История Юлии Волчковой вряд ли покажется простой. Как из маленькой послушной девочки выросла одна из самых известных стрит-арт художниц, которая не боится острых тем? Ответы в нашем интервью.
Из чего состоит твоя жизнь?
Вся моя жизнь – это искусство, арт. Я начала рисовать в шесть лет, и это сразу было не так, как у детей, которые рисуют солнышко, цветочки и приносят родителям, а они умиляются. Меня воспитывали как солдата – нужно было рано вставать, следовать графику. С детства у меня было очень критично отношение к тому, что я делаю. То есть, я видела рисунки и понимала, насколько это далеко от совершенства. Не было такого, что ты рисуешь в кайф, и, наверное, с тех пор началась моя травма, любовь и боль. Мне хотелось, чтобы папа меня похвалил. Я постоянно пыталась заслужить его любовь. Сейчас эту тему раскрываю. Хочу быть честной и рассказать, как на самом деле обстоят дела, а потом Нетфликс снимет про меня фильм. (смеется)
Творчество очень часто связано с какой-то драмой жизни. Расскажи об этом подробнее.
Я родилась в бедной семье в Нижневартовске. Сейчас мне 36 лет, и 17 из них ушли на профессиональное образование. В детстве я очень много времени проводила в библиотеке и была «ботаном», родители хотели, чтобы я была лучшей во всем. Это было похоже на психопатию, но зато сделало меня сильной. Мне отец говорил: «Рисуй, чтобы руки в кровь». Я была ребенком и воспринимала его слова буквально. Я рисовала через боль, но в то же время искусство было моим спасением. У меня не было друзей, я была странной девочкой в своем мире. Очень часто сталкивалась с буллингом. Моя подруга сейчас объясняет это завистью. У меня в детстве не было внимания от одноклассников, меня никуда не звали. У меня не было интернета, был только черно-белый телевизор. И мне нечего было обсудить с ровесниками. У детей комиксы, а у меня – книги про художников.
Все, что было в детстве, стало для меня фундаментом. Столкновение с миром и его несправедливостью. Дети очень жестокие, они не спешат с тобой дружить. И я уходила в мир художников, уходила от тяжелого детства, и это отразилось в искусстве.
Когда появилась уверенность в своем таланте?
Ну, года 3-4 назад, с появлением моего нового проекта, я пересмотрела весь свой путь и поняла, что очень горжусь собой. Во мне долгое время сидел этот ребенок. Я уже ездила за границу, меня звали хедлайнером по всему миру, но мне все еще казалось, что это недостаточно хорошо.
Почему именно стрит-арт?
Я была маленькая и незаметная, мне хотелось показать, что я могу. Граффити я впервые увидела в журнале германской команды. Я помню, что смотрела этот журнал и думала, как вообще такое можно сделать? У меня появились знакомые художники-граффитисты Тогда же я впервые столкнулась с сексизмом, все говорили, что женщины не могут рисовать граффити. Там свой, очень токсичный патриархальный строй.
Мой первый успех был в Нижневартовске. Пошла рисовать на видном месте, купила лестницу, краски, балончик. А потом мне говорят: «Круто рисуешь, давай вместе сделаем». Когда я поехала в Питер, я рисовала и оставляла свой номер телефона. И так пошли заказы, хоть и сначала за очень маленькие деньги. Очень долго добивалась того, чтобы мне дали разрешение на мурал (большое изображение на стене). Я ходила по администрациям города, а на меня смотрели, как на маленькую девочку. Тогда я снова столкнулась с сексизмом. Просила дать мне хотя бы возможность показать, что я могу.
Впервые мне удалось это сделать на Украине, в Подольске. Мне сказали: «Мы вас не знаем, но дадим стену и подъёмник». Для меня это был невероятный шанс. Мой первый мурал на четырехэтажном доме. После этого меня стали звать везде. Меня публиковали по всему миру, я была счастлива.
До сих хочешь доказать, что ты лучшая?
Уже нет такого желания, потому что уже все доказано. Энергия впустую сливается. Сейчас мне 36 лет, за плечами большой опыт и много серьезных проектов, ответственности. Правда в том, что ты вдохновлен и воодушевлен только, когда ты придумываешь проект. А когда ты его реализовываешь, там нет никакого творчества. Это жестче, чем на шахте. Ты должна напрягать мозг, создавать красивую картину, а тебя еще и постоянно снимают камеры. У меня протрузии и грыжи, потому что правая рука поднимается и вся нагрузка на спину. Я чувствую только боль, когда рисую. Мало людей подвергают себя таким испытаниям.
А где расположен твой основной рынок заказчиков?
Основной – в Малайзии. У меня были проекты в Австралии, в Дубае, Мексике, Милане, Италии, на Бали. Хотя самые классные проекты были бесплатными. После экранизации фильма «Он – дракон» мне наконец-то предложили два фасада в России. Второй заказ был государственный от какого-то очень хитрого ужа. Он мне сказал отказаться от первого проекта, я отказалась, сообщила ему о своей готовности. И тут он мне говорит: «А мне некуда тебя поселить, давай-ка приезжай ко мне, будешь еду мне готовить». Можешь себе такое представить? В итоге я отказалась, потому что не намерена терпеть такое отношение. Понимаешь, никто не спешит спасти принцессу. Все спешат принцессу обмануть. Обидно это все.
Когда я год работала в Малайзии, стенка за стенкой, я поняла, что у меня нет никакой личной жизни, ничего. Там уже не про деньги. Это выматывает, реально тяжелая работа. Хотя потом, когда проходит время, ты думаешь, что это классно.
Сейчас я рассматриваю вариант переезда в Австралию. У меня есть все подтверждения, что я нужна этой стране. Вообще приятно осознавать, что все страны, где я работала, любят меня. Люди меня поддерживают, и я хочу быть с ними искренней.
В твоем творчестве часто прослеживается тема роли женщины…
Да, сейчас я начинаю ее еще активнее поднимать. В современном мире невозможно не быть феминисткой. Сколько проектов у меня обламывалось из-за мужчин… Феминизм не про то, что мы должны быть, как мужики, а про то, что отстаньте от женщин. И воспринимайте их как равных. Женщинам словно прививают чувство вины за их красоту, и они начинают стесняться проявлять свою личность. Раньше я отрицала феминизм, пока не поняла, что всю жизнь сталкиваюсь с сексизмом. И еще обидно то, что женщины друг друга не поддерживают. Хочется, чтобы было больше женщин в бизнесе, чтобы они больше поддерживали друг друга. Если женщина женщине враг, то мы так далеко не уйдем.
Знаю, что у тебя необычные хобби. Расскажи об этом подробнее.
Это тоже все из детства, у нас дома была шашка. Я играла с ней и у меня остались об этом хорошие воспоминания. Потом прошло много лет, и я увидела в гостях катану. Взяла ее, и как давай с ней прыгать, махать. И все, мне захотелось овладеть ею, научиться с ней обращаться. Для меня это отдельный кайф, и я не хочу ставить никаких профессиональных целей. Кроме того, сейчас я занимаюсь на полотнах для воздушной гимнастики, хочу повторить это эффектное вращение Лары Крофт. Для меня это тоже искусство.
Над чем ты работаешь сейчас?
Сейчас мои работы делятся на три категории. Первое – это муралы про людей, про культуры, про «нет расизму». Мне интересны эти проекты, но нельзя постоянно делать одно и то же. Также есть серия работ, которая называется «Апокалипсис», туда я направляю свою боль. Они темные, сюрреалистичные. И третье… Мне всегда хотелось делать что-то для себя: хулиганское и сумасшедшее. Серия изображений модных девочек, в которых отражается красота и уродство. Это про свободу и силу женщин. Там тоже присутствует драма. Например, я выразила ее через размазанную помаду на губах. Таких размазанных губ нет больше нигде.
Кому и за какие моменты в жизни ты благодарна?
Я благодарна себе, за то, что я всегда была рядом с собой и верила в себя. Это сыграло большую роль в моем упорстве, в моей одержимости. Я очень благодарна Малайзии и ее людям. Они так искренне были мне благодарны за искусство, которое я создавала там. Я понимаю, что не зря живу и не зря занимаюсь своим делом.
Куда тебе хочется снова и снова возвращаться? Место, где тебе хорошо?
Это остров Пханган. Он нравится мне разнообразной природой. Мне нравится этот международный вайб, свобода и безопасность. Тут же буддизм, транссексуалов много и никто их за это не дергает. Я фрик, хоть у меня нет ни одной татуировки, но я очень выделяюсь. С 2017 года я постоянно езжу на Пханган, чтобы восстановиться. Я понимаю, что нужен следующий этап, а для этого нужны новые решения, а новые решения — это всегда риски, я реалист. Сейчас мир меняется, и ты не можешь толком планировать свое будущее. Но я понимаю, что не пропаду, потому что у меня есть знания и умения, которые я могу применить где угодно.
