Народный художник России Никас Сафронов приехал в Екатеринбург на открытие выставки «О чем молчат картины» в «Главном проспекте».

Совсем недавно вам дали звание Народного художника России. Звания и награды для вас важны?

На каком-то этапе все звания и регалии были совершенно не важны – я не интересовался этим вопросом, не подавал заявок на присвоение мне того или иного звания. И никогда не пользовался своими связями и возможностями. Если бы этот вопрос меня интересовал, то еще в начале 90-х я мог бы получить звание Народного, минуя Заслуженного. Когда я писал портрет Ельцина, наверное, мог бы попросить у него многое. Но у меня даже мыслей не возникло это сделать. Несмотря на то, что я никогда за чинами и званиями не гнался, они сами собой приходят ко мне по времени. На звания Заслуженного художника 10 лет назад меня выдвинул Союз художников, а на звание Народного – Академия. Как я знаю, голосование было тайным, и подавляющее большинство проголосовало «за». Хотя оговорюсь, что зачастую известному человеку получить звание бывает сложнее, чем человеку малоизвестному.

Почему так происходит?

Потому что в подобных случаях оценивают даже не твое творчество, а тебя как личность. Мы все помним, что Высоцкий был народным, но так и не получил официального признания. То же самое было когда-то с моим другом Юрием Антоновым, которого не принимали ни в союз композиторов, ни в союз писателей. Но произошло то, что произошло. Мне присвоили почетное звание Народного художника России. Я знаю, что те деньги, которые я стану получать как Народный художник, буду все отдавать на благотворительность. Обрадовалась школа в Ульяновске, носящая мое имя, теперь она носит имя Народного художника России.

Влияют ли звания на коммерческий успех?

Отчасти да. Например, для китайцев это имеет большое значение. Как когда-то и в СССР звание имело больше привилегий. У Народного была персональная машина, ему давали большую мастерскую, он получал больше денег за звание. Мог ездить в любой город нашей страны в купе-СВ бесплатно. Но, несмотря на почетные звания, картины покупают, потому что они нравятся. Это, пожалуй, главный критерий коммерческого успеха.

Но ведь живопись, как и любое творческое направление, все равно в какой-то мере субъективна?

Да, я согласен: все субъективно. Кому-то нравятся картины Малевича, кому-то Джэксона Полака, а кому-то Рафаэля и Леонардо. Но все равно в истории останутся настоящие ценности. Есть модные веяния, но настоящее искусство проверяется временем.

Но ведь и китч иногда остается в веках.

Я не помню такого китча, и не совсем понимаю, что вы под этим подразумеваете. Если вы имеете в виду авангард 20-х годов, то, во-первых, прошло не так много времени. Это фактически прошлый век. И все это искусство до сих пор подогревается определенными заинтересованными лицами: коллекционерами, галерейщиками, у которых эти работы находятся. Но если это искусство вычеркнуть из памяти людей, и показать на какой-либо выставке без имен, то вряд ли кто-либо обратит на них внимание. А вот, скажем, Питер Брейгель-старший был забыт более чем на 250 лет. И когда его картины достали в 19-м веке, все единогласно пришли к тому, что он – гений.

Такая же участь постигла и немецкого художника Грюнвальда. Его открыли уже в 20-м веке, и теперь он входит в 100 самых известных художников истории. Ну кто бы вспомнил о черном квадрате, написанном Робертом Фладдом – английским ученым, философом и художником, если бы не подогретый интерес к «Черному квадрату» Малевича. Или кто бы заметил Альфонса Алле, который написал черный квадрат в 1881 году, назвав его «Драка негров в темном подвале», он, кстати, стебался и издевался над тогдашними так называемыми «художниками», которые пытались сделать что-то новое, но очень невнятное. Скажем, картина Малевича «Черный квадрат» – это совсем не искусство. Это Манифест, который был создан в революционное время 20-х годов прошлого века. Он звучал вызывающе и всепобеждающе: «Бросить Пушкина, Достоевского, Толстого с парохода современности!» – писали тогдашние авангардисты, в том числе и Маяковский.

Но, как мы все знаем, их призывы не оправдались.Так что могу вам сказать в заключение: настоящее искусство вечно. И я этим занимаюсь долгие годы.