Известного московского художника Владимира Ковалёва называют «русским Гауди» за подлинно авторские работы, его почерк всегда легко узнать. Это не просто особый характер рисунка, легкий и динамичный, но и удивительно загадочное видение мира.

Владимир, расскажите, почему вы обратили внимание именно на это направление — работу с керамикой?

Керамика – это вся моя жизнь. Меня всегда вдохновляла способность огня чудесным образом превращать невзрачную глину в твердую и яркую керамику, точно также как сидящего у камина и обычно не склонного к романтизму человека в философа и поэта. Моя духовная задача как художника и исследователя состоит в том, чтобы в доступной форме рассказать о положительном влиянии керамики на каждого человека через божественную игру цвета, фактуры и художественный символизм. Хотя до керамики я пробовал работать со многими материалами: дерево, текстиль (ковры).

Почему они вам не понравилось?

Всё-таки это немного не те материалы. Например, работа с деревом – это больше работа с формой, ковры – история про цвет, а в керамике соединяется всё – и цвет, и форма, и текстура, и фактура.

Но ведь в России исконно использовали в отделке и строительстве привычные всем материалы — дерево, камень.

Из нее вообще во всех странах с Античности создавали необходимые в обиходе вещи. В XVIII веке Фламандцы облицовывали дома керамикой.

А когда вы решили использовать керамику как архитектурную форму? Одно из направлений вашей студии Kovalev Ceramics – фасадная керамика.

Я занимаюсь не только фасадами. Я в принципе работаю в монументальной керамике более 40 лет. Это и облицовка фасадов домов 300, 500 , и парковые скульптуры, камины, бассейны — все объекты больших форм и объёмов. Беря индивидуальные заказы, я создаю уникальные интерьеры и предметы, оформляя пространства таким образом, чтобы они ярко отличались от остальных. Это может быть выложенный керамикой камин, панно, керамический сосуд или садовый светильник, но все они в любом случае призваны объединить интерьер в единое целое и не потерять при этом его самобытность. В студии мы занимаемся изготовлением рельефного декора, производим архитектурную керамику и фасадную майолику. Керамика выдерживает любые погодные условия, что немаловажно для нашего климата: она не выцветает на солнце и не боится морозов.

Есть какой-то определённый алгоритм, форма?

Дело в том, что я никогда не повторяюсь, у меня и сын продолжает эту традицию (он закончил МАРХИ, вступил в Союз Художников по керамике и сейчас работает со мной). Понимаете, мы делаем эксклюзив, то есть то, что никогда не повторится. При этом у заказчика есть одно понимание, каким сделать фасад, у архитектора – второе, у дизайнера – третье. Мы объединяем все три пожелания в одно целое. Если они предлагают какую-то идею, мы адаптируем её под нашу технологию. Как мы обычно воплощаем «хотелки»? Пропускаем пожелания клиента через призму своего восприятия для выполнения художественной задачи.

Бывают ли «хотелки», которые по разным причинам невозможно реализовать?

Нет, не бывает.

А если они расходятся с вашим видением?

В этом случае просто выстраивается такой диалог, чтобы убедить человека, что именно так будет лучше, ведь мы клиентоориентированные. На одном объекте, к слову, мы сделали 150 эскизов, и все были подписаны, потому что понравился каждый. А необходимо было выбрать всего 12 штук. Просто иногда человек не может остановиться, так как богатство выбора исключает саму возможность выбора!

Работы Владимира Ковалева – своеобразная «игра» алхимии и ассоциативных образов. Загадочные символы и монограммы прорастают сквозь рельефные наслоения глазурей, фрагменты тянутся друг к другу, как некие тропические растения к солнцу

У вас есть в том числе и зарубежные проекты. Есть ли особенности работы с зарубежными и российскими заказчиками?

Практически нет. Хотя у нас более изысканный и требовательный клиент. Наши люди больше разбираются в искусстве, живописи, архитектуре. Вот итальянцы, например, в принципе выросли в окружении искусства, и они не могут не впитать в себя чувство прекрасного. Практически у каждого оно есть, и у них эстетически совершенно другое видение мира. В Санкт-Петербурге люди тоже впитывают это чувство прекрасного, так как с рождения они окружены красотой. Другое дело, если ребенок с малых лет видит одни кирпичи, какое понимание прекрасного у него будет? Детей нужно растить в прекрасном или постоянно куда-то возить, показывать что-то, развивать «насмотренность».

Что вы думаете о процессе импортозамещения? Раньше все делали акцент на иностранной продукции, старались приглашать зарубежных дизайнеров. Сейчас ситуация поменялась?

На самом деле у нас очень много талантливых дизайнеров и архитекторов. Когда для русских людей открылись границы, они поездили по миру, то поняли, что надо учиться, осваивать новые направления. По поводу импортзамещения, мы сейчас с вами разговариваем в крупнейшем в России и Европе интерьерном центре класса люкс Casa Ricca, и здесь если взять один из салонов паркета «Bersaglieri» — их паркет изготавливается в Подмосковье, или один из салонов мебели «Interio», производство которого находится в 20 минутах езды от этого экспо-центра, — они делают мебель не хуже итальянцев, а используемый ими «высокий» лак даже лучше. Поэтому все в России сейчас замещается очень легко и просто.

При этом, если листаешь известные интерьерные журналы, то в комплектации проектов всё еще очень редко встречаются российские производители...

Здесь есть вопрос бизнеса и есть вопрос прекрасного. Если брать 90-е и нулевые года, в то время, чем больше импортного богатства в интерьер напихают, тем лучше. Как тогда говорили: «Хочу дорохо, бохато», и показывают Растрелли. Так вот это одна история. Но сейчас у нас много людей, которые не желают вычурности, но хотят окружать себя красотой в самом лучшем смысле. Много архитекторов и дизайнеров делает дизайн тем же итальянцам, да и в целом иностранным фабрикам, придумывают им мебель, делают очень качественные интерьеры на любой вкус – от арт-деко до барокко. Все, что хотите.

Глазури и оксиды меди проступают в углублениях орнамента так органично, что производят впечатление вековой патины и очарование «крокемора». Они сплавляются с разноцветной эмалью, и это плавление, занимающее определенное время при обжиге, имитирует процесс, длящийся в природе веками

Вы сказали, что ваши эскизы никогда не повторяются, откуда берёте вдохновение, чтобы каждый раз создавать что-то новое?

Можно сказать, это идет сверху. Кто бы что не говорил, все идет из космоса для любого художника. Как хотите называйте – божественное проявление, например.

Вы сейчас работаете с сыном, он всегда хотел пойти по вашим стопам?

Нет, он закончил МАРХИ. Пробовал себя как архитектор, а потом понял, что надо работать со мной. На его решение я никак не влиял.

Конфликтов не встречается в работе?

Творческие споры случаются. Но я человек не конфликтный, зачем конфликтовать.

Сейчас чаще встречаются интерьеры классические, нейтральные, а становится ли больше тех, кто готов к экспериментам?

Да люди все на самом деле готовы к экспериментам, лишь бы их всё устраивало. Сейчас очень много хай-тека, арт-деко, вообще любой стилистики. Я работаю в так называемой современной стилистике. То есть керамику я сочетаю со стеклом, металлом, деревом, мрамором. В такой интерпретации она работает хорошо. Это современность.

А у вас есть любимая работа?

Они все любимые, потому что в любую работу вкладывается душа. Ты каждый раз переживаешь, потому что до конца не понимаешь, что выйдет после обжига. Как у тех, кто занимается дайвингом (я тоже дайвер) - ты всегда погружаешься как впервые.

Какие есть особенности работы с керамикой? Именно в процессе создания интерьеров.

Особенности? Никаких, это дело технологии. Все приходит с опытом, как я дайвинг вспомнил, да, — чем больше ты погружаешься, тем больше опыта. Так же здесь — чем больше ты работаешь, тем больше опыта получаешь, больше узнаешь нюансов, секретов. И с каждым разом изделия становятся совершеннее.

С опытом понятно, а когда только начинали, случались ошибки? Ведь кто-то сдается, когда что-то не получается, у кого-то, наоборот, силы прибавляются из-за этого.

Не может не получится. Если ты имеешь опыт работы, ты профессионал, как может не получится? Другой вопрос вкуса и вкусовщины. Меня один раз убеждал клиент, что красный цвет вводить в изделие нельзя. Мы его лишь немного ввели, и он успокоился. Но когда всё панно собралось в единое целое, все оказалось прекрасно. Здесь нет каких-то секретов, есть четкое понимание, что ты делаешь и что получается в конце. Почему мы с Антоном (сыном) сначала делаем 3D-эскиз, а потом небольшой образец– фрагмент изделия? Чтобы показать, как это будет выглядеть в материале. Картинка на бумаге – это совершенно другое. А так мы можем визуализировать выбор цвета и объем. И уже в процессе работы можно корректировать колористику, лепку, форму В целом как строятся этапы работы: сначала эскиз утверждается в мягком материале, когда можно что-то изменить в лепке. Лепку под подпись утвердили, дальше все разрезается по рисунку и фрагментами сушится, затем идет покраска. Мы делаем много разных выкрасов, чтобы их тоже утвердить.

Вкус всё-таки – это врожденное качество или его можно воспитать?

Интересный вопрос. Ученые столько лет думают над ним. Многие говорят, что это божественное явление. Я считаю, вкус прививают, воспитывают с детства. Опять же это величина непостоянная. Некоторые считают, что у них вкуса нет, другие считают, что вкус есть. Кому-то нравятся одни работы, кому-то другие. Все очень субъективно, ведь клиенту в в этом доме жить. А что касается моих камерных работ и графики — это отдельная история. Здесь я выражаю свои эмоции, мысли, чувства. Здесь меня ни один клиент не тревожит, это все мое, только творчество, только искусство.

Вы сами делаете все проекты?

Нет, у меня есть команда, ученики. Сейчас параллельно мы делаем очень много различных объектов.

Как вообще ученики к вам приходят?

Все мои помощники имеют профильное образование. Но все равно, как я говорил, им необходимо сначала набраться опыта, чтобы воспитать профессионала необходимо не менее пяти лет.

Глину вы используете какую-то определенную?

Раньше очень хороший карьер был в Донецкой области, второй по величине в мире. Англичане в своё время вывозили много глины оттуда для своих керамических заводов. Сейчас берем в Московской области и на Урале.

Интересно, вы беретесь за любой заказ?

Нет, только за те, где можно и проявить себя, и мысли свои воплотить. Просто класть плитку не берёмся, например, для этого существуют различные керамические мастерские, которые специализируются на одних и тех же изразцах, конструкторах. У них есть много форм, и они подбирают образец под нужный размер. Мы так не работаем, делаем индивидуальные формы для каждого клиента, именно для него. Это наш особый подход. Я знаю архитекторов, дизайнеров в Москве с таким же отношением к делу. Они могут задать клиентам огромное количество вопросов, на которые он должен ответить, чтобы в итоге создать идеальный интерьер. Очень талантливые и интересные. Так что у нас перспектива развития шикарная – мы будем первыми.

А вы тоже такие анкеты даете?

Нет, мы просто разговариваем. Многие уже знают, чего хотят, предлагают определенную стилистику. Поэтому мы понимаем, что им нужно, и начинаем делать один-два эскиза в этом стиле. Это и есть работа.

Часто бывает, что клиенты показывают то, что увидели в интернете или у кого-то, и просят скопировать?

Мы специализируемся на индивидуальности. Что-то увиденное можно просто съездить и купить, это гораздо проще. Сделать, конечно, можно. Но здесь встаёт вопрос цены и авторских прав. Если они увидели некую форму – скульптуру, вазу–, она делается в основном на потоке, готовые формы уже есть у производителя. А мне её заново нужно делать. Заимствования приемлемы только в концепции, но не в копировании.

Вы создаете проекты не только в России, но и за рубежом…

Конечно. Сегодня нашу керамику можно встретить в домах, музеях, галереях и частных собраниях России, Германии, Англии, Франции, Голландии, Израиля, Японии и США, а также в коллекции Королевской семьи Таиланда.