оставить. Они все равно случатся без нас. У меня есть внутреннее спокойствие и уверенность, что со мной все будет хорошо. И это помогает мне держаться и не срываться с катушек. Да, сейчас очень тяжелое время, но надо верить в прекрасное, в добро, в любовь и дарить их миру. Особенно любовь и добро. Потому что, как показывает практика, только они могут спасти человечество. Любовь, добро, красота, свобода. Только это.

Безграничная свобода может быть губительной?

Если человек умеет свободой управлять, то нет. Мне, например, нельзя ее давать в абсолюте. Я бы наделал глупостей, за которые бы было бесконечно стыдно потом. Из глупостей складывается опыт, однако не всякий опыт нужен.

Часто старшее поколение считает принцип «Жить здесь и сейчас» инфантильной позицией.

Это инфантилизм, абсолютно точно. Когда-то все были инфантильными.

Чего вы не принимаете в людях и что цените больше всего?

Ценю честность, искренность, открытость в отношениях, когда у человека чистые глаза, бескомпромиссность. Есть люди, с которыми ты говоришь и невольно улыбаешься, тебе приятно. Люблю внутреннюю силу, уверенность в своей правоте. А не нравиться, когда люди сердятся, кричат, когда кто-то рядом ругается, я стараюсь уходить, так как чувствую себя маленьким ребенком, на которого кричат.

Но ведь режиссеры частенько кричат на актеров…

Нет, например, Егор Перегудов не кричит. Он хороший режиссер. Хотя есть режиссеры, которым это надо. Я считаю, искусство должно создаваться в любви — для того, чтобы сделать хороший спектакль, не надо никого унижать или втаптывать в грязь. Появилось такое желание, иди к психотерапевту, поори на себя или поговори с мамой, чтобы понять, где тебя не долюбили. Не терплю, когда самоутверждаются за счет других людей.