11.12.2019 Все логично

Тип шаблона:  1
Автор текста:  Ольга Шутова
Автор фото:  Нина Петухова
Текст 1:  Сторонник рационального подхода, Дмитрий Ханин создал масштабный дизайнерский проект, в котором каждому обитателю и предмету отведено свое место
Текст 2:  Когда заказчики безоговорочно доверяют дизайнеру судьбу своего дома – это серьезный карт-бланш, который нельзя не оправдать, убежден Дмитрий Ханин. Вместе с тем такая свобода дает настоящему профессионалу возможность работать без помех, создавая по-настоящему комфортный, индивидуальный интерьер. Единственное пожелание, которое вполне законно возникло у семьи с тремя детьми, – грамотно продумать функциональное зонирование. Так в просторной квартире появились три практически независимых блока: открытое пространство гостиной-кухни-столовой, родительский и детский, с собственными санузлами и гардеробами.

Основная идея заключалась в создании комфортного жилого пространства на основе сочетания минималистичных архитектурных форм с природными материалами и элементами (дерево, камень, растения). А комбинируя высокотехнологичные решения с натуральными текстурами, Дмитрий привнес в интерьер необходимую для современного человека связь качественной городской жизни и природного начала. Ключевое место в пространстве заняли объекты из натурального камня – на кухне и в родительской ванной комнате, акцентные деревянные панели – в ТВ-зоне. 

Еще один «герой» этого проекта – свет. Использование сценарных световых решений с разными характеристиками (температура, фотометрия, цвет) позволяет не только функционально зонировать интерьер, но и наиболее полно раскрыть потенциал пространства и применяемых материалов. 

Отличительная черта дизайнерского «почерка» Дмитрия – интригующее сочетание мягких природных цветов и фактур с контрастными глянцевыми поверхностями. «Мы любим использовать глянец, поскольку с ним очень интересно взаимодействует свет, – рассказывает Дмитрий. – Отражаясь и преломляясь в глянцевых поверхностях, он как будто растворяет физические, осязаемые границы стен, создавая проницаемое пространство». 

Перетекание фактуры отделки и цвета с поверхности на поверхность, из одного пространства в другое служит связующим звеном для всего интерьера, подчиняя его дизайнерской логике и просто комфортной функциональности. 

Исходя из своего жизненного опыта, заказчики просили найти кухню только немецкого производителя. Поэтому выбор дизайнера и клиента остановился на кухне фабрики Leicht серии Avance, которую нашли у компании Graffo. Эта модель идеально вписалась в стилистическое и цветовое решение кухни благодаря фасадам с суперматовой лакировкой с эффектом металлического ржавого напыления.Кроме того, клиентам очень понравились эргономика и дизайн модели. Специальная лакировка создает приятную на ощупь поверхность и устойчива к отпечаткам пальцев.Особенность этой кухни – отсутствие ручек. Пеналы и шкафы открываются с помощью скрытой фурнитуры, профилей-ручек либо от сенсорного датчика.

Диван для гостиной тоже искали исключительно немецкий – и модель Alma  от Rolf Benz подошла по всем параметрам. Стилистическая «изюминка» – кожаные прихваты на деревянных пуговицах из ореха по периметру дивана, а также изящные ножки, благодаря которым диван выглядит как будто парящим. Прожив уже какое-то время в новом интерьере, хозяева стали уверенно рекомендовать этот диван своим друзьям. «Я не люблю делать акцент на текстиле, а потому всегда предпочитаю шторы, которые просты, строги и элегантны, выполнены из качественных натуральных материалов, – поясняет Дмитрий. – В компании “Ассоль” создали идеальный стильный вариант для всех окон в квартире». 

Несмотря на кажущиеся простоту и лаконичность кровати, найти ту, которая понравилась и дизайнеру, и заказчику, удалось только в Empoli. Их модель Sommer от итальянской фабрики Maronese создает впечатление воздушности благодаря словно бы парящему над полом глянцево-белому корпусу.

 Оригинальный журнальный столик был изначально вписан в дизайн-проект. Вращающаяся столешница из МДФ придает столу функциональность. А основание из хрома гарантирует долговечность конструкции.

Также в Empoli были найдены барные стулья Midj Raff SG, которые прекрасно вписались в интерьер, поддержав белый цвет паркета и перекликаясь с журнальным столиком в гостиной. 

Округлая форма стула не только стильно выглядит, но и очень удобна для спины. А благодаря механизму вращения и регулировки высоты сиденья стул становится предельно функциональным. 

На компанию Mr. Doors была возложена особая ответственность в этом проекте: они создали всю встроенную мебель в квартире, а также кровати, стеллажи и рабочие зоны в детских комнатах. «Сотрудники Mr.Doors проделали огромную работу – от разработки чертежей до воплощения конструкций самых разных степеней сложности», – поясняет Дмитрий.

Особенно эффектным и функционально значимым элементом интерьера стали глянцевые черные поверхности встроенных шкафов в коридоре, которые не только скрывают вместительные  системы хранения, но и ведут интересную игру со светом и объемом. Стеклянные двери в ванной комнате можно закрыть тяжелыми портьерами, которые позволят отделить зону ванной от спальной комнаты. А белые глянцевые фасады мебели создают дополнительное ощущение легкости пространства.

Одним из самых серьезных экспериментов в проекте стало использование декоративного покрытия CONTINUO с эффектом микроцемента фабрики San Marco для пола в ванной и спальне. «Я уже слышал о такой возможности этого бренда, но раньше никогда не применял в своих проектах, – говорит Дмитрий. – Казалось бы, ванная комната – это особая “зона риска” для пола из-за повышенной влажности, постоянного контакта с водой. Но покрытие CONTINUO San Marco справилось со своей ролью безукоризненно». 


Текст поверх фото:  Основная идея проекта — создать комфортное жилое пространство, сочетая минималистичные архитектурные формы с природными материалами и элементами

11.12.2019 Без фальши

Тип шаблона:  1
Автор текста:  Анастасия Худякова
Автор фото:  Алексей Чистополов
Текст 1:  Серьезно о юморе, работе в мужском коллективе и женской логике «Стольнику» рассказала главная девушка в шоу Stand Up на ТНТ стендап-комик Юлия Ахмедова.
Текст 2:  Недавно вы рассказывали о своей поездке в Америку. Сравнивали уровень стендап-комедии в США, где этот жанр зародился, и в России, где он появился относительно недавно?
Я была очень удивлена: если говорить про «народный» стендап – нью-йоркский, лос-анджелесский – то я увидела практически то же самое, что и у нас в Москве. Речь, конечно, о концертах местных комиков, обычных парней и девчонок, выступавших в клубах. Я смотрела, слушала и думала: а ведь мы на уровне! Тот же открытый микрофон, те же вечеринки… Но, конечно, это не звезды первой величины. Я была и на концертах, например, Джерри Сайнфелда или Джо Рогана – там, конечно, все иначе, они звезды мирового уровня.

А этот уровень – в чем он проявляется? Другое качество шуток или другой уровень организации? 
Сложно сказать… Когда ты смотришь на звезду такого масштаба, трудно оставаться объективным. Тебе кажется, что это просто какое-то волшебство! Я не могу объяснить, почему так происходит, чем конкретно отличается такое выступление, потому что вижу что-то совершенно недоступное… С чем сравнить? Ну, к примеру, если бы я попала на концерт Бейонсе, я бы тоже сказала, что это нечто невероятное, о чем тут можно еще говорить? Так же и со звездами стендап-комедии – они в своем жанре, как Бейонсе.

Если сравнивать американский и русский юмор, в чем различие? 
Американский юмор жестче и откровеннее, потому что в нем нет каких-то запрещенных тем. Там комики спокойно шутят и о политике, и о религии, и на сексуальные темы, которые у нашего зрителя могут вызвать шок. Они свободнее. Более того, мне показалось, что и зрители гораздо более открыто все это воспринимают – они такие дружелюбные, их там все сильно радует. Если говорить в двух словах, разница в том, что там гораздо более открытый зритель и более откровенный юмор.

Мы тоже спустя какое-то время к этому придем? 
Не знаю. У нас же совсем другой менталитет. Хотя, если сравнивать с тем, как мы начинали семь лет назад, прогресс очевиден. Конечно, зрители полюбили жанр стендап-комедии, стали чаще ходить на вечеринки, лучше знают комиков. Шутки тоже стали более откровенными. Жанр эволюционирует, и, конечно, мы придем к чему-то другому. Будет ли это так же, как в Америке, или у нас свой путь – сложно предугадать. Но то, как развивается жанр сейчас, мне нравится.

Вы не только стендап-комик, но и наставник шоу «Открытый микрофон». Работая с начинающими авторами, вы даете им какие-то алгоритмы, учите писать шутки. Как в юморе объединить творческую и техническую части? 
Мне кажется, как и в любом деле, здесь все приходит с опытом. Когда ребята очень много выступают, много практикуются, это заметно. Бывали, например, случаи, когда начинающий комик не проходил в «Открытый микрофон», но потом возвращался спустя год или два, и мы видели, какой значительный, серьезный рост произошел. В такие моменты особенно ясно понимаешь: определенный уровень достигается за счет бесконечных выступлений, написания все нового и нового материала. И, конечно, самое важное – должно быть желание. А потом: ты просто очень много пишешь, очень много выступаешь, приходит опыт, а вместе с ним – понимание алгоритмов и инструментов.

Вы однажды отметили патриархальность нашего общества. Работая в мужском коллективе, ощущаете проявления этой патриархальности на себе?
Мне повезло. Я считаю, что мы все-таки относимся к прогрессивной части общества, поэтому я с парнями общаюсь абсолютно на равных. Уж не знаю, как они меня воспринимают, но я чувствую именно так: по отношению ко мне абсолютно никаких предубеждений нет. Что в Stand Up, что в «Открытом микрофоне» (хотя есть у меня инсайдерская информация, будто в мою команду хочет попасть меньшее количество молодых комиков) – я не вижу какой-то ущемленности, несерьезного отношения или сексизма.   

Как вы относитесь к понятию «женская логика»? 
Я себя считаю человеком достаточно развитым, и, на мой взгляд, это понятие не зависит от гендерной принадлежности. Мне кажется, и среди женщин, и среди мужчин (я сейчас употреблю это слово) есть недалекие люди. Так что страдать может и женская логика, и мужская. Ведь логика – это, прежде всего, ум. Я, например, когда выстраиваю отношения с мужчиной, смотрю на его ум, образованность, интеллектуальное развитие. Для меня нормально, даже желательно, чтобы мужчина был умнее меня. Если он больше знает в области истории, географии, если он прочитал больше книг или владеет иностранными языками лучше меня, я не испытываю какого-то жуткого чувства стыда. Напротив, не смогу строить отношения с мужчиной, если он не прочитал ни одной книги.

Что вас раздражает в людях? В частности, в мужчинах? 
Глупость, как я уже сказала. А еще излишняя самовлюбленность, чрезмерная любовь к себе, синдром нарцисса. И, поскольку я человек депрессивного склада, иногда меня раздражает излишний позитив, хотя вообще-то это хорошо. Но конкретно меня иногда «подбешивают» некоторые люди. Знаете, бывают такие – слишком веселые, всегда на позитиве. Мне это не совсем понятно и поэтому порой раздражает. К тому же такого человека, как правило, слишком много…

Кажется, что в ваших выступлениях (да и вообще в выступлениях стендап-комиков), вообще нет никаких табу, что человек раскрывается полностью, рассказывает всю жизнь. Есть ли все-таки запретные для вас темы? Или это иллюзия открытости? 
Тут очень важно быть абсолютно откровенным – зритель чувствует малейшую фальшь. Что касается меня, я стараюсь никого не обижать, и мне не хочется переходить на личные оскорбления, если человек, по моему мнению, этого не заслуживает. Просто ради шутки кого-то обидеть, по кому-то пройтись – я считаю, это неправильно.

В своей концертной программе «Нет харрасменту» вы говорите: «мужчины не понимают, что чувствуют женщины, да и вообще в целом не понимают женщин». Как вы думаете, почему так происходит? 
Вы же наверняка читаете что-то о харрасменте в социальных сетях, в новостях. Это общая тенденция, и сейчас мы наблюдаем перекос: мужчины говорят, что женщины сильно преувеличивают эту тему, что она скорее надуманная. Слышали, наверно, подобные высказывания: «Что же мне теперь, с женщиной не остаться в одной комнате?» Я хотела бы, чтобы в нашем обществе к проблемам харрасмента стали относиться серьезнее. К сожалению, в России почему-то считают, что если женщина подвергается сексуальным домогательствам, то, скорее всего, она сама в этом виновата. Либо нескромно оделась, либо вызывающе себя вела. Я не строю никаких иллюзий: мол, я об этом сейчас расскажу, и все изменится. Но если хотя бы несколько человек задумаются, то это уже будет маленькой победой. А почему у нас сложилась такая ситуация? Ну, не созрело у нас пока общество!.. Как мы уже с вами говорили, в нашей стране по-прежнему живы патриархальные настроения. Но, кстати, если говорить об Америке, там эта тема получила серьезное развитие буквально в последние год–два. Я думаю, и мы к этому придем. Пока у нас не получают огласки даже самые возмутительные случаи. 

Какой-то замкнутый круг получается.
Нет, не замкнутый круг! Скорее клубок. Который потихоньку должен раскручиваться. Не смолчит одна женщина, потом вторая, потом третья, и постепенно как-то по-другому начнут к этому относиться, начнут наказывать виноватых, а не осуждать женщин. Потихонечку мы к этому придем. 

Все-таки придем? 
Конечно! Мне кажется, именно в этом и заключается эволюционное развитие общества.

Текст поверх фото:  У нас свой путь развития жанра – и то, какой дорогой идет Stand Up сейчас, лично мне очень нравится

11.12.2019 Instagrammable. Овощи и люди

Тип шаблона:  1
Автор текста:  Екатерина Погодаева
Автор фото:  Фотобанк
Текст 1:  О гастрономических трендах, овощах как «первой скрипке» и важности человеческого ресурса.
Текст 2:  Акцент на отечественных и локальных продуктах стал основной приметой российской гастрономии санкционного времени. Многие  шефы и рестораторы стали много ездить по стране, искать местные продукты и привозить их на свои предприятия. Самые мотивированные решили не только привозить, но и самостоятельно производить, а также привлекать поставщиков-фермеров, исходя из того, что продукт, в который вложены собственные энергия и силы, – более ценный. Когда мы понимаем, каких трудов это стоило, отношение персонала меняется. 

Сейчас все следят за здоровым питанием, никто не готов, как раньше, есть такую жирную пищу, чтобы «жир прямо стекал с ложек». Очевиден запрос на более легкую и полезную еду и обязательно instagrammable* или, проще говоря, фотогеничную. А что может быть полезнее и фотогеничнее овощей? Овощи – кладезь полезных свойств и витаминов при низкой себестоимости и просторе для фантазии. Я читал интервью Аркадия Новикова, в котором он говорил, что лет 20–25 назад, когда у него были и «Царская охота», и «Елки-палки», салат «Сельдь под шубой» можно было продавать за 10 рублей, а можно – и за 10 долларов. Сейчас такое невозможно, на мой взгляд. Времена сильно изменились, и цена стала основным  показателем. 

Нужно брать самые простые и дешевые продукты, которые использовались раньше, но незаслуженно забыты, и делать из них то, что не делает никто, – гастрономическую еду, нечто запоминающееся, чего нельзя приготовить дома. Фуа-гра или мясо – здесь все понятно: есть один вкус, им достаточно сложно играть. Другое дело – овощи. Они потенциально более интересны для шефа, в них кроется больше возможностей для творчества: мы экспериментируем с текстурой, обработкой, используем различные сочетания. При этом с овощами работать сложнее. Можно добавлять дорогой ингредиент к более бюджетным компонентам: например, тертый трюфель – к капусте и т.д.  А вкус правильно приготовленного корня сельдерея — это так удивительно и непривычно: попробуете и точно не останетесь равнодушны! Овощи будут в тренде еще не один год. И, что немаловажно для кухни, их можно использовать в производстве практически без отходов. 

Что же касается безумных, пафосных интерьеров – тема вышла из фокуса внимания. Вы помните, какие интерьеры  видели в ресторанах Европы? Какие интерьеры в Скандинавии, например? Минимализм и экологичность. А в ресторанах с тремя звездами «Мишлен»? В основном четко расставлены только столы, и, как правило, нет какого-то особого интерьера. Ну, может, маленький цветочек на столе стоит, а столы уже такие «вытертые» – вот и все. 

Зато когда вы видите сервис и начинаете есть, становится понятно, во что эти рестораторы действительно вкладывались. Понятно, что в заведении важно все, включая атмосферу. Но лучше большую часть средств вложить в людей и нанять хорошую команду, чем покупать дорогие стулья. Самый главный тренд – это люди, в них надо инвестировать, обучать их, растить. Если все это поймут, то и рынок начнет двигаться. 


Текст поверх фото:  Сегодня в тренде легкая и полезная еда, которая обязательно должна быть instagrammable* проще говоря, фотогеничная

11.12.2019 Страна диктует

Тип шаблона:  1
Автор текста:  Екатерина Погодаева, Анастасия Худякова
Автор фото:  Фотобанк
Текст 1:  О том, как относятся к интерьерным трендам в разных странах Европы, рассказали представители итальянской и германской сторон.
Текст 2:  Итальянцы всегда были и остаются законодателями моды в мире мебели и не только: их чувство вкуса господствовало во всем – от одежды до мебельного дизайна и аксессуаров. Потомки древних римлян веками бережно хранят традиции изготовления предметов интерьера, передают из поколения в поколение секреты совершенной мебели, не забывая при этом о технологических новшествах. В результате мы видим удивительное сочетание стиля с узнаваемым почерком и функциональности, постоянные инновации в дизайне, тщательную, даже ювелирную проработку деталей. Для итальянцев сделать что-то плохо, кое-как – недопустимо, красота и качество у них всегда идут рука об руку.

Самая масштабная выставка мебели и дизайна №1 ежегодно проводится в Милане. В этом году I Saloni Del Mobili порадовала настоящим прорывом в технологиях, материалах, способах использования предметов, креативом многих именитых мастеров в сфере мебельного дизайна. А как иначе? Курс на персонализацию интерьеров заставляет производителей выходить на принципиально новый уровень. Компания Kartell, к примеру, представила стул, созданный Филиппом Старком с помощью… искусственного интеллекта.

Главными «героями» были объявлены яркие, насыщенные оттенки – от пыльно-розового и мятного до сложных синих и желтых; мрамор, стекло и металл. Выставка этого года представила во всей красе редкие породы натурального мрамора, присутствие которого в мебели стало гораздо значительнее. Мрамора действительно много. Об этом говорит и тот факт, что сегодня его имитируют изготовители не только керамогранита. Не меньше и стекла разных оттенков и фактур, с подсветкой и различным декором. Металл представлен в обрамлении диванов, фасадов, различных элементов мебели, а его цветовая гамма стала намного разнообразнее. В тренде сегодня и комбинированные фасады из тех же мрамора и стекла, а также ткани, кожи, нубука, дерева и металла. Громко заявили о себе растительная тема, мелкие и крупные геометричные принты.

Для EMPOLI и ALCAMO, как представителей итальянской мебели на Урале, I Saloni Del Mobili – Мекка дизайна и модных новинок. Посещение мировых выставок, а также итальянских фабрик для получения информации из первых уст – правило №1. В салонах мы регулярно обновляем экспозиции и презентуем продукцию интересных фабрик, открывая гостям новые горизонты в обустройстве дома. 

Стабильность, безопасность, понятность – этого порой так не хватает в современном мире и так здорово, что в плане мебели есть на кого положиться. Мода приходит и уходит, но что действительно постоянно – это ценности. Говоря о трендах скажу так, главный тренд – быть в тренде постоянно. Немцы делают такую мебель, купив которую вы можете быть уверены, она будет актуальна и сейчас и через много лет. 

И с вами не случится такого, что вы проснулись в окружении уже морально устаревшего интерьера, глядя на который можно сразу сказать в каком году это было придумано. Немецкая мебель это как своего рода «базовый гардероб» – качественный и не теряет актуальности, безвременный. Так что, сделав выбор в пользу немецкой мебели, вы будете спокойны: она не выйдет из моды, не потеряет своих качеств, не сломается через три года, ее можно передавать по наследству – почему бы и нет? Еще один неизменный тренд в Германии – здесь все подчинено принципу: мебель должна служить вам и облегчать вашу жизнь, чтобы вы могли посвятить себя тому, что вам действительно важно. Хотите почитать в комфорте и получить максимальное удовольствие? Благодаря правильной эргономике дивана вам будет настолько комфортно, что ни о чем другом и думать не придется. Или, например, собрались вы в теплом семейном кругу за ужином – все ваши мысли будут о близких, а не о том, как бы достать бокал из этого супермодного сине-бирюзового шкафа, не повредив его суперклассное стекло.

Но все, о чем я сказала, ни в коем случае не исключает стильного внешнего вида. Немцы уже давно не уступают ни страстным итальянцам, ни утонченным французам. Более того, они активно участвуют в создании модных трендов – об этом свидетельствует большое количество наград и премий в сфере дизайна: Red Dot, Good Design и другие. Но немцы никогда не откажутся от удобства, эргономики и качества в угоду внешности. Поэтому я рекомендую выбирать мебель не по модным трендам, а – сердцем. И так, чтобы она соответствовала вашим истинным ценностям. 


Текст поверх фото:  Курс на персонализацию интерьеров заставляет производителей выходить на принципиально новый уровень

11.12.2019 dream believe do

Тип шаблона:  1
Автор текста:  Ольга Шутова
Автор фото:  Архив героя
Текст 1:  «Мечтай, верь, делай!» – девиз дизайнера Надежды Астаховой, с которым она создает красивые, комфортные и функциональные интерьеры уже больше 10 лет.
Текст 2:  Легкая и светлая квартира для небольшой семьи выполнена в стиле городской классики. Здесь нет ничего лишнего, все лаконично. Естественные световые и цветовые решения в светлых и нейтральных оттенках делают пространство просторным и сохраняют чистоту восприятия.

Текстильное оформление решает стилистические и функциональные задачи в этом интерьере, подчеркивая его легкость, придавая ему целостность и гармоничность.

Акценты не отвлекают, цвета вписаны аккуратно. Каждый элемент в квартире подобран в соответствии с характером ее обитателей со всей чуткостью и любовью.

Главным в проектах для Надежды является планировочное решение, красота пропорций, грамотное сочетание предметов. Также важны атмосфера, внимательное отношение к деталям, цвету, создание индивидуальных элементов, – все это наполняет смыслом пространство и задает характер всему интерьеру.

«Я дизайнер и счастливый человек, потому что мне повезло заниматься тем, что я люблю, и не представляю своей жизни без этого», – рассказывает Надежда.

Текст поверх фото:  Надежда Астахова дизайнер интерьеров

11.12.2019 Осторожно ручная работа

Тип шаблона:  1
Автор текста:  Шутова Ольга
Автор фото:  Алексей Чистополов
Текст 1:  Как без заумных концепций и серьезных бюджетов стать резидентом крупнейших арт-галерей Америки и почему хорошая идея требует не гениальности, а усердия, «Стольнику» рассказал дизайнер и архитектор Кейл Джонсон.
Текст 2:  Кейл, ваш совместный с «Картонией» проект стал украшением Дня города. Как именитый дизайнер из Лос-Анджелеса оказался в Екатеринбурге да еще и собственноручно дни напролет мастерил картонного Полоза?
В мире не так много дизайнеров, работающих с картоном, и мы все друг у друга на виду. «Картония» в какой-то момент подписалась на меня, я – на них, и мы периодически оставляли друг у друга восторженные комментарии. Года три назад Сергей Корсаков пригласил меня на свой проект в Мексике, но я не смог поучаствовать. И вот недавно он позвал меня в коллаборацию с «Ельцин-центром». Я ему ответил: «С удовольствием, но у меня даже визы нет!» И тогда ребята обратились в американское посольство с позиций проекта Speakers program (я даже не подозревал о его существовании), те вдохновились моими работами – и в итоге я оказался у вас в Екатеринбурге, а затем поеду в Москву и Санкт-Петербург. 

Получается, ваше знакомство с Россией началось с Урала? Успели здесь осмотреться?
К сожалению, почти нет! Я все дни проводил в шатре, правда, каждое утро прогуливался по набережной, любовался Храмом-на-Крови и забрался на смотровую площадку «Высоцкого». Но все, с кем я общался, говорили, что именно здесь – не в Москве или Санкт-Петербурге – настоящая Россия. У вас действительно очень красивый город, с хорошей энергетикой и правильным сердечным ритмом. 

Знаете, меня совершенно покорило ваше выступление на TEDx, где вы показывали огромные рисунки, на которых запечатлели абсолютно все предметы, которыми владеете. Это же уйма вещей! Как вы относитесь к современному стремлению людей отказываться от потребления, свести к минимуму свои «владения»? 
Я верю, что для счастья нам нужно совсем немного вещей. А те рисунки возникли в определенной ситуации: я в какой-то момент понял, что у меня совершенно нет достойных творческих идей. А моя философия проста: хорошая идея рождается в процессе работы над плохой. И если целый день сидеть на Netflix, само собой ничего не придумается. Даже если у вас есть совершенно бредовая мысль, нужно просто начать ее развивать. И в тот момент у меня было совершенно пусто в голове, поэтому я взял первый попавшийся ящик, вытряхнул из него все вещи и начал их зарисовывать. Потом достал следующий. И следующий. И понял, что не остановлюсь, пока не нарисую абсолютно все вещи, которые есть у меня дома.

Сколько времени вы на это потратили?
Два месяца примерно. Потом я использовал все эти рисунки в своей большой скульптуре. И эта идея – рисовать много-много маленьких изображений на большом листе – мне очень понравилась. Позже я продолжил серию асанами йоги, коллекцией часов, трофеев. 

Вы их просто храните в студии?
Нет, продаю – эти рисунки есть в галереях Нью-Йорка, Лос-Анджелеса, в Канзасе, других городах Америки.

Вы знаменитый архитектор, дизайнер, но что именно вы делаете – чем зарабатываете?
Можно сказать, что все развивается в трех направлениях. Первое – моя личная арт-работа, к примеру, те же рисунки вещей. Большую их часть я продаю. Второе направление – воркшопы для детей и взрослых, которые, возможно, не занимаются творчеством в своей повседневной жизни. Но на моих мастер-классах они собираются вместе, и мы создаем что-то интересное общими усилиями. 

Это коммерческая история?
Нет, скорее для души. Меня приглашают общественные организации, школы и т.д. А коммерческая – это третье направление. В его рамках я создаю проекты для крупных компаний: Uber, Budweizer, Toshiba, Adobe, канал Disney. Занимаясь каким-либо одним из этих направлений, я бы, наверное, не смог много зарабатывать, но в совокупности все получается очень неплохо. Кроме того, я такой человек – мне было бы ужасно скучно делать одно и то же каждый день. Поэтому я стараюсь сохранять разнообразие. 

Вы сказали, что хорошая идея рождается из работы над плохой. Но как понять, что идея уже достаточно хороша?
Знаете, я владею двумя языками: английским и визуальным. И каждый день на протяжении многих лет я совершенствую свой визуальный «словарь». Когда ты в начале творческого пути, конечно, сложно понять, хороша твоя идея или нет. Но постепенно, развивая свой «голос», я уже по внутреннему ощущению счастья понимаю – да, идея отличная. Кто-то говорит, что творческая работа может быть бесконечной, ты можешь работать над одним объектом всю жизнь. Как по мне, если ты не видишь, что еще можно изменить в своей работе, – супер, все готово! А иногда бывает, что тебе не очень нравится, но люди смотрят и говорят, что все круто. 

Почему именно картон?
Когда я учился в школе, работал с алюминием, сталью, деревом. Пилил, строгал и резал. Мне нравился сам процесс, вот только мои эскизы часто совершенно не походили на готовую работу. Как будто их создавали два совершенно разных художника. И когда я окончил школу, я, совершенно не имея денег, разумеется, хотел привлечь к себе внимание. Все художники мечтают о славе. И у меня был план – создать что-то монументальное, но недорогое. Поэтому я выбрал картон. Самый простой способ создавать большие инсталляции за маленькие деньги. И люди стали обращать на мои скульптуры внимание. При этом я осознал, что мои работы стали, наконец, точным воплощением эскизов. Сегодня я, конечно, работаю не только с картоном, но этот материал остается самым любимым. Я люблю работать быстро, а с картоном просто берешь нож – и вжик, у тебя в руках нужная деталь.

Вы создаете потрясающие вещи, они забавные, странные и в большинстве своем они не несут практической пользы. Почему вы стали настолько популярны и признаны в профессиональном мире? 
Честно, не знаю! Я просто много работаю. Мне кажется, что мои работы так трогают потому, что в них нет замороченных концепций, они просты и ироничны. Я не пытаюсь изменить мир или чье-то отношение к жизни своими работами, но предлагаю посмотреть на привычные вещи немного по-другому. Моя история – о трудолюбии, ручном труде и умении радоваться жизни. Я верю, что жизнь коротка, и нужно каждый день просто делать то, что ты любишь. Ведь в любой момент все может закончиться. 

Помните, когда впервые стали что-то творить руками?
В раннем детстве – точно. Я рос с мамой и бабушкой, и они очень много времени проводили за рукоделием: шили лоскутные одеяла.  Я помню, как шесть–семь красивых леди собирались за столом за беседой и шитьем. А я, маленький, сидел на полу и любовался ими. С тех пор для меня очень важно общение в процессе какого-то hand-made-действа. Я убежден, что отношения, которые рождаются, когда люди заняты общим делом, гораздо крепче, искреннее, чем знакомства, которые заводят в баре за бокалом пива. И, сколько бы я ни путешествовал, в каких бы странах ни оказывался, я всегда нахожу с людьми общий язык – визуальный. Потому что это язык Вселенной. 

Каждый художник мечтает о признании, о финансовом благополучии – что для этого нужно?
Чтобы преуспеть в искусстве, нужно держать фокус, не позволять никому (даже самым родным и близким) сбивать тебя с намеченного пути и четко расставлять приоритеты. Твое время – самый ценный ресурс, который не стоит тратить на пустые разговоры и тусовки. Но при этом, разумеется, не нужно уходить в творческое отшельничество: в искусстве, как и в любом другом современном бизнесе, все решают контакты. Я и сам могу быть балагуром, «своим парнем», но очень серьезно отношусь к своей профессии. Можно было в Екатеринбурге быстренько сделать небольшой проект, а все остальное время ходить по барам и знакомиться с уральскими красавицами. Но я приехал сюда из Лос-Анджелеса, чтобы провести почти все время в огромном шатре на набережной и сделать из картона гигантского Полоза! 


Текст поверх фото:  В мире не так много дизайнеров, работающих с картоном, и мы постоянно друг у друга на виду

11.12.2019 что осталось за кадром

Тип шаблона:  1
Автор текста:  Ольга Шутова
Автор фото:  Фотобанк
Текст 1:  Как рождается грим, который никому не виден, но должен всех впечатлить, рассказали «Стольнику» те, кто его создает в кино и театре больше 20 лет.
Текст 2: 

Екатерина Крыльцова,

художник по гриму

Весь парадокс грима состоит в том, что его никто не должен заметить. Образ есть, эффект есть, а грима – нет! И в связи с тем, как стремителен технический прогресс, какой чувствительной становится техника и как детально она передает изображение, работа гримера в кино становится все сложней и ювелирнее. Но, тем не менее, я с каждым годом люблю ее все больше!

Что рисуем?
Самая простая история, над которой приходится работать на площадке, – бытовая: когда актеры выглядят как живые, нормальные люди, засыпающие и просыпающиеся без «боевого» макияжа. Вторая разновидность грима – спецэффекты, включающие любые изменения внешности: от небольшой царапины или шрама до полного преображения. И третий вид – пластический грим, создаваемый с помощью специальных силиконовых накладок, которые изготавливаются индивидуально. 

Графика или руки?
Нужно признать, что в России уровень компьютерной графики отстает от мирового лет на 20, хотя есть картины, сделанные очень достойно. Например, сказка «Последний богатырь», где над персонажами изрядно потрудились и гримеры, и компьютерщики. Причем они работают на съемочной площадке бок о бок. Пока первые выполняют свою работу, вторые – делают заметки, комментарии о том, как будут тот или иной спецэффект дорабатывать на стадии постпродакшна. Так, мы работали над фильмом Сарика Андреасяна «Мафия: Игра на выживание». По сюжету, один из персонажей погибает, упав на кусок арматуры, который пробивает ему горло. И мне сначала пришлось вручную, кадр за кадром, создать все этапы этого неприятного процесса. А затем художники на компьютере дорисовали бьющую фонтаном кровь. Но пока в нашем кинематографе не так много картин, требующих сложной графики, поэтому у специалистов не «набита» рука – и каждый раз стыки между реальностью и дорисованными деталями достаточно заметны. Хотите видеть работу высочайшего класса – посмотрите фильм «Темные времена», где опознать Гари Олдмана, играющего роль Черчилля, просто невозможно!

Объять необъятное
Когда ко мне обращаются девочки, мечтающие о профессии гримера, я им говорю: «Вы должны уметь все!» И это действительно так. Я пришла в кино в 16 лет в начале 90-х – тогда гримеры были мастерами на все руки: и визажистами, и парикмахерами, и постижерами. Я до сих пор могу сама с ювелирной точностью сшить парик, усы, бороду. Но предпочитаю перепоручить это профессионалам. И сегодня многие гримеры в Москве и Санкт-Петербурге (в Екатеринбурге «старой школы», увы, почти не осталось!) перенимают принцип гримерной работы на Западе. Там за каждый этап создания образа отвечает независимый специалист: за макияж, стрижку, укладку, создание спецэффекта, изготовление накладок, нанесение пластического грима. У них это производство. А у нас – чистое самоотверженное творчество.

Светлана Корбан,

гример

Если посмотреть на театральные фотографии, обычно можно с точностью до десятилетия определить, когда они были сделаны. Потому что грим в театре очень хорошо отражает модные тенденции своего времени. И если еще лет 15 назад повсеместно можно было встретить плотный, жирный тон и яркую подводку глаз, то сегодня мода на «нюд» влияет и на театральный макияж.  А современные камеры, различающие даже тонкий слой пудры, диктуют новые правила работы. 

Видится на расстоянии
Главная особенность театрального грима заключается в том, что он должен быть достаточно ярким, чтобы зрители различали лица певцов или танцоров с самых дальних рядов. Но при этом настолько аккуратным и деликатным, чтобы не напугать никого крупным планом на афише. Особенно сложно с мужчинами-блондинами – приходится красить ресницы у корней, с кончиков тушь снимать, а скульптурность лица необходимо усиливать всем с помощью коррекции в три тона. И, поскольку актеры в балете (да частенько и в опере) много двигаются, потеют под софитами, в театре используется либо профессиональный грим Kryolan либо обычную водостойкую косметику. 

Идти на рекорд
Театральным гримерам жизненно важна расторопность. Когда у тебя есть максимум 10 минут, чтобы полностью сменить макияж и прическу (в перерыве между отделениями, а то и вовсе во время паузы между выходами актера на сцену), все движения должны быть отточены до автоматизма. И результат не может оказаться некачественным – иначе что-то потечет, рассыплется, отпадет. А в театре никто не скажет «Стоп, мотор!», если у танцора падает парик или отлетает накладной нос. У меня была история, когда в «Сотворении мира» я сделала накладку на нос исполнителю роли Черта, чтобы персонаж выглядел более характерным. И во время спектакля она благополучно продержалась, а вот на танцевальном поклоне – при стремительном пируэте – улетела за кулисы. Слава богу, не в зрительный зал!


Текст поверх фото:  В России уровень компьютерной графики отстает от мирового лет на 20

11.12.2019 СЕБЕ НЕ ВРИТЕ

Тип шаблона:  1
Автор текста:  Здоровый Пользователь
Текст 1:  Instagram сделал шаг в сторону кардинальных изменений социальной сети, и в России этим примером уже вдохновились разработчики «ВКонтакте». Какое будущее нас ждет?
Текст 2:  Адам Моссери - глава Instagram – в июле публично заявил о новой политике своей соцсети: «Мы хотим, чтобы наши пользователи сосредоточились на том, что они выкладывают, а не на том, сколько лайков получают». Это желание привело к решению скрыть (пока в некоторых странах) от подписчиков количество лайков и просмотров. Данную статистику может видеть лишь автор публикации – это важное уточнение, поскольку многие российские СМИ подавали эту новость с шокирующими заголовками: «В Instagram больше не будет лайков!» Спокойствие! Ваш большой палец не потеряет работу, и вы по-прежнему сможете утешить себя перед сном количеством одобрений вашего красивейшего завтрака. Почему же на самом деле господину Моссери и его команде захотелось таких изменений? 

Все дело в нашем психическом состоянии. По мнению экспертов, число лайков под постом оказывает давление на людей, видящих эту информацию. «Почему ее фото популярнее моих? Вероятно, я никому не интересный неудачник, лучше вообще не буду высовываться» – думают несчастные пользователи, чьи публикации вызывают меньше народного одобрения, чем глубокие мысли Ольги Бузовой. Так мы получаем психологический надлом и очередной человеческий кризис. Спасибо тебе, Instagram! Но теперь-то все будет хорошо, и общество начнет выздоравливать, ведь все смогут почувствовать себя равными? Точно не в ближайшем будущем.  

Что-нибудь слышали об «уловке-22»? Она очень коварна, поскольку создает для ее автора поле, позволяющее ему освободиться от прямой ответственности и погрузить людей в крайне сомнительное положение, когда они вообще не понимают, что происходит на самом деле. Возьмем для примера одного карикатурного пользователя Instagram. Он – сумасшедший, поскольку лайки и просмотры звезд превратили его психику в крайне неустойчивую субстанцию. Чтобы стать здоровым, ему достаточно включить новую функцию «скрыть лайки». Подождите, но он ведь по-прежнему может смотреть свою личную статистику и также оценивать других? «Уловка-22» 

Давайте не будем врать сами себе. Желание оценить другого вшито в нас так же прочно, как и базовые эмоции. Мы хотим «лайкать» друг друга, и не нужно забывать, что Facebook, дедушка социальных сетей, появился лишь потому, что многоуважаемый Марк Цукерберг изначально создавал сервис, позволяющий оценивать других студентов Гарвардского университета. А теперь, спустя 16 лет, нам пытаются преподнести свежее обновление как заботу о нашей психике. Если ваша самооценка напрямую зависит от чужого одобрения, то дело не в Instagram, а в ваших комплексах. Если вы потребляете контент, ориентируясь только на количество просмотров и лайков, то проблема зарыта глубоко в вас, а не в настройках социальной сети. Мы, люди закомплексованные и неуверенные в себе, придумали социальные сети, а не наоборот – вот мысль, которую стоит тщательно обдумать. И, естественно, руководство Instagram это прекрасно понимает. Полное отключение возможности «лайкать» друг друга принесет быстроразвивающемуся сегменту интернет-бизнеса такие потери, что придется всерьез подумывать о платной подписке. И кому это будет интересно? 

Вполне возможно, что социальные сети будущего – потрясающий мир, который не держится на нашем желании выделиться среди всех, где пользователям будет абсолютно все равно, сколько у них подписчиков, лайков и просмотров. Но это больше похоже на утопию, которой не суждено сбыться. Интересный эксперимент провела журналистка Wired Ариэль Пардес, установив на своем ноутбуке специальное расширение, которое полностью скрывает количество подписчиков, лайков, репостов и всю подобную статистику одобрения. Она выздоровела? Скорее всего, да, потому что полностью потеряла интерес к социальным сетям. Если всем нам в одно солнечное утро станет абсолютно неважно, сколько лайков набрал наш блестящий пост, то Instagram просто прекратит свое существование. 

Предлагаю вам провести собственное осознанное исследование. Каждый раз, когда вы по привычке зайдете просмотреть свою ленту, остановите себя вопросами: «Для чего я сейчас это делаю? Действительно ли мне это важно, или я поступаю неосознанно? Я управляю этим процессом или же наоборот?» Начните воспитывать в себе здоровый самоанализ и не цепляйтесь за уловку, которая лишь создает опасную видимость. Ну, в конце концов, вы же не будете всю неделю дома сортировать мусор, чтобы потом взять и выкинуть все это старание в один дворовый контейнер? 


Текст поверх фото:  #SMM #likeagod #meme #like_me_up_again #insta #instamania

11.12.2019 Эффект или эффективность?

Тип шаблона:  1
Автор текста:  Вадим Шихов
Автор фото:  Фотобанк
Текст 1:  Современные технологии входят в число главных движущих сил, влияющих на эффективность образования. Дети «поколения Z» рождаются со смартфоном в руке, и задача школы – идти в ногу со всеми инновациями.
Текст 2:  Если людей старшего поколения попросить закрыть глаза и рассказать, какие ассоциации вызывает у них слово «школа», то наверняка у большинства из них образы, нарисованные сознанием, совпадут. Это парты и звонки, портфели и учебники, учителя, одноклассники, контрольные, диктанты, доска с мелом, школьные записки. 

У современных школьников образы будут намного богаче – в них встретится много непонятного даже для тех, кто закончил школу каких-то 20 лет назад: мультимедийные презентации, интерактивные доски, маркеры, планшеты, лазерные указки. Многое поменялось и в содержании образования: некогда обширная система, призванная воспитывать человека, широко развитого в разных областях, постепенно фокусируется лишь на профильных предметах.

Плохо это или хорошо? Ответить однозначно в данном случае невозможно: и в классическом, и в профильном вариантах обучения есть свои плюсы и минусы, которые становятся явными лишь на практике.

Татьяна Николаевна Смойленко,

директор школы № 177

Были у вас изменения в образовании за последние два года?
Т.Н.: За последние пять лет произошло очень много изменений. Самое масштабное – модульная технология.  Очень долго готовились к внедрению модульной системы Сенковского. Все до мелочей взвесили, провели организаторскую работу, а потом организовали учебный процесс. На это у нас ушло восемь лет. Модульная технология делает ставку на уменьшение количества предметов в школе.

Как вы относитесь к этому? Обучение стало проще?
Т.Н.: Любые, даже прогрессивные нововведения в результате бездумного внедрения могут работать в обратную сторону, ухудшая результаты обучения. Результат должен быть постоянно живым и мобильным. 
Я считаю, что подготовительная работа – основа успеха в любом деле. На этом этапе педагоги должны переосмыслить свою роль, овладеть более современной методикой. И тут давление сверху неуместно. 

Я слышала, что у вас все ученики летом проходили платный медицинский осмотр…
Т.Н.: Это тоже новшество для нас – расчет физнагрузки и еды по медицинской карте ученика. Мы проанализировали физическое состояние учащихся, затем составили им индивидуальную программу питания и физических нагрузок. Мы не приравниваем всех к одному. Не всем полезно есть пиццу в обед и бегать без остановки 45 минут на физкультуре. Теперь у каждого ребенка в телефоне есть приложение, по которому они выполняют задания на уроках и едят в столовой. 

Давно вы перешли на электронные учебники и интерактивные доски? 
Т.Н.: Полгода назад. Сегодня дети обленились в плане чтения книг. Не помню, когда последний раз видела у них учебники. Мы решили не бороться с безобразием, а его возглавить. Перешли на электронные книги. Они хранятся в кабинетах, а учебники дома пылятся. В классах повесили интерактивные доски – удобно и современно. Дети в восторге.

А что думают сами школьники таких о нововведениях?

Елизавета Гагарина,

ученица школы № 200 

Какие были современные изменения в вашей школе? 
Е.Г.: Вообще, наша школа с самого начала отличалась от других. Современный дизайн, вкусная еда, шкафчики для вещей, как в американских школах. С первого дня обучения был обеспечен комфорт для учащихся. Перед каникулами нам сказали, что со следующего учебного года желающие могут продолжать обучение дистанционно. Для меня это было удивительно, я думала, что так бывает только в университетах. 

То есть вы можете учиться дома по желанию? Как к этому отнеслись ученики?
Е.Г.: В классе собираются 30 человек, абсолютно не объединенных по каким-либо критериям. Ученик с 7 до 18 лет сидит в одной школе, иногда – в одном классе, с одними и теми же одноклассниками за соседними партами. Одни и те же лица обучают его абсолютно рандомно «разбросанным» предметам (литература перед физкультурой, а потом сразу физика), безо всякой логики и какой-либо унифицированной программы. При этом расписание строго регламентировано, никакое отступление не допускается: не успел решить интересную задачу? Да и черт с ней, иди разбирай Пушкина! Один хороший человек как-то сравнил получение такого количества информации с принудительным кормлением через катетер, когда человек вполне способен поглощать пищу сам. Даже у самого любознательного ребенка такая система вызовет сначала диссонанс, а потом скуку и отвращение. В итоге выпускаются две категории учеников: те, кто послушно следовал правилам системы, они выросли идеальными исполнителями, и те, кто просто «забивал» на все это и жил, как нравится. С дистанционным обучением все иначе – все учатся в той сфере, которая им интересна. 

Можешь выделить преимущества и недостатки самостоятельного обучения?
Е.Г.: Из плюсов – минимум пустой траты времени, это дает возможность освоить гораздо больше материала, который интересен именно ученику, также отсутствуют негативные логические связки (уроки – скукота, учителя – кричат и наказывают, домашнее задание – бессмыслица, над которой надо сидеть часами). Занятость школьника максимально «подогнана» под его возможности, а не под среднего ребенка. Во-вторых, удобный режим дня. К счастью, мне не довелось побывать маленькой семилетней «совой», которую будят в семь утра, чтобы покормить и отправить досыпать в машине, пока тебя час везут в приличную школу в центре города. И в-третьих, общение преимущественно с другими умными детьми, в образование которых вкладываются родители. На кружках чаще всего встречаются  адекватные и развитые дети. Никаких драчунов, троллей и хулиганов вокруг. 

Из минусов – во-первых, нехватка общения и оторванность от детской субкультуры. У меня есть друзья, но со многими из них мы видимся всего пару раз в неделю на каком-нибудь сольфеджио. Во-вторых, слишком много времени проводишь вместе с родителями. Если даже в детский сад ребенка можно отправить хотя бы на полдня и не видеться с ним, а за это время он и поучится, и поест с помощью воспитательниц, и поиграет не под зорким глазом мамы, а мама займется своими делами, то я расстаюсь с родителями часа на полтора. И в-третьих, самоорганизация – самое опасное, что подстерегает в обучении на дому. Школа прививает пассивность: пришел, послушал учителя, ушел. Здесь придется изучать все самому или, по крайней мере, с репетитором, а лень преодолеть крайне сложно. Однако в случае успеха вы будете действительно подготовлены к будущей жизни: в реальности никто не будет работать за вас.

Ольга Владимировна Меньшикова,

юрист одной из школ, где планировалось начать… чипирование

Если вы введете в поисковике «детство 2030», то, скорее всего, первые 10–20 вкладок  будут касаться чипирования детей. Действительно, такой пункт подразумевает загрузку образовательных программ непосредственно в мозг посредством установленного туда чипа. Да, почти как в «Матрице». 

Расскажите, откуда вообще пришла идея чипизации детей?
О.В.: Изначально чипы применялись для контроля за домашними животными. Позже стали использоваться в медицинских целях. Сейчас же некоторые иностранные компании вживляют чипы своим сотрудникам. Около 3000 человек в Швеции имеют микрочипы, которые заменяют пропуска, ключи от кабинетов, логины и пароли для доступа к компьютерам.

Как выглядят эти чипы? Вживление проходит болезненно?
О.В.:  Микрочип миниатюрный и желеобразный, его невозможно изъять. Процедура совершенно безболезненная, занимает около 10 минут. Объем памяти чипов не ограничен: они следят за здоровьем человека, его финансовым состоянием, обеспечивают безопасность и многое другое.
 
Это коснется только школьников?
О.В.: Данное направление активно разрабатывается в нашем государстве. Как следует из приказа министерства промышленности и энергетики, в ближайшем будущем всем жителям России вживят чипы, а начинают с учеников школ. Их чипы содержат проездные карты, банковские карты, навигаторы, геолокацию, ключи, сведения о здоровье.

Станет ли это обязательной процедурой? 
О.В.: Пока неизвестно. Такое накопление информации позволит осуществлять всеобщий контроль и управление населением. То есть в случае противодействия станет возможным лишение гражданина доступа к социальным благам и услугам. Это вступает в противоречие со статьями Конституции РФ. Необходимо также заметить, что существующие технологии не в состоянии гарантировать защиту микрочипов от сбоев и вирусов. Сейчас пока нет научно подтвержденных данных о том, как влияет долгосрочное применение чипа на здоровье ребенка. В ходе исследования также возник вопрос о возможности использования данных россиян третьими лицам, что прямо угрожает личной и национальной безопасности. 

Из положительных сторон чипизации выделяют возможность поиска и спасения людей, включая пропавших детей или взятых в качестве заложников и т. д.; помощь тяжелобольным. Вы не потеряете свои ключи или кошелек. Из отрицательных – нарушение прав и свобод; путь к тотальному контролю (когда и документы, и деньги заменяет одна электронная метка, то человеком легко управлять); возможность роста мошенничества, создание огромных рисков для каждого гражданина; оружие массового поражения человеческого сознания.


Текст поверх фото:  Сегодня дети обленились в плане чтения книг. Не помню, когда последний раз видела у них учебники.

11.12.2019 Быть услышанным

Тип шаблона:  1
Автор текста:  Анастасия Худякова-Грушецкая
Автор фото:  Настя Данилюк
Текст 1:  О манере чтения, о героике в литературе и в жизни, а также о слабостях сильных мира сего рассказала писательница Алиса Ганиева.
Текст 2:  У вас есть ощущение, что люди стали меньше читать? 
Да, и я вижу это даже по себе. Искушение переключиться с книги на гаджет так велико, что приходится буквально волевым усилием выключать телефон, возвращая себя к бумажной книге. И все равно – по количеству прочитанного, по интенсивности чтения вижу, что начинаю сдавать. Потому что чтение тоже работа, тоже определенное усилие. Зависит, конечно, еще и от того, что именно ты читаешь, насколько высока концентрация мысли в тексте. 

Это веяние времени – необходимость такой концентрации мысли? 
Конечно, разговор о клиповом мышлении стал уже общим местом. Мы действительно очень быстро переключаемся и быстро устаем от однообразия, нам постоянно нужны новые «удары сковородкой по голове», новые кадры, новые перипетии и перевороты сюжета. Поэтому, например, мы наблюдали какое-то время назад, что романы стали тоньше. Изменилась сама культура чтения. Если раньше диккенсовский роман был рассчитан на чтение долгими зимними вечерами под треск поленьев в камине, то современный роман можно «проглотить» за вечер. Правда, сейчас заметна и обратная тенденция. И в России, и за рубежом стали возвращаться к семейной саге – к толстой книге, эпопее о нескольких поколениях в семье или об огромном отрезке времени, о вековой истории. Например, бестселлерами стали четырехтомный «Неаполитанский квартет» Элены Ферранте или шеститомник «Моя борьба» Карла Уве Кнаусгора. То есть тренды противоположные, хотя «лонгриды» все равно в меньшинстве… Но вот что, как мне кажется, отличает нас от животных, – это, собственно, «думание», и оно напрямую связано со способностью удерживать внимание на одном объекте. И то, что наша концентрация становится менее эффективной, на мой взгляд, очень тревожный признак. В этом смысле я беспокойный автор, мне очень нравится писать увлекательные тексты, даже если это серьезная литература, которая касается глубоких социальных и философских проблем. Почему-то у нас в стране сложилось такое мнение, что «высоколобая» литература, поднимающая вопросы о том, кто виноват, что делать и куда идет Россия, должна быть: а) депрессивной, б) тяжелой, в) не очень увлекательной. А жизнерадостность, легкость и увлекательность – удел беллетристики, развлекательных книг. 

То есть несерьезных? 
Да. К литературе «для домохозяек» – мелодрамам, детективам – вообще принято относиться снисходительно. А мне в этом смысле важно сочетать увлекательный сюжет и серьезность темы. То есть по смысловому наполнению книга может быть тяжелой, да, но по тому, как она читается, по скорости восприятия информации – легкой. В некоторых рецензиях на мой роман «Оскорбленные чувства» мне ставили в упрек, что от него трудно оторваться… Но я пишу такие книги, которые мне и самой было бы интересно почитать.

А если говорить о героях – раньше и сейчас. Как они изменились в литературе? 
Об этом ведутся разного рода дискуссии – о том, что героя как такового сегодня в литературе вообще нет. В советское время героизация была очень стандартная, сшитая по лекалу социалистического реализма. Есть Герой, строящий «правильное общество», его помощники, друзья, которые пытаются дотянуться до его уровня, и есть враги – какие-нибудь кулаки, мироеды, контрреволюционеры, лентяи, тунеядцы… В 1990-е героями стали маргиналы, бомжи, бандиты, уголовники, скитальцы, люди антипрофессий, которые, по идее, должны быть париями. А сейчас... Какое-то не геройское время. В котором действуют не герои, а персонажи. У меня лично, пожалуй, героев нет. Например, в моей первой повести «Салам тебе, Далгат!» молодой дагестанец гуляет по Махачкале, встречает знакомых, нарывается на гопников, которые пытаются отжать у него телефон, попадает на свадьбу, сам чуть не становится женихом, участвует в религиозных дебатах… Обычная жизнь обычного, серого такого, молодого человека. В принципе, реализм – это и есть типичные герои в типичных обстоятельствах. Вот и он такой же: словно бы никакой, будто «камера» ползет по реальности и считывает ее. Вместе с тем герой – относительная фигура, и тот, кто герой для нас, может быть преступником, бандитом или террористом в другом обществе. Классический пример – Робин Гуд. С одной стороны, благородный спаситель бедных, с другой – разбойник, на взгляд богатых. Так можно рассмотреть любую фигуру. Даже фанатики и маньяки в собственном мирке, в своей голове совершают какие-то геройские поступки во имя понятной только им идеологии. Это всего лишь вопрос оптики, то же происходит и в жизни. И в этом смысле героика вообще опасная вещь. Поэтому я бы не стремилась к ней, а просто шагала бы за реальностью, даже если она не транслирует героизм.

В жизни сегодня тоже героев мало?  
Мне кажется, сейчас героями становятся «маленькие люди». У Горького есть фраза о том, что в жизни всегда есть место подвигам. Это так. Мне кажется, в нынешней реальности, по крайней мере, в современной России, герои скорее незаметные. Они попадают в тюрьмы по сфальсифицированным делам, раскапывают прошлое, неугодное властям. Например, в Петрозаводске живет историк Юрий Дмитриев, он исследовал места массовых захоронений времен Большого террора, когда людей расстреливали сотнями и закапывали в лесу. В 90-е годы он раскрыл несколько таких точек и описал палачей и жертв, пытаясь докопаться до правды. Но суть в том, что правда эта сейчас не очень желанна, прошлое пытаются как бы «глазировать», подавать только как нечто героическое, великое: мы же побеждали, у нас была великая Победа, мы строили заводы, покоряли космос! Но при этом никто не хочет переосмыслить тяжелый, черный опыт прошлого, очень травматичный и еще не проанализированный. Юрий Дмитриев занимался как раз этим «неугодным» делом – и в какой-то момент сам стал жертвой карательной системы: сейчас он отбывает срок по надуманному обвинению. И таких людей много. Они на своем месте пытаются делать свое дело. Да, не всегда это получается, но они все равно предпринимают попытки. Вот это для меня герои. 

А себя считаете героем? 
Нет (смеется).

У вас очень активная гражданская позиция. 
Я просто не вижу для себя другого выхода. Но у меня постоянно есть ощущение, что можно было бы делать больше, говорить громче… Есть люди, которые идут на куда больший риск. Будучи более-менее медийным человеком, я все-таки обросла неким «коконом безопасности», а вот какой-нибудь неизвестный студент, который репостит картинку где-нибудь в условной Перми или в Мурманске, – вот он действительно рискует. Так что я бы не стала применять к себе звание героя, есть люди, которые заслуживают его гораздо больше. 

Как сформировалась ваша гражданская позиция? 
Это что-то интуитивное – базовые категории, которые еще Кант описывал как «нравственный закон». Да, я сейчас пафосно выражаюсь, но когда понимаешь, что тебе будет стыдно, если ты этого не сделаешь, тут все и происходит. Может быть, это даже своего рода эгоизм, попытка заглушить голос совести… Но ведь тут живет много прекрасных людей, и хочется рассказать, что они есть, что их голос слышен. 

Голос медийного человека звучит громче? 
Да. Вот, например, сейчас на повестке – обмен заключенными «всех на всех» между Россией и Украиной. Периодически я участвую в этом бессрочном пикете, который длится почти год. Иногда к нам приходят известные люди, включая Виктора Шендеровича или Людмилу Улицкую. Когда выходят они, это всегда большой инфоповод и резонанс. А когда выходят обычные программист или студентка, чаще всего их не замечают. Присутствие публичных людей важно. Но нередко сами медийные персоны, сочувствуя на словах, считают, что выходить на улицы неэффективно и бессмысленно. А тут еще вечное обвинение в самопиаре. Мол, наверно, хотят заработать себе баллы или попасть в новостную повестку! А может, им за это деньги заплатили? Ведь часто люди даже помыслить не могут, что возможна какая-то другая мотивация. 

Вы выходите на пикеты. То есть считаете, что это не бесполезно? 
Да, я считаю, что это не бесполезно. Может быть, это самоуспокоение. Но человеку свойственно оправдывать себя тем, что иначе и быть не могло. Однако я вижу, что люди меняются. И если раньше в нашем обществе был явственен «ура-патриотизм» как проявление едва ли не массовой истерии, то сейчас уровень протеста растет, и этот протест не обязательно политический. Он часто связан с мусорными проблемами, с экологией, вот в Екатеринбурге – с застройкой парка. То есть, скорее с проявлением чувства собственного достоинства, гражданского, городского. Люди начинают нащупывать причинно-следственные связи – между разбитыми дорогами и несменяемостью власти, например. И когда они это делают, у них меняется реакция, они начинают перепроверять информацию и критически относиться к тому, что слышат, во что привыкли верить. Это уже очень важные шаги, хотя пока и не глобальные.

А если глобально? Люди могут что-то сделать? 
Как раз только люди и могут. Правда, тут главное – не перейти грань. Но, увы, исторически в России именно так и происходит из раза в раз: мы терпим-терпим-терпим, потом взрываемся, идем с вилами – начинается кровавая резня. Потом вроде бы власть меняется, но происходит то же самое. А любой взрыв – это плохо, я отрицательно отношусь к революциям, кровопролитию; мне кажется, что очень важно не доводить до этого, потому что потом начинается та же самая деспотия, только с другими игроками. Но такое ощущение, что наши бюрократы делают все, чтобы довести до взрыва. Они как будто следуют методичкам для дураков, делают все, чтобы раздражать людей, провоцировать их выход на улицы. В Москве все лето проходили массовые задержания людей, которые борются за свои права на честные выборы. Локальные выборы в Мосгордуму. Казалось бы, что она может решать? Ну, допустили бы нескольких человек, и ничего бы ужасного не случилось для системы. Но нет, блокируются подписи, совершаются подлоги – делается все, чтобы независимых кандидатов даже до выборов не допустить! Этот иррациональный страх – проявление невероятной слабости со стороны тех, кто принимают решения и руководят нами. Дело доходит до анекдотических ситуаций. Недавно одну из кандидаток выносили из Мосгоризбиркома вместе с диваном, чтобы она не сидела и не требовала принятия своей кандидатуры. И потом объяснили это тем, что чистили мебель от клопов... Это, конечно, сразу же превратилось в мем. И вот такие странные оправдания, такая непоследовательность, задержания по надуманным поводам, абсолютно кафкианские суды, конечно, не могут способствовать никакой стабилизации. Вот сейчас по так называемой «дадинской» политической статье арестовали моего хорошего товарища Костю Котова, ему грозит до пяти лет заключения. Он первый обвиняемый по этой статье, которого во время следствия держат за решеткой. Вся его вина – мирное участие в протестах и 7 плакатов за мир в Украине и свободу политзаключенным, найденных у него дома. Он ни разу никого не обидел и ни на кого не напал. Спокойнее человека я не видала. И вот его сейчас судят как страшнейшего преступника. И я боюсь, что рано или поздно такая вот гнусная расправа над лучшими гражданами приведет к «возгоранию». А чтобы этого не случилось, надо очень мирно и последовательно бороться за свои права, показывать, что ты в курсе, что ты не тля или тряпка, которой можно подтереться, что твой голос звучит. Нужна солидарность, поддержка друг друга на судах. Как только этих голосов становится больше, как только они превращаются в более-менее слаженный хор, там, наверху, начинают отступать и воспринимать нас как равных.  


Текст поверх фото:  В России сложилось мнение, что серьезная литература должна быть: а) депрессивной, б) тяжелой, в) не очень увлекательной

11.12.2019 Судьба режиссера

Тип шаблона:  1
Автор текста:  Анастасия Худякова, Вадим Шихов
Автор фото:  Дарья Соснина
Текст 1:  «Стольник» впервые собрал на своих страницах режиссеров, за которыми будущее российского кино.
Текст 2: 

ИВАН СОСНИН

обладатель диплома «Кинотавра – 2019»

Что происходит в голове человека, что он в 20 с  лишним лет решает стать режиссером? 
Я начал снимать еще в школе. Мама подарила мне камеру, когда я учился в 9-м классе. В тот момент только-только начали обретать популярность YouTube, ВКонтакте, и я распространял свои видео везде, где только мог. Но в университете, когда поступил на металлургический факультет, случилась пауза. Тогда мне сильно повезло, что я познакомился с Данилом Головановым и начал работать в рекламном агентстве Red Pepper креативщиком – писал сценарии. Пока сам ещё не снимал, поскольку было слишком мало опыта. Но со временем от небольших клипов и рекламных роликов (которые больше делались «для себя»), пришел к коммерческим работам для серьезных брендов. После случился первый короткометражный фильм. То есть, если проводить срез, не было четкого решения, что вот теперь я хочу стать кинорежиссером. 

А действительно хорошо зарабатывать в профессии сейчас получается? 
Это вполне реальная картина мира даже для молодого режиссера в России. Сейчас, когда мы участвуем в таких крупных фестивалях, как «Кинотавр», фестиваль в Ванкувере, Саппоро, стали приходить предложения от телеканалов – снимать сериалы и фильмы за достаточно большие деньги. Но пока я от этого отказываюсь и стараюсь делать нечто творческое по своим сценариям. Откровенной коммерцией стоит заниматься, когда уже иссякнут вдохновение и желание снимать что-то свое. Конечно, если ты хочешь стать режиссером, который будет снимать только фестивальное кино, то ты, скорей, всего, не заработаешь. 

Но у вас ведь есть несколько коммерческих работ? 
Они коммерческие и некоммерческие одновременно. Когда мы их делали, наши отношения с клиентами были партнерскими. Представьте, приходят из крутого бренда или компании и говорят: «Ты можешь снимать по своему сценарию, будешь контролировать весь процесс, а мы интегрируем свой продукт», – такие проекты я с радостью беру. Отказываюсь, когда уже и сценарий написан, и актеры подобраны, ты только приезжай – вот это не для меня.

среда, которая способствовала тому, что вы стали профессиональным кинорежиссером, какая она у вас?
Во-первых, это мама и ее воспитание. Она одна мною занималась и очень многое мне дала. Во-вторых, немаловажно, что я родом из маленького провинциального городка. Сейчас, когда я берусь за новый проект, то непроизвольно получается что-то уютное и домашнее. Если вы имеете в виду книги, то читал мало, мне больше нравилось воспринимать мир и информацию визуально. Всегда восхищался Ксавье Доланом, ведь ему в 20 с небольшим лет удалось выиграть Каннскую «пальмовую ветвь». Еще помню, что удавалось совершенно случайно попадать на лекции Андрея Звягинцева, Александра Сокурова – это, безусловно, тоже оставило свой отпечаток на мне как режиссере. Но, честно говоря, стараюсь не сильно углубляться в профессиональную среду, чтобы сохранить свой взгляд.

Вы уже несколько раз сказали о маме и ее влиянии на вас. Сегодня поддержка близких – это важная часть жизни? 
Конечно, для меня точно. В моей жизни есть несколько человек, которым я доверяю, могу показать работу или обсудить идеи. Скажу честно, мне одному очень сложно принимать важные решения. Например, когда я решил уйти из университета, то сначала поговорил с мамой. Узнал, что она не возражает, и только тогда начал действовать. Случаются и сложности, конечно. Бывает, показываю новый сценарий Яне (супруга Ивана. – Ред.), и она может сказать: «Очень плохо!» Меня это сильно задевает, но я все равно продолжаю работу и спрашиваю: «А почему не понравилось? Что можно исправить?» 

Вы считаете себя талантливым? 
Некоторые говорят, что талантлив. Думаю, что если бы таланта не было совсем, то не было бы и ранних малобюджетных работ. Потому что без дара импровизации практически невозможно работать в узких финансовых рамках. 

В одном интервью вы сказали, что проблема российского кино – в его депрессивности. В то же время о ваших картинах говорят, что они вызывают «щемящую грусть». 
Я вас уверяю, после моих картин никто не скажет: «Все в моей жизни плохо! Я не хочу жить» Если даже есть грусть, то это та эмоция, которая заставляет человека встать и начать хоть что-то делать – позвонить бабушке, например. Да, люди иногда плачут после наших фильмов, но с позитивными мыслями: «Блин, почему я так долго не общаюсь со своей семьей?» Вообще, Россия у многих давно ассоциируется с грустью; вспомните писателей, которые получали премии, они писали о том, как у нас плохо живется. В глазах людей из западных стран мы мученики. Вот я представитель нового поколения, которое так не считает. 

Вы верите в судьбу? 
Не сказал бы. Вообще мало во что искренне верю, ни в энергию космоса, ни во что-то другое. Но я уверен, что инопланетяне точно существуют. Я думаю, что мы и наша Земля – это лишь маленький муравейник в огромном лесу. Либо маленькие микробы на чьем-то теле, и у нас даже не хватит мозгов, чтобы понять это.

Все мы в этом муравейнике чего-то боимся. Расскажите о самом большом вашем страхе, связанном с профессией? 
Больше всего я боюсь работать один. Остаться без друзей, команды, и даже без близких, которые меня всегда могут поддержать.

ИВАН И. ТВЕРДОВСКИЙ

приз фонда RUARTS за короткометражный фильм «Мирная жизнь»

Это правда, что ваш план поездки в Екатеринбург включал посещение Широкореченского кладбища? 
Абсолютно, и я думаю, это самое интересное, что может посмотреть в вашем городе человек, приехавший сюда не в первый раз. Многие наслышаны о местных организованных преступных группировках: «уралмашевских», «центровых» и др. Еще хочу посетить место, где похоронен поэт Борис Рыжий. Я люблю именно старые кладбища – там есть история. Но не очень верю в энергию места, где лежит уже мертвый человек. Душа ведь уходит, а тело остается просто телом.

Плавно перейти от кладбищенской темы к российскому кинематографу никак не получится, как уж есть. Вы согласны с тем, что у отечественных режиссеров свой, особенный путь, отличный от остального мира? 
У нас обычное национальное кино, какое есть в Румынии, Зимбабве, Японии и т.д. Да, есть внутрикультурные тенденции, и они сосуществуют с мультинациональными, которые выходят за рамки и пересекаются с мировой культурой. Поскольку я пришел из документального кино, мой кинематограф – это анализ некоего социального пространства вокруг тех историй, которые я создаю. Последняя картина «Подбросы» затрагивает проблему коррупции. Когда мы снимали «Класс коррекции», пришли в реально существующий класс, больше похожий на гетто или тюрьму. Это все очень страшно, но об этом необходимо говорить. Для меня, в этом смысле, история не может существовать в вакуумном пространстве, где все проблемы разрешены, а героям только и остается, что быть счастливыми. 

Вы согласны с тем, что общество начало уставать от российского кино, которое показывает и без того известные нам раны? 
Правильнее будет назвать это «содержательным кинематографом». Есть люди, которые точно так же не могут смотреть подобные фильмы зарубежных режиссеров. Да, эти картины явно не дают повода для хорошего настроения в пятницу вечером. Как не дает хорошего настроения любое современное искусство, исследующее проблемы внутреннего мира человека. Если мы не говорим о развлекательном кинематографе, который не волнует меня совсем. Авторское кино не приспособлено совмещать в себе созерцание и развлечение в одном теле. 

Быть талантливым режиссером в России – это благословение или наказание?
Точно так же, как быть талантливым работником молочного комбината, это просто профессия. Для того, чтобы делать кино, не обязательно быть художником. Опять же, если мы говорим о «содержательном кинематографе», то тут я не верю в слово «талант» до конца. Для меня это, в первую очередь, вкус, культурная база и трудолюбие. Понимаете, кино ведь коллективный труд – в нем участвует огромное количество людей: художники, операторы, композиторы, артисты, рабочие, постановщики. Когда есть команда, создающая что-то действительно откровенное, это обязательно пойдет дальше и будет жить своей жизнью.
Моя история? Я поступил во ВГИК, потому что отец был режиссером-документалистом. У меня с детства сформировалось представление о жизни кинорежиссера: папа все время ездил по фестивалям и, приезжая домой, отмечал победы. А иногда монтировал что-то по 30 часов. Я восхищался этой атмосферой, но вообще не погружался в теорию. Только в 11-м классе, когда понял, куда хочу поступить, подумал: «Было бы неплохо познакомиться с классикой, чтобы не стыдно было». Даже свою первую работу я снял неосознанно, мне помогали отец и мой мастер Алексей Учитель. А вот потом я понял: это часть моей жизни, и я буду за это биться. Потому что в нашей профессии случаются вещи, от которых ты испытываешь сакральный оргазм, и он длится долго. 

Но усталость от профессии накатывает? В одном интервью вы сказали, что мечтали бы просто лежать и получать за это много денег. 
Об этом ведь все мечтают! Когда ты окружен бытом, средой, в которой много прагматичного, неплохо оставаться инфантильным романтиком. Усталость иногда приходит именно от рутины. У меня ведь с каждой картиной были сложности, сейчас я к этому уже привык, а вначале сбивало с ног. Когда долго пытаешься найти деньги, потом людей, с которыми ты будешь создавать что-то. Постоянный поиск компромисса, причем он должен находиться вне зоны твоей картины, – это очень сложно. Я пытался даже заниматься чем-то другим. Недавно у меня были аж четыре репетиции в театре, потом я убежал так быстро, как только смог. Ничего, кроме кино, у меня не получается.

Кинорежиссеры, снимающие авторские фильмы, могут хорошо зарабатывать в России? 
Есть люди, которым достаточно иметь возможность снимать то, что они хотят, и все. Для меня круто, когда есть, на что жить, когда я могу путешествовать. Но вот залетело мне в голову, что хочу жить в центре Москвы, в собственной квартире, – такого я себе, конечно, позволить не смогу. 

Известно, что для каждого проекта вы собираете новую команду. Это ведь достаточно тяжело, наверняка не так много хороших кадров? 
Если работаешь в авторском сегменте, то становишься бескомпромиссным режиссером. Ведь нет возможности уступать принципиальные позиции в создании фильма. И не все это понимают и готовы с этим мириться. Поэтому люди приходят и уходят. Но, конечно, они навсегда остаются в титрах и являются создателями той или иной картины. 

Уже написана речь на случай победы в фестивале мечты? 
Я нормально отношусь к мировой практике, когда во внутреннем кармане или в заметке телефона собран перечень людей, которых нужно поблагодарить со сцены. Слова, которые необходимо произнести. У меня было много ситуаций, когда ты стоишь и что-то млеешь пустое в микрофон. Лучше это будет бумажка с текстом. Режиссер не должен быть хорошим оратором.

Михаил Архипов

победитель в номинации «Лучший 
короткометражный фильм» на «Кинотавре-2019»

С фильмом «Топливо» вы дебютировали в профессии и сразу победили на «Кинотавре». Почему фильм победил? 
Во-первых, потому что это по-настоящему хорошее кино, во-вторых, потому что фильм выпадал из общей тенденции. 

А что это за тенденция? 
Скажем так: я заметил социальную ориентацию на «телесюжетное» формирование истории. Было много фильмов, где упор делался именно на сюжетность, на бытовые эмоции. Все привычно: криминальные, мелодраматические, анекдотические истории – все мы это любим. И, наверное, в погоне за зрительским успехом люди и делают такое кино. Я же хотел другого. И хотя намеренно я себя не противопоставлял другим – не преследовал цели снять фильм «поперек течения». На «Кинотавре» я не пропустил ни одной картины, ходил на все показы. Надо сказать, там было очень много достойного кино! Я смотрел и думал: «Ну да, мимо. Видимо, сейчас в тренде другое. Ладно, хорошо, что хотя бы отобрали для показа, это уже прекрасный опыт». Я в любом случае был доволен как слон: прекрасная картинка, отличный звук, меня показали! Потом оказалось, что фильм, по мнению жюри, всех обгоняет. Для меня это было неожиданностью. По образованию я историк кино, киновед, но внутри сидело желание быть постановщиком. В профессию я пошел достаточно поздно, это мое второе высшее образование – некоторое время назад я кардинально поменял жизненный курс. Поэтому для меня кино чуть более серьезно, чем для тех ребят, которые идут в режиссуру в 20 с чем-то лет. Я бы точно не пошел. Это сейчас я могу спокойно, холодной рукой брать абсолютно любую тему, какой бы сложной она ни была, делать препарацию и трепанацию, что угодно – любые страшные и прекрасные вещи. Именно в этом, как мне кажется, обязанность автора и художника. 

вы подавали фильм с желанием донести ваше видение, а не получить награду? 
Да, это же очевидно. Я раньше работал на телевидении и сталкивался с тем, что откровенные дилетанты идут в профессии, связанные со смыслами, идут туда «прогулочным шагом», не задаваясь какими-то серьезными целями и задачами. Сейчас вот ловлю себя на том, что мои слова звучат пафосно. Пафос нужен в искусстве, а в ответе на вопрос – нет, и я стараюсь его избежать, но не выходит. Вот видите? Все, что связано с высказыванием, должно быть абсолютно искренним, потому что без искренности не получилось бы и моего фильма. 

Что дал вам этот опыт?
В основном кино снимают в Москве. Я не хочу сказать сейчас: «Ой, как у нас все плохо, Москва опять всех съела». Нет. Просто иначе быть не может, это такая вещь – естественная и противоестественная одновременно, так было всегда. На фестивале я увидел развернутую картину индустрии – конечно, мне хочется двигаться дальше. Естественно, мой личный язык еще формируется, потому что как автор я молод, а как человек – уже не очень. Поэтому смотрю: что же делают другие и почему делают именно так. И в основном понимаю: это московское кино и московские ребята. Даже если они приехали сюда из регионов, но образование получили в столице, там остались, и профессиональный дебют случился там же. И в этом я, к сожалению, вижу некоторую несамостоятельность. Это не упрек. Профессионально сделанных фильмов много, они захватывают сюжетом, формой… Но складывается ощущение, что эти люди идут на поводу у какой-то тенденции. Для меня же мода и тренды – то, что я из себя всячески исторгаю, чтобы вообще не попадать под чье-либо влияние. Влияние авторитетных людей из профессии, титанов – оно обязательно, но соответствовать современным стереотипам абсолютно не хочется. 

Тем не менее, отрицать вехи развития кино сложно. Что можете назвать сейчас?
Например, я отметил сближение театра и кино. Есть кинематографические практики внутри театров – техническое оснащение сцены позволяет делать очень многие вещи, и общее размывание границ этих искусств существует. Но я лично против – каждое из этих искусств прекрасно само по себе. Может быть, я говорю наивные вещи, в чем-то даже ретроградные. Наверное, будущее все-таки за тем, что все размоется и будет что-то одно. И это тоже естественный процесс – так что противопоставлять свое авторство таким большим вещам, как это течение, бессмысленно: не перегонишь. Можно лишь как-то обернуть это себе на пользу. Например, в моем фильме снялся известный артист Никита Кукушкин, который, вообще-то, театральный актер. На кастинге я отсмотрел порядка 10–12 человек, в том числе и тех, у кого больше опыта работы в кино, чем театрального, и разница есть, это чувствуется. 

Что вы искали в артисте? 
Фильм задумывался с достаточно жесткой структурой, и в ней подразумевалось 20-минутное пребывание в кадре одного актера, притом безмолвное. Это довольно редкий случай такого тотального присутствия. Первое, что я искал, – его высокую киногению. Во-вторых, энергетика движения должна считываться в каждом жесте актера. Потом – крупные планы. Лицо человека на экране – краеугольный камень, это, наверное, самое основное. У меня существует профессиональная деформация. Я смотрю на каждого человека и прикидываю, как бы его лицо смотрелось в кадре. Даже самый невзрачный, на первый взгляд, человек может очень органично вписаться в какую-то идею. Да, на кастинге глядишь на артистов, сомневаешься, делаешь кадры, смотришь ракурсы… А потом – стечение обстоятельств. Кино – это же дисциплина, надо в определенные сроки принимать решение, у артистов параллельная занятость, и потом – надо понимать, что не каждый актер согласится играть в короткометражке у неизвестного режиссера. Мне повезло. Мне вообще повезло с командой: сценарист Ирина Уманская сумела уловить мою идею, гениальнейший оператор Александр Буров – передать в кадре нужную энергетику, блестяще сработал художник фильма Валерий Архипов, а артист Никита Кукушкин очень органично воплотил всю эту историю.

БОРИС АКОПОВ

обладатель главного приза «Кинотавра-2019»

Насколько сложно быть молодым кинорежиссером в современной России?
Мы всегда чем-то недовольны. Я уверен, если человека поселить в идеальном мире, он все равно найдет к чему придраться. А в творчестве, когда все не благодаря, а вопреки, мозг работает совершенно иначе: он включается по-настоящему, если ты идешь к своей цели более изощренными способами, и все в итоге получается гораздо лучше, чем если бы ты имел карт-бланш. После неожиданного успеха моей дебютной картины у меня в жизни появились люди, которые, по их словам, готовы дать мне неограниченные возможности и полномочия. И хоть я так настрадался с «Быком», сейчас уверен, что с карт-бланшем ничего не получится. Именно через страдание, войну с судьбой и преодоления получился мой фильм. 

Уже наступил кризис второй картины? 
Я называю это комплексом второй картины. Пока не знаю и не понимаю, как буду начинать новый проект, потому что боюсь: будут судить по первой работе, сравнивать – это настоящий ужас. Мне Антон Долин дал такой совет: «Надеюсь, твой следующий фильм будет абсолютно противоположным. Тогда люди скажут, что Борис Акопов не хуже и не лучше – он другой». Самое главное, я считаю, нужно забить вообще, слушать себя и понять, над чем хочется дальше работать. Первый материал был выстрадан, а сейчас пока нет такого сценария, чтобы я подумал: если не сниму, то сойду с ума. Я уверен, обязательно наступит момент, когда я соскучусь по трешу, противоборству, по всему съемочному процессу. И только тогда нужно будет начинать новый проект. А до этого можно, например, путешествовать. У меня друг живет во Вьетнаме, собирается бар там открывать. Может быть, туда отправлюсь – ему помогать, полы мыть, ремонтировать что-то, не знаю. 

Вы уже два раза упомянули о «страдании» – настолько много сил отняла ваша дебютная полнометражная картина «Бык»? 
Буддисты говорят, что жизнь – это страдание. Я с ними согласен (смеется). После «Быка» я долго приходил в себя, даже уехал на два месяца в Грузию к родственникам, лечился там. А все потому, что отдался делу на 350 процентов: в таком режиме сильно «стираешься». Очень жду, когда рубильник уже выключат и картина отпустит меня. Хотелось бы снять фильм и забыть про него? Конечно, но разве можно родить ребенка и не отводить его в школу? Сейчас идет та часть работы, к которой я меньше всего приспособлен, но не могу не делать этого. Благодаря моим встречам с журналистами и зрителями все больше людей узнают о фильме. А ради этого можно и пострадать.

Есть ли в сегодняшних отечественных фильмах нечто такое, что выделяет их среди остального мира?
Я негативно смотрю на многие вещи не потому, что ужасный пессимист,а потому, что реалист. Я учился во ВГИКе и получил хорошую школу советского кинематографа, поэтому обожаю его и хорошо в нем разбираюсь. Вот тогда в кино было нечто монументальное, что объяснить-то невозможно. Это, как мне кажется, бесследно утеряно в современной России. Что такое отечественный кинематограф сегодня? Я не знаю. Есть картины очень хорошие, но я бы назвал их скорее европейскими – мы сливаемся.

Вы были в зале во время своего премьерного показа? 
С этим связана удивительная история. Представьте, идет показ, меня сумасшедше трясет, я держусь за какую-то колонну, не могу ни сесть, ни устоять. Во время одного напряженного момента в фильме весь зал замер. И я чувствую, что мой прием сработал – все очень напряглись. И вдруг в этой тишине на весь зал кто-то заорал: «О господи!» И знаете, кто оказался этим человеком? Виктор Сухоруков! Это я потом уже узнал, когда он ко мне подошел – сказать, что ему очень понравился фильм, и это он не смог сдержать напряжения. 

После победы на «Кинотавре» вам стали поступать коммерческие предложения? 
Были совершенно сумасшедшие люди, которые, только увидев новость: «Борис Акопов – победитель “Кинотавра-2019”», сразу начали искать мои контакты, чтобы отправить сценарий с написанной рядом суммой. Еще звонили и говорили: «Слушайте, у нас сейчас уже третий сезон идет, вы только приезжайте, в кресле посидите. Это же быстрые деньги!» И это ведь все ложь. Такие продюсеры прекрасно понимают, что я не буду просто сидеть в кресле и головой кивать, а сразу включусь в работу. Им просто нужны люди, которые спасут проект, это настоящая проблема – у компаний катастрофическая нехватка кадров.

Сегодня ваш фильм уже отмечен двумя престижными премиями. Получается, что снимать кино и быть талантливым кинорежиссером – это благословение для вас? Или, учитывая упомянутые страдания, все-таки наказание свыше? 
Я не склонен все делить на плохое и хорошее, белое и черное. Мир многоцветен и многогранен. Даже если вы делаете нечто хорошее, то будьте уверены, что кому-то причиняете вред. Это очень важная философская материя. Предположим, есть ребенок, которого мутузят. Вот он точно думает, что это абсолютное зло, а родители считают, что поступают во благо.  Режиссура для меня – это и благословение, и наказание одновременно, потому что на этом я теряю собственное здоровье, но вместе с тем приобретаю много нового и полезного. Я ведь мечтал изначально о том, чтобы фильм, кусочек моей души, обрел зрителя. 

А из чего состоит ваша душа, которую вы стремитесь показать зрителю? Благодаря чему сегодня вы уже по всем документам профессиональный кинорежиссер? 
Меня воспитала улица (смеется). Путь был очень разным и сложным. Это и балетная академия, и интернат, и воровство, и серьезная травма. Я никогда не принадлежал к числу «золотых» мальчиков. Общался с людьми, которые сидели, сидят и будут сидеть. И с теми, кто любит классическую музыку. У меня не было одной отправной точки, поэтому я затрудняюсь конкретно ответить на этот вопрос. Да и вообще, нет в жизни ничего конкретного. 


Текст поверх фото:  Больше всего я боюсь работать один. Остаться без друзей, команды, самых близких

11.12.2019 Чулочный культ

Тип шаблона:  1
Автор текста:  Марина Кузнецова
Автор фото:  Фотобанк
Текст 1:  Колготки до недавнего времени оставались «персоной нон-грата» на мировых подиумах. Почему же все изменилось?
Текст 2:  Может, помните Блэр Уолдорф из сериала «Сплетница» (2007) и ее страсть к цветным колготкам, странно дополняющим классическую школьную униформу будущей студентки университета из Лиги Плюща? Этот предмет женского гардероба долгое время оставался нежеланным аксессуаром на подиумах, но в последние пару лет мода на него возвращается. Кульминацией стал момент, когда на показе осенней коллекции-2019 модный дом Versace – последний бастион обнаженной сексуальности – выпустил своих моделей в неоновых колготках с барочным узором и в прозрачных чулках ярких цветов. Настоящие поклонницы моды осознали, что ноги в этом сезоне придется максимально украшать.

Если бы Пеппи Длинныйчулок, предприимчивая героиня одноименной повести Астрид Линдгрен, отправилась за покупками этой осенью, то непременно обратила бы внимание на блестящие колготки от Marc Jacobs с люрексом и диагональной графикой. Узоры, напоминающие цифры, и яркие, насыщенные оттенки предложил Алессандро Микеле для Gucci. Фаворитами модниц этой осенью обещают стать кружевные колготки цвета бордо, которыми дизайнер чаще всего дополнял образы моделей. Еще дальше пошел Джереми Скотт (Moschino), украсив полупрозрачный капрон цвета асфальта желтыми принтами в виде символа американской валюты. Любитель широких жестов Джонсон Хартиг (Libertine) призвал максималистов объединиться и усыпать плетение из черного нейлона разноцветными кристаллами. Дизайнер итальянского происхождения Алессандра Рич, создательница одноименного бренда, дополнила облегающий нейлоновый комбинезон с цветочным узором по всему телу воротником французской горничной, поясом со стразами Swarovski, чокером и длинными серьгами-каффами. Но больше всего внимательных модниц порадовала новая жизнь плотных черных и серых матовых колготок: в сочетании с кокетливыми платьицами на показе Valentino, с мини-юбками у Alaia, с черной органзой, букле и отделкой рюшами или страусовыми перьями у Balmain, с классическим силуэтом 40-х у Louis Vuitton. Миучча Прада на показе Miu Miu выпустила на подиум сказочных героинь в кейпах в пол и легких цветочных платьях. Завершали образ плотные шерстяные чулки с цветочной аппликацией, будто связанной вручную из разноцветной пряжи.

Одновременно уверенно выходит на подиум буржуазная парижанка в изящной, слегка расклешенной юбке, а вместе с ней возвращается мода на прозрачные колготки. Черные в горошек или подобранные идеально в тон кожи, плотностью всего 10 ден. Самыми популярными в новом сезоне станут просвечивающие, с нотками ностальгии по эпохе гламура 80-х, как у Saint Laurent, Antonio Berardi и Givenchy. Свой вариант предложил Джонни Йоханссон для Acne Studios на показе в стенах парижского городского музея современного искусства Palais du Tokyo. Строгие силуэты деловых женщин, словно бы сошедших с культовых фотографий Хельмута Ньютона, дополнялись классическими колготками со стрелками, одна часть которых была собрана вручную в драпировку. Йоханссон предпочел сочетать их с длиной миди и мини, с кожей, атласом, даже с дубленками-оверсайз.  Дизайнеры, будто сговорившись, решили обратить внимание на женские ноги и напомнить нам, что ближайшие родственники колготок служили человечеству на протяжении тысячелетий. В XVI веке вязаные чулки были на пике моды. Индустриальная революция в Англии привела к тому, что священник Уильям Ли изобрел первый швейный станок и представил Елизавете I пару чулок высшего качества из чистого шелка. После этого изобретения одежда для ног приобрела популярность среди аристократов. Чулки и панталоны в первую очередь использовались мужчинами. Столетием позже шелковые и кружевные чулки с расшитыми подвязками полюбили состоятельные дамы. К XIX веку чулки стали уже обязательным предметом женского гардероба. В 1910 году их стали производить из вискозы. Такие изделия стоили гораздо дешевле и были доступны женщинам всех сословий. А еще через 30 лет в США французский эмигрант Дюпон изобрел первое в мире синтетическое волокно, которое отличалось высокой прочностью. К началу Второй мировой американские женщины уже массово носили привычные нам колготки. В 50-х годах технология производства усовершенствовалась настолько, что с колготок исчезли продольные швы, стоимость существенно снизилась, а также появилась возможность создавать модели разной плотности и цвета. В конце десятилетия разбогатевший концерн DuPont изобрел спандекс, который позволил значительно улучшить внешний вид изделий. С 80-х годов лайкра стала массово внедряться в производство по всему миру. В продаже появились новые сверхтонкие и элегантные модели. Сегодня мы знаем, что прозрачные колготки необыкновенно стройнят ногу. Тонкий черный капрон создает изысканный силуэт. Если вы высокого роста, то колготки австрийской марки Wolford подойдут вам больше других. Если ваш рост ближе к классическому, то лучше обратить внимание на итальянские бренды – такие, как Oroblu. Днем с кроссовками и кожаной юбкой-миди они будут выглядеть современно. А вечером – с мини-платьем и обувью на шпильке – придадут образу оттенки декаданса и роскоши 80-х. 


Текст поверх фото:  Прозрачные колготки необыкновенно стройнят ногу. Тонкий черный капрон создает изысканный силуэт

11.12.2019 МОЩНЫЙ СТАРТ

Тип шаблона:  1
Автор текста:  Мария Давыдова
Автор фото:  Александр Яньтушев
Текст 1:  Тимофей Алтушкин о том, зачем нужны громкие коллаборации на самом деле.
Текст 2:  Коллаборация – это всегда инвестиция в признание 
и доверие. Мы работаем ради сообщества, на которое ориентируется вся компания. В нашем случае это, безусловно, спортивная аудитория.

Самая первая коллаборация нашего бренда состоялась с известным немецким модельером Филиппом Плейном. Это была отличная PR-акция для RCC. Именно за счет известности привлеченного бренда получился отличный старт и раскрутка. Следующим шагом стало сотрудничество с чемпионом мира по боксу Роем Джонсом. Такое решение было принято нами, чтобы сделать акцент на узкопрофессиональной специфике этого вида спорта. 

Будем честны, на коллаборациях даже в ноль выйти очень сложно, это абсолютно не коммерческие истории. Приоритетной целью в таких случаях является продвижение бренда, повышение его узнаваемости.

В последнее время я все чаще встречаю людей, которые, даже не имея отношения к профессиональному спорту, все равно покупают спортивную одежду от RCC Sport. Они хотят приобщиться к комьюнити: академии, самому бренду, бойцовскому клубу и т.д. 

Когда ты разрабатываешь собственные коллекции, то можешь полностью контролировать процесс: проработку дизайна, пошив и т.п. Если это коллаборация, то это равноправие брендов, постоянная коммуникация, в которой надо учитывать интересы каждой стороны. Это всегда интересный опыт. 

Хочешь быть успешным, не останавливайся на достигнутом. У нас в планах уже к следующему лету запустить совместную коллекцию с Balenciaga. Пока это все на уровне идей, но надеемся, что сможем реализовать и эту задумку.
Честно говоря, я не был фанатом спортивных костюмов, пока сам не стал заниматься этим брендом. Что касается повседневной жизни, то предпочитаю Phillip Plein. Любимый цвет? Определенно, черный. 

Как-то отец сказал мне: «Я хочу, чтобы ты стал зарабатывать самостоятельно», – и предложил мне развивать бренд одежды от Академии единоборств РМК. С тех пор я погрузился в мир моды с головой, и с каждым днем мне это нравится все больше и больше.

Для грамотного руководителя важно сначала выслушать свою команду и уже после принимать ключевые решения. Создать качественную коллекцию одежды в одиночку невозможно, для этого необходимы усилия многих человек, и каждый из них для меня одинаково важен. 

Мы по-настоящему болеем за качество создаваемого нами продукта. Наша команда не работает ради того, чтобы как можно скорее создать новую коллекцию. Мы отдаем много времени проработке деталей: нитям, тканям и т.д. 


Текст поверх фото:  Для грамотного руководителя важно сначала выслушать свою команду и уже после этого принимать ключевые решения

11.12.2019 Премия в лицах

Тип шаблона:  1
Автор текста:  Маля Маузер
Автор фото:  Фотобанк
Текст 1:  Креативный директор «Стольника» Маля Маузер побывала на встрече с членами жюри премии I-DESIGN AWARDS 2019. О чем говорили – в материале «Стольника».
Текст 2:  Одним из спикеров и членов жюри выступила Татьяна Смирнова, архитектор, практикующий дизайнер интерьера, основатель и творческий руководитель проектной группы QUADRO, высказавшая некоторое сожаление по поводу того, что этой премии не было раньше. Что при наличии такой профессиональной платформы и такого уровня подготовки – для молодых, начинающих архитекторов и дизайнеров прежде не устраивали мероприятия, с помощью которых можно было заявить о себе. Ведь сегодня главная задача премии – показать, какого профессионального уровня мы достигли. А достижения действительно высоки – по мнению жюри, мы выступаем на достойном европейском уровне. Всего в жюри было 11 человек, все требовательные и строгие, они, не сговариваясь, отобрали примерно одинаковые списки работ. Как заметила Татьяна, пока попыток сделать по-настоящему авторские проекты недостаточно, поэтому необходимо, прежде всего, освободиться от желания быть похожими на кого-то, и тогда гораздо быстрее обретется самобытность, авторский почерк. Достичь этого – основная задача дизайн-сообщества, поэтому такие премии очень важны. То, как с каждым годом меняется качество работ, показывает, что новый виток произойдет в самом ближайшем будущем. 

Одним из участников жюри выступил и Станислав Клюев, архитектор, создатель студии STUDIA 54, лауреат и номинант престижных премий ADD AWARDS, INTERIA AWARDS, Best Office Awards и многих других. Как активный участник профессиональных конкурсов, он, можно сказать, побывал по обе стороны – и как участник, и как член жюри. По его словам, награда кардинально не меняет судьбу, но получаемая оценка важна для понимания качества работы, для знания, в ту ли сторону двигается дизайнер или архитектор, поскольку им работа воспринимается субъективно, а иногда требуется взгляд со стороны. В этом году решения жюри были практически единогласными, а значит, работы действительно профессиональные, и теперь можно объективно заявить, насколько наше сообщество сильно.  

Высказался в беседе и Яков Сыромятников, директор выставки MosBuild, недавно вернувшийся из Пекина, который выразил пожелание к своим коллегам из России, уехавшим работать за рубеж, все же возвращаться на родину. Работать и передавать опыт, воплощать свои идеи дома. Так, например, делают самые продвинутые в технологиях и дизайне страны – Китай, Япония. Премия I-DESIGN AWARDS служит мостом для архитекторов и дизайнеров, ведущим в сторону развития и совершенствования трамплином в карьере, побуждает быть непохожими, свободными и независимыми профессионалами. 

Интересное мнение озвучил Борис Воскобойников, руководитель и главный архитектор студии VOX Architects, член Московского союза художников, заметивший, что если смотреть глобально, премия вызвала большой резонанс – в ней приняли участие сотни людей, и очень хорошо, что все это происходит в Екатеринбурге, потому что здесь собрались неравнодушные профессионалы, которые хотят сделать премию значительной. Вот почему так важно понимать ответственность участия в таком мероприятии, вносить свой вклад, делать качественную съемку объекта, с привлечением декораторов и стилистов интерьера, придавать проекту качественную оболочку.  Недостаточно создать объективно хороший объект, нужно соответственно к нему относиться, сделать усилие и не ждать, что кто-то сделает его за тебя. По его словам, мы долго шли к тому, чтобы сократить культурный, архитектурный и дизайнерский отрыв от мира. И сегодня можно с уверенностью заявить, что мы стерли эти 40–50 лет незнания и вписались в мировой контекст. Наши лучшие работы не уступают мировым образцам. Достигнут определенный уровень стилистической красоты и чистоты. Следующий этап – более внимательное отношение к ресурсам. 

О блестящей организации премии сказал и Владимир Кузьмин, архитектор-дизайнер, руководитель проектной группы «Поле-Дизайн», доцент МАрхИ, преподаватель РАНХиГС и МАРШ, потому что занимаются ею люди, искренне радеющие за свое дело. Предельно важно, чтобы такие мероприятия делали именно неравнодушные – не люди со стороны, а те, кто находится внутри процесса. Представленный жюри лонг-лист был настолько длинным, что в голове не умещается: если столько работ отобрали, то сколько же их было до отбора! Значит, желание участвовать велико, и это очень радует. 


Текст поверх фото:  Партнеры конкурса рассказали, почему для них важно участвовать в подобных мероприятиях, а также о призах и сюрпризах на Гала-церемонии Премии

11.12.2019 КАСАЕТСЯ НАС

Тип шаблона:  1
Автор текста:  Вадим Шихов
Автор фото:  Дарья Соснина
Текст 1:  Линда Уитни, американская художница, работающая в редкой технике меццо-тинто, рассказала о проблеме, одновременно далекой и близкой российскому читателю.
Текст 2:  Пока политическая элита наших стран не может найти общий язык, мы имеем возможность поговорить друг с другом. Это замечательно.
Мы – люди. А политики с какой планеты, мне неизвестно (смеется). Сегодня я прочитала новость о том, что Трамп хочет купить Гренландию, и мне стало так стыдно… Я стараюсь держаться подальше от этой темы, несмотря на то, что мой отец был политиком. 

Вы долгое время преподавали в университете, но приняли решение уволиться и стать художницей. Разочаровались в профессии или осознали, что теперь должны идти по другому пути? 
Преподавание стало больше походить на постоянную заботу о маленьких детях – эта проблема сегодня прослеживается во многих высших учебных заведениях США. Если у студента что-то не получалось, он считал, что это моя ошибка, но никак не его. Знаете, у меня училось много ребят из других стран, и они относились к занятиям намного серьезнее, чем американцы. Меня много раз уговаривали поставить хорошую оценку, а я всегда твердила: «Это то, что вы заслужили». Но многих это не останавливало, и, бывало, такие ученики вламывались ко мне домой! Но это тоже не срабатывало, ведь у меня есть собака (смеется). Я проработала до 67 лет и поняла, что с меня хватит. А с меццо-тинто я была знакома давно, потому что мой принцип преподавания был таким: полностью изучи технику сам и только потом рассказывай о ней другим. 

Сегодня в своих гравюрах вы касаетесь проблемы истребления коренных народов США. Я убежден, она не так уж далека для россиян, как может показаться на первый взгляд. Расскажите для начала, почему эта тема заинтересовала вас? 
Моя прабабушка принадлежала к племени индейцев, и ее трое детей были проданы белым людям, из-за чего часть семьи была полностью потеряна. Я узнала эту историю от бабушки, только когда она уже умирала. Раньше она не могла рассказать мне и моей сестре, поскольку жила в США нелегально и всю жизнь имела проблемы из-за своего происхождения. С тех пор мы с сестрой всерьез заинтересовались нашими корнями, культурой индейцев. К сожалению, в современной Северной Америке все еще много расизма в отношении к коренным народам – меня это очень злит. Вы представляете, если ты сегодня родился индейцем в США, то у тебя должен быть специальный сертификат? 

Не могу поверить, что это происходит в XXI веке. А правда, что в США многие индейцы все еще живут в резервациях? 
И это лишь малая часть. Сначала правительство забрало детей у нас, у целой нации. Их отправили учиться в специальные школы, подальше от семьи, чтобы выбить из них «индейское». Во многих таких учебных заведениях предпочитали просто истреблять детей-индейцев. Кто-то умер от голода, кто-то – из-за того, что пытался сбежать домой к семье, потому что для индейца его родные – это самое главное в жизни. Затем белые люди запретили индейцам вероисповедоваться так, как они хотели и чувствовали, носить национальную одежду и охотиться. Их заставили быть обычными фермерами, которыми они никогда не являлись. Еще им дали алкоголь, и многие люди быстро стали зависимы от выпивки. Когда в США начали разрабатывать прививку от ветрянки, индейцев не включили в эти исследования, поэтому полученные лекарства просто не помогали им вылечиться. Из-за всего этого популяция коренных народов сильно сократилась. И многие стали ненавидеть индейцев: живут в резервациях, грязные, бедные и всегда пьют. 

Страшно, когда руководство страны не может отрефлексировать ошибки, которые совершили их предшественники. Как сегодня ведется полемика об истреблении индейцев в США? 
Даже если и находятся политики, которые пытаются разобраться в этой теме, рассказать о проблемах, признать ошибки, то администрация Трампа просто затыкает их. До сих пор в Америке очень большой процент жителей, не принимающих коренные народы. Есть лишь несколько мест, где положительно относятся к индейцам, – например, Сент-Луис.

Я знаю, что в Чикаго есть хоккейная команда, у которой на логотипе изображен индеец. 
Да, и коренные жители ненавидят это. Они злятся, что их ассоциируют с человеком на хоккейной форме. Вообще представители коренных народов сегодня резко выступают против использования их имен и символики в спорте. Ведь в любой игре есть свой и чужой, друг и враг. И болельщики одной команды могут спокойно крикнуть фанатам «Чикаго Блэкхокс» (хоккейный клуб из Чикаго, штат Иллинойс, выступающий в высшей лиге, NHL. – Ред.) что-то вроде «грязные индейцы!», даже не задумываясь, что за этим стоит.

Вы верите, что в будущем расизм исчезнет с лица Земли? 
Да, я верю, что настанет прекрасный день, когда его не станет. Но пока я все еще сталкиваюсь со страшными фактами. Например, когда занималась исследованием буллинга индейских детей в Пайн-Ридж (индейская резервация, юго-западная часть штата Южная Дакота. – Ред.), наткнулась на одну историю. В маленькую деревню пришла армия белых людей и убила всех индейцев, кроме одного ребенка. Один мужчина сказал другому: «Смотри, я пристрелю его», – и выстрелил, но не попал. Второй мужчина выстрелил, но тоже промахнулся. Тогда подошел третий, выстрелил и закричал: «Посмотрите, я убил этого ублюдка!» На этом месте позже поставили памятник трем солдатам, без единого упоминания об индейцах, лишь со словами благодарности за то, что армия пришла и очистила это место от врагов (речь идет о резне между индейцами и армией США, произошедшей 29 декабря 1890 года, когда приблизительно 300 мужчин, женщин и детей племени Лакота были убиты военными. В 1990 году Конгресс США принял резолюцию, в которой выразил глубокое сожаление по поводу случившегося. – Ред.). 

Говоря о том, что тема вашего творчества близка российскому читателю, я имел в виду, что подобные факты неприязни встречаются и в нашей истории, и об этом нужно не бояться говорить. 
Когда я изучала историю России, в частности, проявления большевизма, мне неизбежно приходило в голову: «Похоже, такое было везде». Люди у власти всегда боятся других культур – человек вообще опасается того, чего не знает. В университете я старалась научить студентов воспринимать разнообразие мира через искусство. Я никогда не считала, что американские художники, например, лучше, чем российские. Моя дочь, которая, кстати, даже больше индианка, чем я, на одной вечеринке услышала, как один парень сказал: «Ох уж эта учительница-индианка – навязывает нам свое отношение к художникам!» 

Насколько эта проблема актуальна сегодня? 
В Конгрессе США есть несколько женщин, которые не были рождены в нашей стране, и Трамп уже задумывается о том, чтобы отправить их обратно на родину. Американцы очень опасаются других. Хотя, конечно, есть люди, которые много путешествуют, любят погружаться в разные культуры. У меня были студенты с Ближнего Востока, я знаю потрясающих программистов-пакистанцев, живущих в Америке, отличных учеников из Индии, Монголии и т.д.

Линда, предлагаю закончить наш разговор в привычной для вас роли. Представьте, что вы все еще преподаватель, а наши читатели будут вашими учениками. Что бы вы им сказали?
Я бы сказала: ваша работа – спасти мир.


Текст поверх фото:  Когда Соединенные Штаты разрабатывали вакцину против ветряной оспы, индейцы не были включены в эти исследования

11.12.2019 Большая ли разница?

Тип шаблона:  1
Автор текста:  Анастасия Худякова, Вадим Шихов
Автор фото:  Фотобанк
Текст 1:  Четыре героя разных поколений о мужских принципах поведения, феминизме, ЛГБТ и харрасменте.
Текст 2:  Алексей Шахов, экскурсовод, шеф-редактор «The Village Екатеринбург», 25 лет
По натуре я ультранонконформист. Считаю, что поступать можно как угодно – хоть мужчине, хоть женщине. Главное в жизни – это кайфовать, потому что, если ты этого не сделаешь, то просто умрешь с мыслью о том, что ты этого не сделал…Именно поэтому к любым социальным проявлениям я отношусь лояльно, если дело не доходит до радикализации и фанатизма. Взять феминизм: равноправие – это прекрасно! Но именно равноправие, а не перекосы в ту или иную сторону. Так и в семье – роли должны распределяться независимо от гендерного, расового или какого-то другого признака: каждому по потребностям и по желаниям. 

Я лояльно отношусь и к представителям ЛГБТ-сообщества. Мне кажется абсурдным запрет на пропаганду ЛГБТ, это абсолютный бред. Это то же самое, как запретить чудо-йогурт из-за пропаганды йогуртовых культур! Гей-сообщество в последнее время все чаще появляется в повестке, в правовом поле благодаря деятельности ресурсного центра ЛГБТ. О них говорят, рассказывают об их деятельности, и это прекрасно, потому что есть люди, которые признают свободу чужого выбора, а есть те, кто постоянно учат других жить. И чем чаще мы рассказываем о ЛГБТ в медиа, тем больше людей, понимающих, что это нормальное явление, и тема этого противостояния исчезнет сама собой, как только исчезнет стигматизация этого сообщества в нашей стране. 

Ринат Низамов, директор сети городских порталов Hearst Shkulev Digital (более 40 сайтов, в том числе E1.ru) 31 год
С феминизмом в своей жизни я сталкиваюсь разве что в ленте своего «Фейсбука», в перепостах новостей об акциях столичных феминисток. Возможно, Екатеринбург еще не настолько «столичный» город, поэтому не богат на такие новости, или же наши прекрасные дамы не сталкиваются с проблемами, с которыми борются феминистки Москвы и Питера. Хотя и не имею ничего против такого движения. Как можно быть против защиты чьих-то прав и свобод?! В моей семье у женщины (жены) нет повода жаловаться на ущемление своих прав. Я очень надеюсь на это. 

Есть и другая сторона – харрасмент. В мировой повестке, по моим ощущениям, он стал инфоповодом относительно недавно. Но, думаю, будут говорить еще долго, и, скорее всего, поводов для таких разговоров будет все больше. Что касается еще одной обсуждаемой темы – ЛГБТ-сообщества, – то к нему я максимально либерален. И при этом с сожалением наблюдаю, как наша страна откатывается назад, активно борясь с геями и гей-пропагандой. Молодежь должна расти и развиваться в условиях свободы. Сама выбирать, в какой цвет красить волосы, куда ездить путешествовать, какие книги читать, какую музыку слушать и кого любить, в конце концов. Если государство или общество берет на себя право лишать людей какой-то из свобод, то молодежь будет уезжать из страны туда, где эти свободы есть, где ей не тесно. А вместе с этой молодежью «утекают» умные головы – думающие, мыслящие люди. Что мы сейчас и наблюдаем. Для страны это катастрофа. 

Что же до моих принципов, то я никогда как-то специально не задумывался о них. Действовал по велению души, как воспитали меня родители. Стараюсь жить по совести. Не бояться ошибаться и просить прощения за ошибки. В работе браться за масштабное, держаться за команду. Беречь родителей, любимую, радоваться за друзей и беречь их тоже. Улыбаться, даже если на душе хреново. Верить в лучшее.

сТАНИСЛАВ СЛОВИКОВСКИЙ, арт-директор клуба «Ц», 42 года
Повестка дня всегда формируется мировыми СМИ, и большинство людей потребляют сильно отфильтрованный концентрат. Поэтому кажется, что на такие темы, как «сексуальные домогательства» и «борьба против Харви Вайнштейна», говорят все. Но это иллюзия, сегодня в мире происходит множество других глобальных процессов, которые просто не так активно освещаются, поэтому мало кто о них слышал. Меняется ли сегодня роль женщины, например, в Японии или Китае? Увы, нет. Что касается разделения ролей на «мужские» и «женские», я категорически против этого. Лучше, чтобы института запретов вообще не было. Тогда, конечно, 70% людей просто останутся без работы, ведь все, на что они способны, – создавать рамки. Люди могут построить семью так, как они хотят, без общепринятых правил и норм. Главное – чтобы были счастливы оба. Как ни крути, понятие «сила» больше относится к мужчинам – так уж сложилось в результате эволюции. Никто не мешает женщинам держать топор, но пока лучше получается у мужчин. Я и парней-то не хотел бы видеть в танках, а женщин – тем более. Когда я смотрю на девушку в полицейской форме, испытываю странные чувства. Любой вид насилия для меня неприемлем. Считаю, что каждого человека можно «переформатировать» лояльными способами. Проблема в том, что нормальный человек – это агрессивный, злой персонаж, способный спасти себя от любой опасности. Социализация же ломает эволюционную привычку, а это достаточно болезненный процесс. Но можно ведь найти более современные способы, чем насилие. Просто кто-то хочет, чтобы пока было так. За XXI век жизни в нашей Эре мужчин «кодекс братана» не сильно изменился. Таких, кто его выдерживает до последнего, обычно немного: у меня наберется максимум человек пять.

Александр Сивков, двукратный чемпион мира по хоккею с мячом, заслуженный мастер спорта России, победитель  трёх международных турниров по хоккею с шайбой среди ветеранов, в составе команды «Челябинский трактор»,67 лет
Все мы от рожденья имеем определенный пол, который обязывает нас поступать и выглядеть соответствующим образом, так решила сама природа. Каждый должен заниматься своим делом. Если кому-то нравится исполнять не свои роли, пусть исполняют. Вот хоккей – мужской вид спорта, а тут, значит, недавно появились какие-то женщины-хоккеистки, с некоторыми мне даже довелось этим летом пообщаться. Постараюсь больше с ними не сталкиваться. Я знаю, что, когда живу со своей командой (на тех же сборах, допустим), могу спокойно ходить хоть без трусов и не стесняться – вокруг ведь такие же мужики, а эти хоккеистки могут так спокойно и при мужчинах расхаживать. И у них нет ничего похожего на стеснение. Сразу и не поймешь, хоккеистка это или хоккеист. В разговоре они могут послать в первую же секунду, и, если бы это был мужчина, я бы плюнул ему за это в лицо. Женщина создана быть женщиной – ласковой, заботливой, мягкой, с ней должно быть легко разговаривать, а если она постоянно давит, с ней становится неинтересно. Мне всегда нравились мысли о женщине: думать о ней, заботиться, помогать ей создавать уют. Она должна отвечать за твои тылы, а твоя мужская обязанность – создавать ей для этого условия. Сколько ты заработал, такую кашу она тебе и сварила. Ее должны хотеть, а если это такое «чудо», о котором со спины не поймешь – он это или она, зачем такая? Например, метательницы ядра. Вы их видели? У них огромные плечи, огромные мышцы, короткие стрижки, что там осталось от женского? Если женщина хочет заниматься спортом, пусть выбирает гимнастику, например. Женщина должна оставаться женщиной, мужчина – мужчиной, хозяином, владельцем. Повторюсь, так определила природа. Мне тренер всегда говорил: «Если голоса нет, ты задницей не запоешь». Если тебе дано что-то, то дано, а если нет, зачем ты пыжишься? Занимайся тем, чем можешь, не лезь на чужую территорию. Когда мужчина начинает заниматься женскими делами, видимо, в нем мужского мало осталось. Это выбор каждого, но лично меня такие люди пусть не касаются. 

Меняется ли мнение с возрастом? Нет. Я всегда так думал, вероятно, родился сразу с такими установками. Моя задача – выиграть. И я всю жизнь это делал. Для меня белое – это белое, а черное – черное. Не каждый может сказать то, что я сейчас говорю, но я могу ответить за каждое свое слово перед кем угодно. Хлеб – он и есть хлеб, хоть ты его рви, хоть режь. И все эти метания феминизма и прочих небезызвестных направлений – наносное. Природную суть менять нельзя!


Текст поверх фото: 

11.12.2019 время вэн

Тип шаблона:  1
Автор текста:  Вадим Шихов
Автор фото:  Фотобанк
Текст 1:  Мы – это то, как организовано наше время. Шаоюй Вэн, куратор основного проекта 5-й Уральской индустриальной биеннале, рассказала, как проходит ее обычный день.
Текст 2:   В НАЧАЛЕ ДНЯ
С утра я повторяю свой маленький ритуал: завариваю кофе, включаю радио, иду в душ. Люблю, чтобы музыка звучала фоном, поэтому иногда беру с собой ванную беспроводную колонку. Могу потанцевать или даже попеть, пока моюсь. У меня нет фиксированного графика, поэтому я не просыпаюсь в одно и то же время. И, если честно, в последние несколько лет у меня проблемы со сном. То, во сколько проснулась и насколько выспалась, зависит от времени засыпания.   
Завтрак – важный момент в течение дня. Уже долгое время я пользуюсь очень простым маминым рецептом каши: нужно просто залить заготовку горячей водой. Основа состоит из разных орехов и семян – это китайский рецепт, я специально езжу на родину за ингредиентами, либо мне их посылает мама. Но выходные – время больших бранчей, я их просто обожаю! Совсем недавно сидела и визуализировала, как приеду домой, проснусь и буду есть целых два часа, никуда не торопясь. 

ПОСЛЕ ЗАВТРАКА
Если есть возможность поработать из дома, после завтрака обычно открываю ноутбук и просматриваю почту. А когда нужно бежать в офис, собираю все необходимые вещи и спускаюсь в метро. Мне важно быть в курсе последних новостей, и, поскольку я живу в Нью-Йорке, слушаю NPR (национальное общественное радио США. – Ред.). Я не гражданка Америки, то есть не могу голосовать, но все равно погружаюсь в политическую повестку. Я не читаю новостную ленту в социальных сетях, не смотрю телевизор, очень редко просматриваю газеты. Стараюсь быть информированной, но не погружаюсь в пучину новостей с головой – у нас очень распространен феномен «fake news». 

В БЕШЕНОМ РИТМЕ 
В Нью-Йорке каждая секунда на счету. Жизнь очень хаотична, и абсолютное большинство людей живет по агрессивному капиталистическому принципу «время – деньги». Современные гаджеты, казалось бы, должны упрощать нашу жизнь и дарить нам больше свободных минут, но на деле способствуют появлению психических и физиологических сложностей. Например, у меня проблемы с шеей, которые усугубляются из-за постоянного использования компьютера и смартфона. Я даже вынуждена носить специальную фиксирующую повязку.

ВЫДЫХАЮ
Мой кураторский график сильно зависит от выставок. Это определенно не типичный режим с 09:00 до 17:00. Работать в мире искусства, имея возможность вырваться из системы, – настоящая радость и привилегия. Таков мой своеобразный протест против инфраструктуры, насаждаемой капиталистическим обществом. Люди должны научиться выдыхать и задавать вопросы контролирующей их системе. Тогда в процессе самообразования может возникнуть новое понимание устройства общества.
Когда чувствую, что пора сделать паузу, я медитирую. Стараюсь повторять эту практику как можно чаще, поскольку убеждена, что медитация делает людей лучше – и физически, и ментально. Еще полностью «перезагружаюсь», когда готовлю. Особенно люблю это делать для своих друзей. Что касается диет, то они скорее формируют мифологию. Какие-то вещи резко становятся вредными, потом снова полезными – во всем этом сложно разобраться. И ведь очевидно, что один и тот же продукт может по-разному подходить или не подходить разным людям. Поэтому я верю лишь наполовину современным трендам в питании. Мне ближе китайские традиции, которые выдержали долгое испытание временем.

ПОСЛЕ РАБОТЫ
В прошлом десятилетии мне было трудно сказать себе «стоп» – я работала буквально до полусмерти. Сегодня же стараюсь стать лучше и, если нет «горящих» дедлайнов, заканчиваю работу в 18:00. Потом обычно встречаюсь с друзьями, и мы идем в бар, чтобы выпить пару коктейлей.  Мое любимое место в Нью-Йорке – Laika. Этот бар находится в Бруклине, рядом с моим домом. Туда я стараюсь забегать несколько раз в неделю. В настоящий момент это единственный арт-бар в городе с простой едой и потрясающими коктейлями. Там часто проходят показы короткометражных фильмов. Мой любимый коктейль? Все, что содержит бурбон. 

В КОНЦЕ ДНЯ
Моя бессонница вызвана чрезмерной активностью мозга. Когда я закрываю глаза, передо мной проигрываются целые фильмы, состоящие из проекций на завтрашний день и различных впечатлений прошедшего дня. Уснуть мне помогают две вещи. Во-первых, я убираю как можно дальше свой телефон, чтобы не отвлекаться на него перед сном и с утра. Во-вторых, я использую специальную технику медитативного дыхания. Суть в том, чтобы считать до десяти и одновременно с этим делать вдохи и выдохи. Когда доходите до последней цифры, счет не продолжаете, а повторяете сначала.


Текст поверх фото:  гаджеты на деле способствуют появлению психических и физиологических сложностей

11.12.2019 две стороны одной биеннале

Тип шаблона:  1
Автор текста:  Ольга Шутова
Автор фото:  Александр Яньтюшев
Текст 1:  С уральскими self-made women Мария Давыдова поговорила в контексте 5-й индустриальной биеннале. Алиса Прудникова и Евгения Ильина – об «инстаграмности» искусства, арт-коллаборациях и гранях публичности.
Текст 2: 

01

Алиса Прудникова, комиссар и художественный руководитель 5-й уральской индустриальной биеннале современного искусства

Современная мода все чаще несет определенный социальный месседж. У Dior особо запомнились футболки с призывами к феминизму, Prada активно сотрудничает с миром искусства. Что для тебя выбранная одежда – удобная униформа или сообщение?
Ну, поскольку я последнее время ношу вещи с символикой биеннале, конечно, для меня одежда – это месседж. И поскольку мы, с одной стороны, взялись за глубокую тему бессмертия, с другой – дополнили ее историей мощного уральского патриотизма, мне было важно все эти смыслы и образы собрать воедино. Я очень горжусь фирменным стилем мероприятия: по-моему, он получился потрясающе тонкий и концептуальный. 

Расскажи чуть подробней о визуальной концепции биеннале.
Главная наша визуальная идея, отражающая тему бессмертия, – это точка, из которой вырастает все остальное. Мы также использовали различные оттенки зеленого, поскольку он, кроме прямых ассоциаций с жизнью, весной и молодостью, имеет более серьезные смыслы, связанные с вечностью, целеустремленностью. 

Вернемся от бессмертного к земному. В повседневной жизни по какому принципу составляешь свой гардероб?
К этому вопросу я отношусь, наверно, менее ответственно. У меня есть представление о форматах, в которых мне приходится существовать: во-первых, официальном и институциональном, а во-вторых, художественно-творческом. Поэтому я всегда чувствую определенную свободу и получаю удовольствие от такого модного хулиганства. Мне нравится возможность быть неформальной в суперформальных обстоятельствах.

Работа с Женей Ильиной – это первый твой опыт обращения к стилисту?
Нет, но конкретно в рамках биеннале – да, я впервые доверилась профессиональным рукам, чтобы представить свое существование на мероприятии утренними и вечерними выходами.

Ты веришь, что человек со стороны может лучше подобрать образ?
Возможно. Просто в какой-то момент мне стало хотеться этого взгляда со стороны: чтобы со мной поработали. Так приятно отдаться в качестве материала, чтобы тебя немного «полепили».

Как ты совершаешь покупки – импульсивно или рационально?
Мои покупки скорее спонтанные. И все они обусловлены образом жизни – в самолетах, в разных городах. Гардероб я стараюсь собирать патриотично  - мне очень нравятся дизайнеры уральские, петербургские, дальневосточные. Я искренне люблю и 12storeez, и Ushatava. А благодаря Жене Ильиной у меня появилось несколько новых открытий: Pattern, Itiz, Jewelry by Jewlia, и я очень довольна!

Перейдем от моды к современному искусству: какая арт-работа впервые поразила тебя?
Моя первая встреча с современным искусством произошла в 2001 году, когда в Музей изобразительных искусств привезли проект «Безумный двойник», который курировали Николя Буррио и Андрей Ерофеев. Тогда я была студенткой факультета искусствоведения и хорошо помню, какие дебаты по поводу этой экспозиции были у нас на факультете. Наши профессора твердили: «Дети, не верьте тому, что это искусство! Это оскорбляет вкус!» и т.д. Именно тогда у меня возникла внутренняя необходимость – разобраться, что же в этой истории такого «ужасного». Одна из работ группы «Фенсо» произвела на меня особое впечатление: изображения лиц, где ты видишь только глаза, а все остальное полностью закрыто салатами  (винегретом, оливье). Это было ужасно, отвратительно, но при этом дико красиво! И с этого физического отвращения на грани с пониманием, что здесь есть невероятная эстетика, и началась история моих отношений с современным искусством.

Сейчас тебе приходится сталкиваться с пренебрежительным отношением к современному искусству?
Я могу сказать, что за последние 18 лет Екатеринбург проделал гигантский путь в сторону современного искусства как образа жизни. И мне кажется, то, что является повседневностью для всего мира, становится повседневностью и для нас. Уже ненормально, если в городе нет музея современного искусства, если нет художников. Меня радует, что современное искусство перестало быть каким-то странным «дичком»,  с которым надо разбираться, а превратилось в лайфстайл. Ты можешь любить его, можешь – не любить, можешь ходить в музей часто, можешь – по случаю. Но современное искусство должно быть, и точка. И я дико горжусь Екатеринбургом в этом смысле!

Биеннале – коммерчески прибыльный проект?
Это абсолютно институциональный проект, и у нас нет цели получить прибыль. Он, конечно, не коммерческий. Это серьезный проект, в котором много инвестиций – и минкульта, и правительства области, города, огромного количества корпораций, фондов. Его KPI не измеряется прибылью. На таких масштабных проектах вообще невозможно зарабатывать. Да, у него есть маркетинговый бюджет - деньги, которые мы получаем с билетов. Но это планируемый бюджет, который идет на дальнейшее развитие.

На биеннале возникло ощущение, что многие локации задуманы как фотозоны. Специально?
За это спасибо нашему куратору! Но у нас не было задачи создать «инстаграмные» комнаты. Просто Шаоюй Вэн мыслит дружественно по отношению к зрителю и понимает потребности сегодняшнего дня – нам всем очень нужен инстаграм-контент. Но это не значит, что современные художники, воплощая свои идеи, держат в голове инстаграм-ленту, нет! Они просто живут «в моменте», их работы получаются визуально более привлекательными.

Как ты относишься к тому, что сегодня для многих искусство – это просто «сфоткался» и пошел? Такой сиюминутный тренд.
И слава богу, что это тренд! Пусть фотографируются. Я совсем не страшусь поверхностности, потому что очень часто у людей, которые фотографируют, это мимолетное любопытство превращается в страсть и образ жизни. У меня есть много примеров, когда люди приходили в искусство из противоположной эмоции. Прекрасный пример – я сама!

02

Евгения Ильина, продюсер

Как ты считаешь, искусство может жить только на полотнах или должно интегрироваться в нашу повседневную жизнь?
Искусство окружает нас везде – куда бы мы ни посмотрели. Хоть на небо, хоть на лужу, хоть на раковину с немытой посудой. Искусство – это умение видеть кадр и его переосмыслять.

Коллаборации искусства и моды – это просто хайп или тенденция, имеющая глубинный смысл?
Самая главная современная коллаборация – взаимодействие меня как потребителя и вещи, с которой я встречаюсь на витрине и надеваю на себя. Эта вещь всегда приобретает новое значение и смысл. И если говорить о нашей работе с Алисой Прудниковой, то Дрис Ван Нотен, чьи туфли мы выбрали, – тот дизайнер, художник, который помогает каждой женщине стать частью его творения. Ты видишь себя совершенно по-новому и, как Венера, рождаешься на его полотнах.

Алиса Прудникова – первый человек из мира искусства, с которым довелось поработать? 
Нет.  Вообще, сегодня деление на людей искусства и «обычных» – очень условно. К примеру, недавно была свадьба Ксении Собчак. Она имеет отношение к искусству? Безусловно, ведь все это торжество было чистым акционизмом, вызовом общественному мнению. И людей, которые себя так ведут, много. На мой взгляд, любая публичная персона – уже человек на грани современного искусства, потому что мы следим за его жизнью. Если говорить о Екатеринбурге, то такой человек, безусловно, Аня Решеткина, и мы вместе создали очень интересный проект «В джакузи с главредом». Или возьмем другой пример – Ольгу Бузову. Как к ней ни относись, ее точно можно назвать героиней нашего времени, феноменом, в котором интересно разобраться. И современное искусство как раз крутится вокруг таких феноменов.

Ну, сегодня благодаря соцсетям каждый может быть таким «персоналити».
Говорить могут все – главное, чтобы было, что сказать. Не в таком формате: ой, давно я не выкладывала посты, а спрошу-ка я своих подписчиков, какая у них погода. Все эти вопросы уже «работают» не ради искреннего диалога, а просто для создания контента. Но те персоны, которым реально есть, что сказать, всегда вызывают интерес.

Как ты считаешь, в связи с развитием технологий выживет ли профессия стилиста?
100 процентов! Просто она станет диджитальной. Сегодня благодаря интернету можно делать подборки, искать лучшие цены, проверять наличие твоего размера, с помощью программ составлять луки, подбирать прически, макияж. С одной стороны, профессия стилиста станет дистанционной, а с другой – она трансформируется в формат «стилист-курьер». Тот, кто привезет, договорится с магазином, и ты будешь рад за все это заплатить.

Ты сама столько лет в fashion-индустрии – не хочется махнуть рукой и податься в дауншифтеры?
Если вернуться к современному искусству, мода всегда была для меня не просто историей про вещи, а именно гранью искусства. И когда я в детстве обклеивала рекламными плакатами стены комнаты, я воспринимала их не как «одежду», а как высказывание. Строго говоря, сейчас я вообще не стилист. А наше сотрудничество с Алисой стало для меня приятным исключением. Я сейчас занимаюсь визуальными коммуникациями: как мы воспринимаем ту или иную информацию, какой контент, какие культурные и визуальные маркеры «работают» на разные целевые аудитории?

А какие маркеры вы использовали в работе с Алисой?
Мы готовили несколько луков. Первый – для пресс-конференции. Нам было важно показать, несмотря на высокий статус Алисы, демократичность ее общения со зрителем, с коллегами. Поэтому она была в свитшоте с логотипом биеннале. Но, чтобы уравновесить эту демократичность, мы надели классные серьги от Юлии Ременник, сделали макияж, прическу. И, чтобы добавить арта, надели туфли Dries Van Noten. В других луках мы шли другими путями. И конечно, нужно было продемонстрировать причастность Алисы к искусству, ее статусность и женственность.

Над чьим стилем хочется поработать?
Мне не так важны рост, фигура, возраст, статус; если с человеком интересно общаться – это моя мечта. Самый главный критерий – процессуальность нашего сотрудничества. Если нам обоим в кайф и мы полезны друг другу, то я всегда говорю «да»!

 Ставишь ли ты для себя новые задачи?
Искусство – тот контекст, в котором мне и дальше хотелось бы существовать. И я сейчас работаю над новым проектом – это поп-певица «Красна». Мы хотим существовать на грани искусства и глянца. И ориентировать наш продукт на молодых женщин, которые уже осознанно относятся к потреблению, к выбору музыки, к окружающей среде и моде.
Многие стилисты считают: если ты переоделась – 
жизнь должна измениться. И при этом они игнорируют весь 
сопутствующий контекст – образ, макияж, прическу.
Это не очень правильно, поскольку новый стиль дарит, в первую очередь, настроение. К примеру, я обычно не заморачиваюсь в рабочих процессах на собственной прическе, но перед нашим интервью Вика сделала мне укладку. Я посмотрела в зеркало и поняла, что с такой внешностью грех сидеть дома (хотя вечер я планировала провести именно так). Поменялся стиль – поменялось настроение. Но для серьезных перемен в жизни нужно полностью менять контекст, работать над деталями.

А когда ты работаешь с клиентом, прорабатываешь контекст до мелочей?
Конечно, это очень важно! Причем продумывать детали образа – нормальная практика, которая работает тысячи лет! Читая Гомера, мы видим различные драматургические подсказки. Другое дело, что мы не умеем считывать эти коды. Но в работе команды каждый отвечает за свою область. Почему сегодня немногие уделяют этому внимание? Все зависит от количества времени, которое есть у команды, и от бюджетов. В современных условиях сложно делать качественный продукт. Но именно стремление к нему, способность из ничего сделать произведение искусства – и есть признак профессионализма. 


Текст поверх фото:  Меня радует, что современное искусство перестало быть каким-то странным «дичком», с которым надо разбираться, а превратилось в лайфстайл.

10.12.2019 ВАШЕ ОТРАЖЕНИЕ

Тип шаблона:  1
Автор текста:  Вадим Шихов
Автор фото:  Кирилл Шлаен
Текст 1:  Ресторатор Кирилл Шлаен – о том, почему «Макдоналдс» тоже ресторан, как изменились «места силы» в Екатеринбурге и что станет с едой в будущем.
Текст 2:  Кирилл, давайте для начала определимся, что считать рестораном. «Макдоналдс», например, тоже называет себя таковым.
Да, это ресторан, который я, кстати, очень люблю. Я бы даже назвал «Макдоналдс» настоящим чудом света. У них ведь вкусно: есть кофе, прекрасная минеральная вода, апельсиновый сок – очень много такого, что, вообще-то, можно есть всем, но почему-то именно их принято считать виновными во всех грехах. А мне кажется, повинны, скорее, сами потребители, не знающие меры. Впервые я побывал в «Макдоналдсе» в Москве в 1990 году, когда он там только-только открылся. Прекрасно помню, что заказывал: двойной чизбургер и спрайт. Эта сеть – пример прекрасной организации. Только подумайте, человек, который руководит людьми, которые руководят другими людьми, открывшими ресторан, например, в Екатеринбурге, даже никогда в нем не был! Эта «машина» удивляет и восхищает, хотя лично я никогда не стал бы этим заниматься. 

Тогда лично для вас ресторан – это…
Возможность изменить пространство города, повлиять на ощущения людей и даже на время. Это некие точки фиксации потоков людей, их собственной энергии и города. Ресторан сегодня – часть жизни. К сожалению, в России пока еще не все могут позволить себе хоть какие-то рестораны, но количество тех, для кого гастрономия стала частью жизни, растет с каждым годом. У нас довольно быстро развивается вся индустрия гостеприимства, и это происходит в основном за счет молодых потребителей, социально активных людей, находящихся в постоянном поиске новых впечатлений. 

Рестораны отражают общество? 
Это, скорее, чуть улучшенное отражение – желаемое. Хорошие рестораны помогают людям испытать радость, удовольствие, получить приятные впечатления, разделить эти чувства с друзьями и близкими. Рестораны - это особая сторона жизни города, в которой реальность дополнена разрешенными удовольствиями. И там все время что-то бурлит и подкипает, чтобы порадовать вас еще больше.   

Почему в России нет взрослых официантов, старше 30 или даже 40 лет?
По той же самой причине, почему их нет в других профессиях, появившихся у нас в начале 2000-х годов. Да, в Европе вы легко попадете к официанту, которому 60, а то и 70 лет. И просто общение с такими людьми в заведении – это уже большое счастье. Ты чувствуешь дыхание эпохи, совершенно другого мира. А в России долгое время было так, что профессия официанта приравнивалась к чему-то низкому и постыдному, чуть ли не к занятию проституцией. Когда мы открывали «Троекуровъ» в 2001 году, к нам приходили девушки, скрывающие от родителей, что работают в ресторане. Но ситуация меняется, сегодня в Екатеринбурге можно встретить классных профессионалов, достаточно взрослых: они осознанно выбрали этот путь, хорошо зарабатывают, и спрос на них только растёт. Не стоит даже зацикливаться на возрасте сотрудников ресторана, важнее процент людей, выбравших для себя этот род деятельности в качестве профессии, – вот основной показатель.

Как успевать интегрировать современные тренды в проекты и не сойти с ума? И стоит ли вообще? Они ведь рождаются и умирают буквально за месяц.
Мы живем свою жизнь сегодня, и она должна быть наполнена тем, что актуально в моменте. И если сегодня, занимаясь гостеприимством, мы можем порадовать гостей ассортиментом безлактозного молока, безглютенового теста, новым поколением органических вин, крафтовым пивом – мы с удовольствием делаем это. Это ведь те новые впечатления, за которыми люди и приходят. Да, некоторые рестораторы утверждают, что гоняться за трендами не стоит, но я считаю, уже само отрицание трендов превратилось в тренд. В ресторанном бизнесе существует один важный критерий – довольный гость. На все стоит смотреть только через эту призму. 

В прошлом году многие крупные СМИ писали, что шеф-повара – новые рок-звезды, а рестораторы – их гениальные продюсеры. Сохранилась ли эта волна сегодня?
Совсем недавно в Екатеринбурге прошло награждение премией WHERETOEAT: 100 экспертов выбирали лучший ресторан и шеф-повара. И оба первых места абсолютно заслуженно заняли ресторан MOMO pan asian kitchen и их шеф-повар Роман Калинин. Это создало такую волну заинтересованности, что буквально на следующий день количество гостей у них выросло в несколько раз. Они и так пустыми не стояли, но все равно ощутили разницу. Эта премия вручалась в нашем городе впервые, многие даже выговорить ее название пока не могут – это сугубо профессиональная тусовка, куда можно было попасть только по приглашению, но сработало в пользу ресторана сразу же. Это говорит о том, что многим людям совсем не все равно, кого профессионалы считают лучшими. Если вернуться в прошлое лет на 20, тогда человек думал так: «Стоп, а что, чувак, который на тарелке еду принес, не сам ее приготовил? А кто тогда?» Картина мира поменялась, шеф-повара – новые герои, и я этому очень рад. 

Еда будущего – тренд, который сегодня набирает популярность. Ресторан IKEA недавно приготовил митболы из искусственного мяса, пищевых отходов и водорослей. Это что, действительно скоро будет в наших тарелках?
Еда довольно консервативная сфера, в одежде или, скажем, музыке гораздо быстрее происходят изменения, появляются новые имена, кардинальные эксперименты. Если говорить конкретно о растительном мясе, лично у меня нет абсолютно никаких сомнений, что это крутейшая тема. Пока производство такого мяса у нас тормозится, поскольку сделать его вкусно технологически непросто. Россия достаточно закрыта от продовольственного рынка США, где растительное мясо уже продается в супермаркетах. Мы не в авангарде процесса, но, когда ситуация созреет, безусловно, будет прорыв. Это то, чего хотят люди, количество вегетарианцев и веганов увеличивается с каждым днем. А еще больше людей, которые чередуют разные типы питания, наблюдают за своими ощущениями и самочувствием, – все это ведет к тому, что растет спрос на новый раздел в меню – «не животного происхождения». 

А что скажете о еде в таблетках, о так называемой цифровой еде: съел одну, утолил голод и получил все необходимые микроэлементы? Это угроза для ресторанного бизнеса?
Fine dining как модель потребления – это сегодня высыхающая лужа. А доля казуальных форматов постоянно растет, что вполне естественно, ведь темп жизни ускоряется. Выделить два–три часа на визит в ресторан довольно сложно для большинства людей. Это то, с чего мы с вами начали разговор: «Макдоналдс» тоже ресторан. 

Новая волна глобализации сильно изменила картину мира. Как это отразилось на традиционной кухне? 
Проблема в том, что многие из нас мыслят очень короткими временными промежутками. Все, что мама готовила в детстве, сразу же отправляется в категорию «наше». А сегодня вот многие мамы готовят том-ям, и я не удивлюсь, если через 20 лет состоится подобное интервью, где прозвучит вопрос: «Ну, понятно, том-ям – это наша культура. А что же насчет пасты из кузнечиков?» У меня есть книжка, которая была издана в Свердловске в конце 70-х годов. Ее автор (он был руководителем ресторана в гостинице «Свердловск») пишет: «Чудные вещи происходят вокруг нас, все меняется, происходит взаимопроникновение культур. Вот, например, украинский борщ сегодня многие относят к нашей повседневной кухне». И это в закрытом городе, где нет интернета, в телевизоре два канала, а иностранцам въезд запрещен. А представляете, что сейчас происходит с кухней? Французская кулинария, например, – это то, что сегодня едят в ресторанах там, русская кухня – тоже существует здесь и сейчас.

 Сильно меняется и само пространство. Как по-вашему, какие сегодня «места силы» у Екатеринбурга?
Только за то время, что я занимаюсь ресторанами, центр Екатеринбурга «прошагал» несколько кварталов с Востока на Запад, и действительно появились новые «места силы». Например, «Гринвич» – абсолютный феномен. Я бы даже сказал, что сейчас происходит «гринвичизация» ресторанного рынка. Те заведения, которые находятся там, – это финансовое ядро индустрии. Обратите внимание на динамику, какая там конкуренция идей, подходов, сколько участников и разнообразия. У гостей же голова идет кругом – настоящий гастрономический Диснейленд! Совершенно иная сила у Ельцин Центра, который проводит фундаментальную работу по продвижению новой эстетики и культуры свободы. Когда Центр только открылся, он воспринимался как нечто инородное, сильно опережал время. Но сегодня это, пожалуй, самое значимое и любимое место Екатеринбурга, объединившее тысячи горожан и ставшее живым символом города.  Еще одним новым местом притяжения становится «Синара-Центр», где мы готовим к открытию удивительной красоты ресторан и органический винный бар будущего. Группа «Синара» приложила колоссальные усилия для спасения почти утраченного исторического ансамбля и создания нового центра городской жизни с выставками, показами, лекциями и концертами. Мы постарались по-своему встроиться в общую концепцию экологичного взаимодействия прошлого и будущего Екатеринбурга, и рассчитываем, что новая «Пинцерия Бонтемпи» станет любимым семейным рестораном в этом новом городском центре. А органический винный бар, спрятанный в глубине комплекса, позволит попробовать удивительные вина в обстановке, которую лучше всё-таки увидеть. Хоть алкоголь в целом и не полезнее Макдоналдса, но натуральное вино – важная часть культуры, связывающая историю, гастрономию, науки о природе и новейшие идеи виноделов разных стран. 

Весной случится, возможно, важнейшее событие за 200 лет – город начнет осваивать новую набережную. Там уже зарождаются многообещающие пространства, которые будут наполняться качественной инфраструктурой. Мы же готовим к открытию в первом квартале следующего года два важных проекта в клубном доме «Ривьера». Первый – это ресторан, как я и мечтал, с видом на парк и набережную, а второй - маленькое модное место с безупречными завтраками.  


Текст поверх фото:  Только за то время, что я занимаюсь ресторанами, центр Екатеринбурга «прошагал» несколько кварталов с Востока на Запад, и появились новые «места силы»

10.12.2019 Больше воздуха

Тип шаблона:  1
Автор текста:  Екатерина Погодаева
Автор фото:  Архив героя
Текст 1:  Реализовать успешный дизайн-проект в короткие сроки возможно, считает дизайнер Анна Сапожникова. Главное – найти взаимопонимание с клиентом и проверенных поставщиков.
Текст 2:  Секрет идеального интерьера – планировка, отвечающая требованиям и образу жизни владельцев. Ими был задан вектор на максимально свободные пространства, экологичные материалы и отсутствие люстр. Так в минималистичном интерьере с классическими элементами появилось множество зеркал и стеклянных поверхностей, визуально расширяющих пространство, и даже панно из стабилизированного мха в холле.

Каждый элемент в интерьере – это грамотное соотношение качества, красоты и функциональности. И кухня не исключение. Модель «Ковадо» от фабрики Lorena, с которой Анна сотрудничает давно и плодотворно, стала ярким акцентом и любимым местом для всей семьи. Главное, что ценит дизайнер в этом партнере, – неизменно высокое качество, стиль и отсутствие шаблонов. Поэтому, даже если вы захотите найти подобную кухню в другом месте, у вас это не получится.

Поскольку семья ведет активный образ жизни, им понадобились дополнительные места для хранения вещей и спорт-инвентаря. Идеальным решением стала корпусная мебель от компании ПК «Гелиос». Выполненная по индивидуальным размерам и точно в срок, она позволила не только с успехом осуществить главную задачу сохранения пространства свободным, но и разместить все имеющиеся вещи.

Гармоничное сочетание оттенков и фактур создает стильную атмосферу, наполненную домашним уютом и теплотой. Даже ограниченные сроки реализации проекта не помешали Анне создать интерьер, о котором мечтали его владельцы. Все благодаря умению и желанию дизайнера слышать людей, с которыми работает. Ведь взаимопонимание – залог любого успешного дела. 


Текст поверх фото:  На общей площади 98 кв.м разместились просторные спальня, детская и объединенная зона кухни и гостиной с минимальным количеством глухих стен

Новости 1361 - 1380 из 1392
Начало | Пред. | 66 67 68 69 70 | След. | Конец