Пока не попробуешь разобраться, не жди влюбленности, как в любом виде искусства. Понимание приходит с опытом. Если отталкивать от себя, то и воспринимать не сможешь. Всегда есть момент «нравится – не нравится», но всегда надо пробовать.

Некая тренировка вкуса?

В том числе.

А как быть, если у человека нет слуха?

Каждый человек слышит по-разному. У кого-то абсолютный слух, и человек может сразу определить высоту музыкального тона, у кого-то нет, но опять-таки слух можно натренировать. Если постоянно заниматься и желать, результат придет.

Исторически сложилось, что и опера, и балет – искусство для аристократии, интеллигенции. Как бы вы охарактеризовали современную интеллигенцию, светское общество?

Как определить, кто такие интеллигенты сегодня? Те, у кого два высших образования, но при это неформальный стиль одежды — или те, кто ходит в театр в вечерних нарядах? Не уверен, что можно ставить ставить знак равенства между интеллигенцией и светским обществом. Сейчас все разделяются только по финансовой состоятельности. В Урал Оперу ходит абсолютно разная аудитория — и дети, студенты, и обеспеченные взрослые. Каждая категория может найти спектакль для себя.

Как вы выстраиваете диалог со зрителем, учитывая то, что к вам приходят совершенно разные люди?

Мы должны знать запросы публики, но не обязаны отталкиваться только от них. Важно ориентироваться на время и соответствовать ему. Мы живем в эпоху стримингов, которые удовлетворяют любые запросы. И нужно четко понимать, что происходит в мире, на что ориентируется та или иная индустрия, потому что наши прямые конкуренты — это онлайн-кинотеатры и всё, что связано с развлечением.

Они не оттягивают на себя бо́льшую часть зрителя?

Конечно, оттягивают, поэтому мы не только прокатываем привычный репертуар, но и создаем новое для современной аудитории. Необычный визуальный ряд, который при этом основан на традиции. Новая музыка, которую важно заказывать постоянно. Интересно слушать, что пишут современники, потому что это всегда новая мысль. От таких точек нужно отталкиваться.

Но не возникает ли диссонанса, когда на классическое искусство наложена современная музыка? Или танец тоже приобретает в этом случае элементы современности, если говорить о балете?

Некорректно говорить о наложениях. Танец все время меняется, он впитывает всё окружающее. Например, современный танец развивался параллельно балету на протяжении всего прошлого века. И сейчас балет вбирает в себя этот опыт — уличных танцев любого стиля, современного танца в любом виде. Понятно, что в классическом танец есть азбука, существующая три столетия. Она видоизменяется, воспринимая то, что происходит вовне, – один из примеров здесь, это как в XX веке в балет пришел драматический театр. Режиссеры стали иначе выстраивать работу с артистами. Если не реагировать на мир, наступит стагнация. Важно смотреть по сторонам.

После вашего прихода в «Урал Опера Балет» уже появились какие-то нововведения? Или вы пока только присматриваетесь?

Идет второй сезон моей работы. Я прекрасно понимаю, что такое «Урал Опера Балет», и, мне кажется, артисты понимают, чего я от них хочу и куда мы все вместе идём. Нововведения есть, но политика осталась прежней: сохранение наследия и производство новых спектаклей, постоянное обновление репертуара, при этом сохранение прежнего уровня исполнения.

Столичный театр отличается от регионального?

Здесь вопрос интересов и возможностей. У каждого театра от города к городу задачи меняются. На этот вопрос сложно ответить коротко.

Вы говорили о кино и стриминговых площадках как о своих конкурентах. В последнее время кино довольно часто эксплуатирует образ балета – с чем это связано? Это некое приучение общества к классическому искусству или дань моде? 

Такая эксплуатация происходила всегда и со всеми искусствами, в меньшей степени с балетом, и чаще всего это лишь занимательный фон. Недавно нашумел сериал «Балет», но примерно в это же время вышел фильм «Фрау» с Вадиком Королевым и Лизой Янковской про пермскую балерину. И сам фильм снимался в Перми. Это хороший пример истории, рассказывающая и про балет, и про связанную с ним культуру.

Акцент в этих фильмах зачастую делается на скандалах и интригах. Они и в самом деле присущи этой сфере или это больше зацепка для зрителя?

Принято считать, что артисты балета — злые люди, которые подсыпают стекло в пуанты друг другу. Это миф. Я давно не сталкивался с настоящими кознями в театре. Всегда будут конфликты, но они связаны с рабочим процессом, а не с желанием кого-то подставить. В кино это вводят для привлечения зрителей.

Но из-за этого многие думают, что так происходит на самом деле.

Это история про идею, про непосредственные задачи людей, выпускающих эти вещи. Поэтому оценочную характеристику тут давать сложно. Чтобы понять, что происходит в балете, лучше посмотреть балет, а не кино.

Молодое поколение артистов, понятно, всегда готово к экспериментам, а «старая гвардия»? Так же легко к этому относится или она все-таки за свой прежний мир, классический танец?

Я редко сталкиваюсь с артистами, которые не готовы к новому. Бывает и так, что недавний выпускник говорит: я буду танцевать только классический репертуар. Это вопрос кругозора и открытости, а не возраста, личности, а не массы.

В нынешних реалиях возникли проблемы с передвижениями по миру. Эта ситуация как-то влияет на российский балет? Или ему нет необходимости учитывать мировую повестку?

Скорее, в прошлом столетии это было проблемой: не было интернета. Тогда поездки за границу и приезд зарубежных трупп к нам становились событиями всей жизни. Сейчас это нивелировано, мы можем следить в Сети, как развиваются театры и школы. Безусловно, важно обмениваться опытом, и когда это личный обмен, он всегда происходит намного продуктивнее.

В этом случае ты в полной мере чувствуешь эмоции.

Скорее, это не эмоции, а обмен знаниями и методами. Например, в Советском союзе единственной правильной формой спектакля считали драматический балет, а на Западе предпочитали абстрактные работы, которых у нас практически не было. Когда приоткрылся железный занавес, мы поняли, что можно и так, и эдак. Было достаточно побывать на гастролях друг у друга.

Какое время вы считаете золотым для русского балета?

Я не историк, мне сложно говорить об этом. Процесс идет по синусоиде, постоянно что-то появляется, что-то исчезает. Это нормальный процесс переработки, усвоения, иногда и сопротивления.

Вы считаете себя демократичным или жестким руководителем?

В балетном театре есть строгая иерархия от кордебалета и корифеев до солистов и премьеров. В классическом спектакле эту иерархию разрушить невозможно. Но при этом можно создавать горизонтальные связи, быть открытым и стараться услышать артистов — у каждого из них есть свои потребности, им нужно давать пробовать новое. Мне это кажется более важным, нежели оградить себя и спускать задачи сверху. Театр, к сожалению, никогда не будет полностью горизонтальным и демократичным, это в принципе невозможно. Разве что в небольших коллективах, где один человек — и артист, и помощник режиссера, и худрук.

Скажите, страшно было впервые вступать на руководящую должность?

Было незнание некоторых процессов, которое быстро исчезло. Мне помог опыт работы хореографом в разных театрах. Было интересно, как внутри разных театров устроена система координат. Участие в частных проектах на менеджерских должностях дала навык организовывать людей. Конечно, огромный опыт за 12 лет дал Мариинский театр. 

Кстати, про частные проекты. В следующем году у «Урал Опера Балет» планируется коллаборация со «Стольником», совместное мероприятие, посвященное юбилею журнала. Насколько такие коллаборации разных институций важны в современном мире, что они дают обеим сторонам?

Это очень важно — выходить из театра и быть ближе к людям. Урал Опера — не только здание, которое запускает и выпускает зрителей, мы сами состоим из живых людей. Если вариться внутри одного пространства, к тебе быстро пропадет интерес. Очень важно общаться, предлагать новые пути взаимодействия. Если посмотреть на западные театры, они так и делают, без этого не выжить. Необходимо обращать на себя внимание не только продукцией на сцене, но и чем-то еще. Так мы можем подогреть интерес к себе и узнать что-то о зрителях. Например, делать выставки, показывать артистов, говорить о них. Так мы приоткрываем дверь в нашу профессию. У нас довольно закрытый для общества цех, с чем и связаны мифы и легенды про стекло в пуантах.

Какие перспективы «Урал Опера Балет» вы видите? Обозначили ли вы себе цели на ближайшее время?

Мы знаем, какие премьеры будем выпускать и кому хотим заказывать музыку, но я не могу об этом говорить, пока театр официально не объявит планы. Мы продолжим восстанавливать классику и создавать новое, а время покажет, достойно это новое остаться со следующими поколениями или уйдет, сделав свое дело. Мне очень важно, чтобы артисты развивались как личности, учились понимать себя. Я вижу, как в Урал Балете это понемногу происходит, и очень благодарен артистам за отзывчивость и доверие, это наш общий рост. И, конечно, нужно заставлять людей чувствовать, театр для этого и существует.

Понятно, что театр – это прежде всего о чувствах, эмоциях, но это еще и коммерческая структура. То есть нужно не только создать и показать спектакль, но и, как бы это ни цинично звучало, заработать на нем. А для этого, наверное, важно показывать то, что понравится зрителю. Как вы находите баланс между творчеством и финансовой составляющей?

Есть эффективные приемы, чтобы завлекать зрителя, но интерес в том, чтобы на своем языке разговаривать со зрителем так, чтобы он приходил.

Вы получаете обратную связь от зрителей? Что делаете, если появляются не самые положительные отзывы?

Бывает, о консервативной постановке пишут, что это ужас и стыд. Нужно смотреть на посещаемость и реакцию зала. Если зритель не аплодирует, спектакль в репертуаре не задержится, и у театра есть задача делать спектакли с сегодняшними технологиями и о сегодняшних людях. Не предавая существующие ценности.