Что такое устойчивое развитие и существует ли оно в реальности, рассказывают лучшие представители уральской науки. Почему важно начинать с себя, а не ругать государство, как изменить свое отношение к жизни и что помогает человеческому мозгу обнаруживать его скрытые возможности.

Дмитрий Медведев,

доктор химических наук, заведующий отделом электрохимии твердого тела Института высокотемпературной электрохимии УрО РАН, заведующий лабораторией водородной энергетики Уральского федерального университета, член редколлегии ведущего мирового журнала по водородной энергетике International Journal of Hydrogen Energy (Elsevier)

Я занимаюсь развитием программы альтернативного топлива. Это важная стратегическая задача, реализацией которой озабочены все мировые державы, заинтересованные в сохранении и улучшении экологического состояния планеты. Как человек, живущий всю в жизнь в Екатеринбурге, могу сказать, что никогда прежде не видел настолько изменчивого, резкого климата в нашей области. Его изменение происходит по всей планете. Причина этому — человек и его жизнедеятельность. Поиском альтернативных видов топлива, которые позволят снизить уровень углекислого газа в атмосфере, в нашем Институте начали заниматься еще в 1970-е, когда вопрос экологии не был мейнстримным, как сейчас. Многие тогда начали задумываться о том, что надо что-то делать с парниковым эффектом, но все это было на уровне разговоров. Сегодня правила игры меняются. Вредное воздействие человека на природу достигает своего апогея, а значит, решать проблему нужно кардинально. Нивелировать это воздействие можно двумя способами – снижением углеродной нагрузки (а все топливо содержит в своей основе углерод) и развитием водородной энергетики. Это сегодня глобальные тренды. Например, в Европе уже созданы спецпрограммы, на законодательном уровне регулирующие выбросы вредных веществ в атмосферу. Япония, США и Канада также задекларировали проекты развития водородной энергетики. В скором времени нас ждет повышение так называемого углеродного налога: чем больше углерода содержится в составе топлива, тем больший налог заплатит его поставщик. И все мы знаем, что Россия – один из главных экспортеров газа, нефти и нефтепродуктов, поэтому мы также заинтересованы в разработке водородного топлива. В настоящее время большое количество предприятий реального сектора экономики обращаются к водородной энергетике, среди них Газпром, Росатом, Роскосмос и другие. Водородное топливо экологично, однако получать его очень дорого. Существует множество способов, и наша цель – найти самые дешевые и технологически простые, а также решить вопрос хранения. Но нужно помнить, что этот путь займет порядка 20 лет.

А пока есть три вещи, которые могут изменить мир: служить примером своим детям, воспитывать в них все лучшее, но не мешать саморазвитию; безусловно, беречь природу в полном смысле этого выражения; предотвращать коррупцию, выбирать и оценивать человека по достижениям, а не по родственным связям.

Юлия Лаврикова,

директор Института экономики УрО РАН, доктор экономических наук

Термин sustainability можно рассматривать в разных контекстах, но с экономической точки зрения его стоит понимать как сбалансированное социальное, экономическое и экологическое развитие. Это некая триада глобального уровня – гармоничное взаимодействие и взаиморазвитие между человеком, экономикой и природой. Идею sustainability заложил еще гениальный ученый Вернадский, он понимал устойчивое развитие именно с этой позиции. Многие сегодня трактуют устойчивость как снижение карбонового следа и улучшение экологической ситуации в мире, что является решением лишь части задач. Исследователи же в нашем Институте придерживаются классического взгляда. Например, в стратегии развития микрорайонов Екатеринбурга мы исходили из стремления достичь гармонии между социальным, экономическим и экологическим спектрами, с точки зрения сбалансированности между объективными характеристиками развития микрорайонов и субъективным восприятием его жителей. Как правило, экономические показатели измеряются объективными факторами, но есть еще человек со своими ощущениями. Бывает, что по показателям все хорошо, а людям по ощущениям – не очень: так, при самом современном внешнем виде жилья, его инфраструктура и качество могут вызывать вопросы. То есть нет сбалансированности. Или проблема загрязнения окружающей среды, что актуально для территорий вокруг крупных производств. Полноценной гармонии нет, но эти предприятия сейчас активно внедряют в свою работу цели устойчивого развития. По нашим данным, лучше всего ощущают себя жители Верхней Пышмы, где создаются все условия для качественной жизни.

В ответ на запрос современности, в Институте экономики УрО РАН создана передвижная лаборатория для оценки эколого-экономического ущерба. Мы оцениваем ущерб природе в натуральных единицах и переводим их в экономические. Эта лаборатория уникальна. Думаю, она будет очень востребована и наукой, и обществом. Кроме того, лаборатория независима, и повлиять на ее оценку никто не сможет.

Для того, чтобы прочно внедрить в сознание людей принцип устойчивого развития, нужны грамотная информационная политика и создание администрациями городов необходимых условий для его реализации, по сути, чтобы выбора делать по-другому у них не было. Но пока это в полной мере не достигнуто. И важно понимать, что в России, в отличие от западных стран, по-другому расставлены приоритеты. Там люди уже удовлетворили свои базовые материальные потребности, перейдя к более высокому их уровню. Когда мы пройдем этот путь, приоритет гармоничного существования с природой выйдет на первый план.

Лариса Петрова,

проректор по научной и инновационной работе ЕАСИ

Я предпочитаю близкий и понятный объект заботы, внимания, устойчивости – семья, город. Могу сказать честно и откровенно – я патриот Екатеринбурга. Я живу здесь всю жизнь, так же, как и мои близкие и друзья, и мне совершенно не хочется отсюда уезжать. Возможно благодаря этому решению – остаться, а не улететь, как делают, к сожалению, многие – мы сделали наш город таким, какой он есть – уникальным своей силой, энергией, амбициями и мужеством. Люди, живущие в конкретных городах, своей активностью, своими ви́дением и ценностями способны менять окружающую действительность. И это не всегда происходит сознательно: кажется, мы живем обычной жизнью, укрепляем и приумножаем персональные жизненные ценности, а тем самым делаем незримые шаги к постепенным изменениям, которые впоследствии становятся значимыми, и в результате видим ту картину социального мира, которая есть здесь и сейчас. По этой причине мы сами «виноваты» в том, где и как мы живем. Мы сами – творцы своей реальности. И никто, кроме нас, не способен повлиять на нее, а начинать изменения всегда нужно с себя.

К теме номера: я понимаю устойчивость как баланс между интересами, возможностями и ограничениями. Его поиск – самое главное, и достижение его – то, что мы очень плохо умеем делать. Баланс между потребностями и интересами человека, общества и корпораций, отдельных стран, баланс между настоящим и будущим. Сейчас временной горизонт очень маленький, мы живем в зоне неопределенности. Это связано с ощущением устойчивости каждого отдельного человека, с его доверием власти, с его возможностью планировать будущее. В реальности мы видим установку – дожить до понедельника, до весны и так далее. При таком маленьком промежутке мы вкладываемся не в будущее, а в настоящее! И тут не может идти речь об устойчивом развитии – все происходит здесь и сейчас. Стремиться достигнуть баланса следует и между материальной и духовной сферой. Дело не только в потреблении как таковом, это касается даже тела человека, которое в 100%  случаев игнорируется как материальный объект – сплошной «головоцентризм». Мы должны на духовном уровне понять, что именно образ жизни привел нас к негативным последствиям – изменению иммунитета и генофонда, поэтому мы болеем чаще, физически слабее, интеллектуально менее развиты.  Всем понятно, что табуретка о двух ногах – не очень устойчивая конструкция, мы на такую не сядем. А в жизни человека и общества так бывает – устойчивость игнорируется.

Сегодня людям навязывают заботу об окружающем мире, пропагандируют спасение планеты. Многих раздражает этот призыв: какое мне дело до планеты, у меня свои проблемы, моя планета – это тот угол, в котором я живу. По большому счету с планетой Земля всё нормально, ей все равно на нас, людей, мы для нее этакий дерматит. Она была и будет, хоть с растительностью и животным миром, хоть без, это же космическое тело с возрастом в несколько миллиардов лет! Поэтому и спасать надо не планету! Экологическое просвещение можно направить как раз на то, как спасти человечество, потому что плохо будет не Земле, а землянам. Это трудно и дело здесь в разном – в традициях, культуре, поведении, ценностях и приоритетах. Если мы начнем в России внедрять задачи устойчивого развития, все приведет к тому, что мы опять погрязнем в бюрократии, отчетах,  и все станет только хуже. Реальная возможность – это находить единомышленников, объединяться в сообщества, которые могут влиять на ситуацию, на другие сообщества, строить не вертикальную модель коммуникации, а горизонтальную.

Наталья Попова,

международный эксперт в области научных журналов и научного перевода, кандидат социологических наук

Любые слова, которые мы употребляем, несут глубинные смыслы. Причем одни и те же слова могут наполняться разным содержанием в разных культурах. Например, русское слово «душа» не является прямым аналогом слова “soul” в английском и охватывает более широкий спектр эмоциональных переживаний. Наоборот, английское слово challenge имеет намного больше значений, чем «вызов», поэтому русский язык в итоге заимствовал «челлендж». Популярная теория лингвистического детерминизма говорит о том, что язык влияет на мышление. Сторонники ее более строгой версии утверждают, что носители английского языка отличаются чрезвычайной пунктуальностью и пристальным вниманием к деталям, поскольку эти характеристики закладывает сам строй этого языка. Наоборот, распространенность безличных предложений в русском (сравните, «У него возникла аллергия» и He developed an allergy) рассматривают как признак русского фатализма. Хоть и не так все безнадежно, я уверена, что язык и мышление связаны.

В этом контексте интересно взглянуть на слово sustainability, которое в первое время переводили кто во что горазд – жесткость, жизнеспособность, экологичность, устойчивость. Именно последний вариант закрепился. Но парадокс в том, что в сознании многих русскоязычных «устойчивость» приравнивается к «стабильности». А это совершенно не так. Sustainability – это способность системы сохранять равновесие под напором внешних воздействий, эта концепция говорит о шаткости и постоянной борьбе с нестабильностью. Поэтому и человечество, вставая на рельсы устойчивого развития, должно развивать качества гибкости и осознанности.

Вклад моей семьи в сохранение природы – это многолетний труд по уборке свалок и чистке прибрежной полосы озера Таватуй вместе с нашими единомышленниками. Я убеждена, что идеи устойчивости мы должны продвигать через воспитание чувства любви к родному краю.

Яна Трудкова,

основатель «Немузея мусора»

Концепция устойчивого развития в экологическом аспекте направлена на улучшение качества жизни людей текущего поколения, не лишая последующие поколения таких же возможностей. Социальная экология – один из принципов устойчивого развития. Это, прежде всего, общая цель, которая способствует формированию одинаковых правил для всех людей, независимо от пола, возраста, положения в обществе и прочее. Каждый человек собирает свой уровень знаний в экотеме как пазл.

Отсутствие информации приводит к проблемам экологии, а о том, как снизить вред, никто не рассказывает. К сожалению, в школах на уроках природоведения и обществознания уделяется недостаточно внимания экологии, в основном, упор делается на изучение экосистемы в целом. Основная задача «Немузея мусора» в том, чтобы поднять уровень экологического образования и помочь каждому человеку реализовать собственную экологичность без ущерба, в первую очередь, самому себе.

В Екатеринбурге есть пункты раздельного сбора вторсырья, — при ТЦ «Мега», парке Маяковского, школе № 208 и самом «Немузее мусора», расположенном по адресу Антона Валека, 12. Что немаловажно, на данный момент порядка 60 видов отходов перерабатываются на территории Свердловской области, надеемся, что в будущем показатели увеличатся. Социальная экология – это про критическое мышление. Когда ты задаешься вопросом – а зачем мне это делать? – то понимаешь, что нет правильного решения. Можно не сортировать отходы, и при этом не покупать неразлагаемый пластик.

Наше государство, как структура, отвечающая за жизнедеятельность территорий, в отличие от нас не может быстро принимать решения. Я всегда говорю, что мы – это и есть государство, а экологию, как стиль жизни, прежде всего, нужно начинать с себя. Искать вокруг виноватых —заведомо неверная позиция. Когда нет коммуникации с людьми, когда все ждут, что к ним кто-то спустится и укажет, что делать, тогда и происходит конфликт интересов. Чтобы государство сдвинулось с места, мы должны дать ему цифры. Роль государства в России – прекрасна, потому что есть возможность работать такому проекту как наш. К тому же, результаты нашей работы учитываются в зеленом рейтинге региона. Устойчивое развитие – это коммуникация всех трех сторон, когда взаимодействуют общество, бизнес и государство.

Олег Колпащиков,

руководитель организации «Белая трость»

Общество начинается с того момента, когда оно принимает особых людей и начинает с ними работать и взаимодействовать. Цель нашего фонда – поддержка социальной активности для людей с инвалидностью и представителей других социальных групп, а также поддержка их окружения. Мы строим мир, где реализуются дополнительные способности человека, которые мы называем экстрабилити — развитие внутренних талантов человека. Знаете, есть такой принцип «Изнутри наружу»: сначала обогащаешься внутренне, а потом этот потенциал реализуешь в жизни. Так вот, правильное взаимодействие с людьми с инвалидностью как раз помогает раскрыть скрытые таланты и способности всех участников, в том числе и без каких-либо отклонений. Например, недавно мы проводили мастер-класс в Серове, и одна из журналисток сказала: «Расскажите, как незрячие люди ходят, едят?». Я предложил ей надеть повязку и провести ее по городу. Таким образом мы прошли до ближайшего магазина, сделали покупки и прогулялись еще 40 минут, после чего я снял с ее глаз повязку и увидел в них слезы счастья. Впоследствии девушка начала заниматься творчеством. Все это говорит о том, что благодаря ограничениям и социализации у людей с инвалидностью открываются новые способности, которые человеку в обычной жизни просто не нужны. У незрячих это обостренные слух, обоняние, осязание, но об этом и так все знают. А вот о том, что им становится доступно 3D-мышление, воображение, фантазия и ДОВЕРИЕ, знают единицы. Представляете, вслепую ходить и не доверять?

Два года назад мы поменяли цель: раньше работали на «улучшение социально-деловой активности для инвалидов», сейчас говорим о «развитии общественно-полезной активности для людей с инвалидностью». Потому что люди с инвалидностью активизируются хорошо. Но если их не научить инклюзивному взаимодействию, то они не будут полезны, так как взаимодействие с ними никогда не станет зоной комфорта. Для того чтобы  мозг начал учиться (вам будет нелегко на мероприятии, сразу скажу), важно выстроить правильные алгоритмы взаимодействия,  и вы станете совершенно другим человеком. Допустим, вы идете по городу и в толпе видите девушку на коляске, куда будут все смотреть? На нее. Когда вы в первый раз бросаете взгляд на человека с инвалидностью, — а у нас есть такая функция автомоделирования, мы автоматически представляем себя на его месте, — что мы чувствуем? Возникает паника, страх, ужас и в итоге жалость, которой мы стыдимся. Мы все это описали в работе о «стадиях включения в инклюзию». При долговременном отсутствии хороших эмоций постепенно развивается толерантность. Толерантность в каком плане – я ничего хорошего от инвалида не ожидаю, но я научился скрывать все эти эмоции. Поэтому нам нужны качественные показатели. Зачем нам нужны инвалиды? С этого вопроса мы начинаем каждый тренинг. Даже если сейчас инвалиды условно пойдут в Гринвич – все обалдеют. Это сложно эмоционально.

В 2017 году мы делали международный проект, который объединил 720 продвинутых инвалидов. Сейчас развиваем Международный центр социальных инноваций, три дня назад выиграли гранд от Министерства внешнеэкономических связей. В декабре поедем в Узбекистан проводить форум. Так что мы начинаем экспорт социальных инноваций Свердловской области, то есть распространяем инновации по всему миру, например, нами заинтересовался Колледж Еленина в Иерусалиме.

Проблема слишком большого потребления внешних ресурсов пришла от того, что мы не активизируем внутренние. Начинать необходимо с себя. Можно ведь купить не много некачественных продуктов, а приобрести их меньше, но в хорошем месте и хорошего качества. Денег будет тратиться меньше. Чем больше ты активизируешь внутренние ресурсы, тем меньше требуется внешних. Это ключевой момент, связанный с устойчивым развитием.