Как рождается грим, который никому не виден, но должен всех впечатлить, рассказали «Стольнику» те, кто его создает в кино и театре больше 20 лет.

Екатерина Крыльцова,

художник по гриму

Весь парадокс грима состоит в том, что его никто не должен заметить. Образ есть, эффект есть, а грима – нет! И в связи с тем, как стремителен технический прогресс, какой чувствительной становится техника и как детально она передает изображение, работа гримера в кино становится все сложней и ювелирнее. Но, тем не менее, я с каждым годом люблю ее все больше!

Что рисуем?
Самая простая история, над которой приходится работать на площадке, – бытовая: когда актеры выглядят как живые, нормальные люди, засыпающие и просыпающиеся без «боевого» макияжа. Вторая разновидность грима – спецэффекты, включающие любые изменения внешности: от небольшой царапины или шрама до полного преображения. И третий вид – пластический грим, создаваемый с помощью специальных силиконовых накладок, которые изготавливаются индивидуально. 

Графика или руки?
Нужно признать, что в России уровень компьютерной графики отстает от мирового лет на 20, хотя есть картины, сделанные очень достойно. Например, сказка «Последний богатырь», где над персонажами изрядно потрудились и гримеры, и компьютерщики. Причем они работают на съемочной площадке бок о бок. Пока первые выполняют свою работу, вторые – делают заметки, комментарии о том, как будут тот или иной спецэффект дорабатывать на стадии постпродакшна. Так, мы работали над фильмом Сарика Андреасяна «Мафия: Игра на выживание». По сюжету, один из персонажей погибает, упав на кусок арматуры, который пробивает ему горло. И мне сначала пришлось вручную, кадр за кадром, создать все этапы этого неприятного процесса. А затем художники на компьютере дорисовали бьющую фонтаном кровь. Но пока в нашем кинематографе не так много картин, требующих сложной графики, поэтому у специалистов не «набита» рука – и каждый раз стыки между реальностью и дорисованными деталями достаточно заметны. Хотите видеть работу высочайшего класса – посмотрите фильм «Темные времена», где опознать Гари Олдмана, играющего роль Черчилля, просто невозможно!

Объять необъятное
Когда ко мне обращаются девочки, мечтающие о профессии гримера, я им говорю: «Вы должны уметь все!» И это действительно так. Я пришла в кино в 16 лет в начале 90-х – тогда гримеры были мастерами на все руки: и визажистами, и парикмахерами, и постижерами. Я до сих пор могу сама с ювелирной точностью сшить парик, усы, бороду. Но предпочитаю перепоручить это профессионалам. И сегодня многие гримеры в Москве и Санкт-Петербурге (в Екатеринбурге «старой школы», увы, почти не осталось!) перенимают принцип гримерной работы на Западе. Там за каждый этап создания образа отвечает независимый специалист: за макияж, стрижку, укладку, создание спецэффекта, изготовление накладок, нанесение пластического грима. У них это производство. А у нас – чистое самоотверженное творчество.

Светлана Корбан,

гример

Если посмотреть на театральные фотографии, обычно можно с точностью до десятилетия определить, когда они были сделаны. Потому что грим в театре очень хорошо отражает модные тенденции своего времени. И если еще лет 15 назад повсеместно можно было встретить плотный, жирный тон и яркую подводку глаз, то сегодня мода на «нюд» влияет и на театральный макияж.  А современные камеры, различающие даже тонкий слой пудры, диктуют новые правила работы. 

Видится на расстоянии
Главная особенность театрального грима заключается в том, что он должен быть достаточно ярким, чтобы зрители различали лица певцов или танцоров с самых дальних рядов. Но при этом настолько аккуратным и деликатным, чтобы не напугать никого крупным планом на афише. Особенно сложно с мужчинами-блондинами – приходится красить ресницы у корней, с кончиков тушь снимать, а скульптурность лица необходимо усиливать всем с помощью коррекции в три тона. И, поскольку актеры в балете (да частенько и в опере) много двигаются, потеют под софитами, в театре используется либо профессиональный грим Kryolan либо обычную водостойкую косметику. 

Идти на рекорд
Театральным гримерам жизненно важна расторопность. Когда у тебя есть максимум 10 минут, чтобы полностью сменить макияж и прическу (в перерыве между отделениями, а то и вовсе во время паузы между выходами актера на сцену), все движения должны быть отточены до автоматизма. И результат не может оказаться некачественным – иначе что-то потечет, рассыплется, отпадет. А в театре никто не скажет «Стоп, мотор!», если у танцора падает парик или отлетает накладной нос. У меня была история, когда в «Сотворении мира» я сделала накладку на нос исполнителю роли Черта, чтобы персонаж выглядел более характерным. И во время спектакля она благополучно продержалась, а вот на танцевальном поклоне – при стремительном пируэте – улетела за кулисы. Слава богу, не в зрительный зал!