Вольф Усминский – скрипач, дирижёр, педагог – человек, который всю свою жизнь посвятил музыке, воспитав несколько поколений выдающихся музыкантов. Наш разговор – о счастье, профессии дирижёра и воспитании будущих маэстро.

Говорят, что дирижёры – самые счастливые люди, потому что их работа объединяет духовный, интеллектуальный и физический труд. Расскажите, как вы выбирали профессию.

Дело в том, что я не учился дирижерскому искусству – и в этом моё преимущество, потому что я музыкант и знаю эту профессию изнутри. Почти 20 лет я был первым скрипачом в оркестре оперного театра, а первые скрипачи, их ещё называют концертмейстеры – это главные люди в оркестре. Однажды мы поехали выступить с любительским балетом в Нижний Тагил, на постановку «Жизели». Выяснилось, что дирижёр приболел, а на кону – важное выступление и деньги, которые все получали сразу после спектакля. Мне говорят: «Давай!». Уговорили, и я встал на место дирижера. Публика была довольна, а мы получили гонорар.

Я был эвакуирован из Белоруссии, меня нашли в городе Туринске, привезли в Свердловск и с 11 лет я буквально ютился один по углам. В 12 лет я оказался в музыкальной школе. Помню, как первый флейтист оперного театра увидел меня, мальчика без родителей и…повёл в театр. Отчётливо помню приставной стул и то, как я весь спектакль смотрел на оркестр. А что происходило на сцене, меня мало волновало. Отучился в школе, потом поступил в консерваторию. Театр, филармония... Однажды друг попросил меня порепетировать с моим учеником, который играл в оркестре театра музыкальной комедии. Я согласился. И вот директор и дирижер театра Борис Васильевич Слобожанинов заходит в зал и видит, что я репетирую со всем оркестром. Говорит: «Когда закончите репетицию, зайдите ко мне». Он попросил меня взяться за оркестр и стать его дирижером. Так я начал дирижировать балетами и спектаклями.

Вы можете назвать себя счастливым человеком?

В уральскую специальную музыкальную школу, где мы с вами находимся, я пришёл в 1943 году. Сейчас я заведую ее струнным отделением. На сцене я сегодня только дирижёр, но в стенах школы до сих пор преподаю скрипку. Мы очень дружно работаем, и настоящее счастье для меня – эта атмосфера, наши тёплые взаимоотношения и, конечно, когда мои ребята хорошо играют на концертах. Я очень рад им в этом помогать.

Расскажите, как происходит работа с оркестром.

Сейчас я занимаюсь новой программой, с которой оркестр выступит в марте, расставляю штрихи и аппликатуру. Обычно я работаю напрямую только с концертмейстерами, мы встречаемся с ними, обсуждаем все нюансы и потом они готовят оркестр к репетиции со мной. Недавно был инцидент, у нас не хватало людей в одной группе инструментов, в таких случаях мы приглашаем наших бывших учеников, которые уже учатся в консерватории. Так вот пришёл к нам один уже опытный парень и начал наводить свои порядки, переча концертмейстеру. Я настоял, чтобы мы отказались от работы с ним. Обстановка должна быть такая, что слова концертмейстера не обсуждаются. Мы часто приглашаем студентов, они могут что-то вместе обсудить с концертмейстером, но мирно и с добром.

Сложно ли сегодня быть академическим музыкантом?

Для того чтобы стать успешным солистом, нужно иметь своего импресарио, устраивать концерты, а в наше время это очень трудно сделать. В советские годы Давид Ойстрах, Мстислав Растропович садились в поезд и ехали по всей стране. В каждом городе было по 2 концерта – один сольный, второй с оркестром. Тогда на весь Союз гастролировали 5 пианистов, 4 скрипача и 3 виолончелиста. Мы знали, что когда приедет Ойстрах, будет настоящий праздник – такой он был вершиной. А сейчас я не знаю имён половины солистов, и почти не осталось такого качества подготовки, которое было раньше. Очень много музыкантов уехали за границу по разным причинам, нашу скрипичную школу вывезли из страны, поэтому сейчас нашим соотечественникам сложно на международных конкурсах.

Как вы считаете, для того чтобы стать хорошим музыкантом, нужно быть талантливым или упорным?

Десять процентов таланта и девяносто – трудоспособности. Например, Давид Ойстрах. Я у него учился, и знаю, что в начале пути он не считался выдающимся музыкантом. Но благодаря трудолюбию, честному отношению к профессии, к музыке, он добился того, чтобы стать одним из лучших музыкантов. Музыкант – это сумма всего, это слово с большой буквы.

Для того чтобы стать успешным солистом, нужно иметь своего импресарио, устраивать концерты, а в наше время это очень трудно сделать

Вы знаете, у меня был такой ученик, который с 5 класса уже играл с оркестром, хотя обычно в оркестр садятся только в 9 классе. Через 2 часа после нашего урока он прибегал ко мне с выученным материалом, я его отправлял учить новый, а он снова через пару часов всё выучил. Потрясающая работоспособность для такого возраста! Наверное, уже понятно, что он вырос прекрасным музыкантом.

А какова роль дирижёра в оркестре?

Прежде всего – это мануальная дирижёрская техника, которая передаёт образные представления дирижёра о композиции. Конечно, важно показать движением, где какая доля, но это происходит на первых репетициях, а дальше… нужно чувствовать состояние музыки. Я приучаю к этому ребят так: если мы играем в мажоре – то поднимаем брови, будто радуемся, а если в миноре – опускаем брови. Я прошу их прочувствовать эту музыку. И я, чтобы расшифровать и преподнести произведение публике, должен его понять.

Какую музыку вы слушаете?

Я с удовольствием послушаю хороший джаз. Может, я отстал... Сидеть, считать паузы…

Оглядываясь на ваш внушительный опыт, можете сформулировать главную мудрость, которой вы делитесь с учениками?

Я учу их трудолюбию, тому, что каждая деталь должна быть образцовой, только тогда можно выходить на сцену. У нас всегда шумно, в коридорах играют – пусть лучше будет шум, но чтобы ребята занимались. Хотя нельзя забывать о природе. Бывает так, что ну не получается у ребёнка стаккато (музыкальный штрих, предписывающий исполнять звуки отрывисто, отделяя один от другого паузами – прим. ред.), у него оно другое, не по науке, тогда и не трогайте его, пусть эта уникальность сохранится.