ЧО-ОЙЮ: дневник альпиниста
Текст: Тати Сенютина Фото: Личный архив
Хроника восхождения мастера спорта по альпинизму, многократного чемпиона России и СНГ Сергея Кондрашкина на тибетский восьмитысячник. (Полная версия)
@svkondr
"...Ночью жались друг к другу плотно, с усилием, не прекращая дрожать. Еда кончилась..."
24 сентября
Наш первый выход. Подход к горе не простой и не безопасный: 5 часов по петляющей тропе мимо холодных лазурных озер с набором высоты в 400 метров к моренному сбросу, переходу на ледник, около ста метров крутой песчано-каменной осыпи с торчащими, огромными валунами. Первое препятствие, которое я бы лишний раз не проходил, но другие варианты еще опаснее.
Язык ледника Лунгсампа – самый крупный в Гималаях. Красота неописуемая, форма типичная. Чтобы пройти на относительно гладкую середину надо найти проход в ледовых гребнях разорванного края. Еще 2,5 часа и в сумерках останавливаемся в относительной близости к нашему маршруту. Только нитку маршрута в подвижном ледопаде придется определять эмпирически. Высота базового лагеря (или ABC) – 5200 м, ровно как под Эверестом.
25 сентября
Подъём в 4:00, выход в 5:50. Подходим к правой части крутого взлета ледопада – лавинному кулуару. Это самая пологая и единственная пешеходная часть. Лезем по левой кромке лавинного схода, здесь безопасней. Около 300 метров набора высоты и переход на относительно стабильную, но разорванную часть ледопада – непредсказуемый лабиринт высоких ледяных перьев с внезапными взлетами и бездонными провалами. Где-то пролезаем свободно, где-то провешиваем веревку. Изматывает тяжелый рюкзак и мокрый снег. Вместо прогнозируемых 10 см осадков выпало 40. В середине дня крупная лавина сходит по пути нашего подъёма по кулуару. На высоте 5800 метров останавливаемся, найдя плоское место под палатку и пройдя половину от планируемого.26 сентября
Подъём в ночи. Аккуратно вниз, пока не перегружены снегом склоны над лавинным кулуаром. Проскочили! Через час, находясь на безопасном расстоянии, наблюдаем сход по нашему пути. Но кажется, если прижиматься к левому борту кулуара, может не зацепить. Далее утомительный путь через ледник. Разведка по обходу опасного осыпного подъёма на марену обернулась опасным километровым прохождением под её осыпающимися склонами. По мере спуска снег превратился в дождь. Радует, что это самый конец муссона (летнего циклона), но немного напрягает ветер.
Каждая ротация или выход на маршрут планировалась на неделю, а растянулась на девять условных дней, без четких границ меж сном и бодрствованием: ночью бредишь снообразами, чувствуя тело, днём проваливаешься в сон на ходу, стоит только моргнуть.
30 сентября
Муссон всегда прекращается резко. Виталик с Кириллом уходят в АВС (базовый лагерь под маршрут) в ночь 30 сентября, с Андреем решаем подзарядить гаджеты, и дождавшись интернета, оповестить родных о выходе. Два дня в Гокио нет света, ближе к Лукле снесло мост, в катманду затопило аэропорт и около 150 человеческих жертв. Наспех завтракаем разбираемся с почтой, за окном солнечно и сугробы. Выход в 9:00. Через 1,5 часа пути по пояс в снегу разворачиваемся, посчитав, что до АВС 15 часов хода при таком темпе. Сообщаем по спутниковому телефону ребятам, что придем завтра. Скорее всего, палатку поломало, берем две двухместные на завтра. С удовольствием еще одна ночь в мягкой постели отеля Namaste Lodge.2 октября
Выход в 4 часа утра по темноте, по плотному фирну — зернистому льду с множеством воздушных пузырьков, образовавшемуся под воздействием солнца. Вход через лавинный кулуар – двести метров простого технически, но тревожного набора высоты. Огромный свежий лавинный вынос. Идем по левой кромке, жмемся к границе снега и ледопада. Светает. Пара седых волосков и выход влево из лавинного желоба под защиту гигантского массива стены с нависающими с нее вековыми снежными шапками.
Заваленный снегом ледопад неузнаваем. Идем через лабиринт ледовых нагромождений, связавшись, чтобы не провалиться в трещины. На крутых участках откапываем перила. Через пару часов добираемся до ночевки нашей первой ротации. Палатка сложена и зарыта под метром снега. 2 часа на откапывание и опять покорение снежных лабиринтов до выхода на первую ступень ледопада. Это середина пути до снежной подушки (6200 метров), места предполагаемой ночевки. Но светового времени только на разведку налегке. Подобные лабиринты не учитывают человеческую потребность пройти. Это дренаж горы. Если подумать, то мы идем против естественных процессов, вверх, желательно, обходя линии падения камней, льда, снега, в ветер и холодную тишину.
3 октября
В планах выйти на подушку ледопада, на высоту 6150 метров и вырыть пещеру. Каких-то 400 метров по вертикали. В итоге вытянули только на 2/3. Путь под нависающими сераками, лазание по острым ледовым перьям, прохождение трещин по снежным мосткам – в общем, как вчера, только сложнее.6 октября
Высота 7100 метров достигнута. Роем пещеру для ночлега, обсуждаем дальнейший взлет на 7900 метров – восточное ребро, ведущее к вершине Чо-Ойю (8200 метров).7 октября
Спуск в базовый лагерь (5200 метров). Пещеру на 6200 метрах разграбили галки, в основном растащили мусор. Андрей Васильев, кандидат математических наук, начинает закладывать снежными блоками вход в пещеру со словами: «Человек умнее галки!». А у самого шапка Angry birds.8 октября
В базовой палатке спали, как убитые, накрывшись двумя пуховыми шишигами. Сбросились до Гокио за 5 часов. Подключившись к сети, узнали о трагедии, произошедшей на Дхаулагири. Пятеро наших знакомых сорвались на ночном спуске. Олегу Круглову (погибшему участнику того восхождения) я так и не ответил на смс, а ведь не так давно мы с ним участвовали в спасательных работах на Хане. Александр Душейко (ещё один погибший участник) приглашал поехать с ними… Вечером помянули ребят.Порадовался за Валеру Шамало, участвовали с ним в летнем восхождении на Эверест в 2010 году. Он на штурме, поняв, что не успевает догнать ребят до ночи, развернулся, отделившись от группы. В его случае везение – точно мастерство.
11 октября
Мне нравится отдых внизу, он как маленькая жизнь в новом качестве. Борьба на горе выматывает и вскрывает силу, которая накрывает покоем в дни восстановления. Предстоящий новый выход, с его напряжением и опасностью, спокойно ожидает своего времени, не наползая на безмятежность. И, скорее, наоборот, покой, словно прорастает в будущие ротации, он как основа для рассуждений и планов. Обильная еда, сон, кино, с удовольствием пишу заметки, нет спешки, есть простота, необходимость приятна в силу естественности.
19 октября
Медленно подгружается даже телефон. Высота 7300 метров. Валяемся в палатке с Андреем, ему нехорошо, но он стоически терпит, потому что любит альпинизм. И если бы мы пошли вниз, то штурмовая ротация составила бы 12 дней, с доработкой технической части при выходе на гребень. Так что Андрей терпит сегодня. На данный момент сложности превосходят ожидаемые минимум в 3 раза. К каждому предполагаемому выходу добавляется 3 дня сложной высотной работы, выше – труднее.
Вчерашний склон, на первый взгляд несложный, кажется, это просто снег. Но на самом деле это огромное идеально гладкое поле, с наклоном более 45 градусов, со сформированной местами коркой на глубине 25-35см, а местами это просто пухляк, что означает повышенную лавинную опасность. Плюс ко всему облачность.
20 октября
В планах спуск до пещеры на высоте 6100 метров. Вроде просто, учитывая, что это спуск. Андрей вытерпел, сегодня его, наконец, отпустит горняжка (горная болезнь). Сегодня всех нас должно немного отпустить. Но этот сезон не по канонам. То с долины Гокио все выстилает облаками, то локально облачность закрывает нашу гору и целый день идет снег, так что мы, провесив одну веревку, не знаем, куда двигаться дальше, теряясь в облачно-снежном единообразии. Просыпаемся в 3:00, долгие сборы – естественное дело на высоте. На каждое действие надо решиться, на решение необходимы силы, а сил нет. Ночь изматывает холодом и постоянным апноэ (внезапная остановка дыхания). Где взять power? Сижу аккумулирую. Кипячу воду, высунувшись головой и руками в заметенный тамбур палатки, ветер задувает пламя Джедбоила, прорываясь поземкой в палатку. Ребята лежат под полусырым одеялом с закрытыми глазами, наверное, тоже аккумулируют. Завтрак – мюсли, выход в 6:00.
Позавчерашние следы подъёма занесены, крутые склоны нагружены до предела. Около 16 часов дня достигаем нашей любимой пещеры на 7100 метрах, решаем остаться здесь, хотя газа почти не осталось, ровно как и сил дойти до 6100 метров. Топим теплую воду, заливаем в два термоса на следующие 24 часа на четверых.
21 октября
Второй день спуска. Между 3 и 2 лагерем дневной переход, а разница по высоте всего 200 метров. За Андрея страшно, он последние четыре дня в подавленном состоянии, обессилен, но адекватен, не считая гаденьких шуточек. Середина дня сопровождается лютой жарой. Я иду в совсем тонкой терме, Виталя и Андрей во флисовых комбинезонах, Кирилл в пуховом комбезе вырабатывает микроклимат. Все вщелкнуты в одну веревку, чтобы не улететь в закрытые трещины. Сквозь некоторые из них лежит проход, и мы спускаемся в галереи ледяных фантасмагорий, разнообразию пластических звучаний которых позавидовала бы нейросеть. В целом, замечал ли кто-то, что мы можем привередничать в музеях и галереях, но не на лоне природы. Эти произведения напрямую доставляют покой вашему внутреннему Творцу. Она – высокое искусство твоего мира. Холод, жажда, опасность – чувствуй мир, смирись. И я смиренно борюсь за вершину.
Наконец, пещера на 6200 метрах, залезаем, едим печенье и сыр – альтернатива воде. До этого Кирилл выжал из заварки, оставшейся в термосе, треть маленькой кружечки зеленого чая. Получилось, как матча, дегустировали на всех. Андрея, наконец-то, отпустила горняшка, оставив последствия – усталость, а меня резко накрыл озноб. Это случилось часов в 16, меня начало трясти и подскочила температура. Я съел (запивать нечем) пакетик Терафлю, и симптомы отступили, но не слабость. И без того накопившаяся 10-дневная усталость усилилась в разы. Каждый шаг я помышлял о том, чтобы лечь, и помнил о многочасовой перспективе ночного технически сложного спуска. Мужики разобрали мой рюкзак, мне все равно было невыносимо. В любой удобный момент я просто падал на лед и был счастлив. Иногда я задавался вопросом – кто из ребят кто? Не узнавал их голоса, иногда мне чудилось, что нас «веселая гурьба»: вот какая-то девочка с бантами и мячом, долговязый парень, ребята лет пятнадцати жгут костер в лесу ледяных и таких теплых теней. Оставалось часов 5 пути, решили вколоть Декс, препарат от горной болезни. Кирилл разогрел ампулу в руке расколол, набрал в шприц. Я не хотел, но наш темп был запредельно низкий. Я ворчал: надо было оголять верхнюю правую четверть зада. В очень грубой форме я спросил о его опыте, он ответил, что имел его с женскими ягодицами в условиях теплого стационара. Все устало замерли, даже девочка с бантами перестала ерзать, был только треск костра.
Еще одна ступень ледопада, небольшой подъём в лавинный кулуар, темп не прибавился, от лекарства эффект нулевой. И заключительный двухчасовой спуск по марене к палатке ABC. Здесь припасы газа, напиваемся кипятка. Времени около пяти, скоро рассвет. Завтра в любом случае окажемся в Гокио, всего около 6 часов пути. Засыпая, Андрей говорит мне: «А тебе не казалось, что мы были не одни? Что нас была какая-то милая компания?». Я делюсь с ним впечатлением от своего видения – оно абсолютно идентично по настроению (напоминает фрагмент из фильма «Дедпул», когда ему нож в башку главный плохиш всадил).
25 октября
Со вчерашнего дня отдыхаем в Гокио. Самочувствие потасканное. Всё проходит, и это пройдёт. Сейчас лежу и не могу соединиться воедино, недомогаю, все расплывается, нет голода, никуда не хочу (тем более на гору), нет желаний. Это все благодаря обессиливанию. Можно успокоится, истратив силу. Но, возможно, есть способ вскрывать силовые резервы для достижения цели? Этот способ нельзя обойти!27 октября
Самочувствие хорошее, если ни с чем не сравнивать. С утра отжался-подтянулся, расправило высохший плечевой пояс. Горло болит значительно меньше, кашель отступил. Перед нашей же командой лежит план четвертой ротации объемом 12 дней, растянувшей свою пасть в диапазоне между временем и безвременьем. Измотанность предыдущими выходами, внезапная неопределенная болезнь с температурой, физическое истощение и потеря изрядной части веса ощутимо сказались на активности. Хотелось только есть и спать. Я специально выздоровел, придерживаясь командного плана, но состояние такое, что, скорее, я использую единственный шанс, чем желание идти. Шанс!? Я всегда припоминаю мертвых на пути к вершинам. Мысль о пропущенной точке невозврата – неточное определение шанса. Он до поры, как нечто внешнее, делегированное року, богу, космосу, до тех пор, пока не вберешь его обратно в себя, как собственное чутье. Так вот оно подсказывало – есть возможность побороться, её надо использовать.28 октября
Само предположение о предстоящем 12-и дневном выходе мучительно. Хочется покоя и простых бытовых радостей: съесть что-то вкусное, обнять теплое. Вместо этого выход с рассветом в АВС, ставший рутинным, а сейчас на трап, по которому хочется пройти побыстрее сквозь осточертевшие несколько дней, провешенных веревками, полных мороза, а днем микроволновой, растворяющей жары, каждый раз меняющийся рельеф ледопада, ветер и некомфортный сон. Усталость накопилась. Больше полутора месяцев работы на горе.
29 октября
Относительно безопасные дни можно не считать, так проще психологически. И тогда мы выходим не на две недели, а всего на 11 дней. Да еще спуск (надеюсь, которому быть) сольется в один день. Ведь вопрос о возвращении, это именно вопрос. Такая среда: очень сложно говорить о будущем, выходящем за экспедиционный план, но легко мечтать о гастрономических удовольствиях, на другое нужны большие силы и концентрация. Высота 6200 метров. 3 ноября
Утро, 7850 метров. Восстановление на такой высоте не происходит, длительный отдых, типа дневок, бесполезен, и, более того, опустошителен. Нужно идти вперед, да так, чтобы сохранить силы на возвращение …иначе бессмыслица какая-то. Тогда надо рассчитывать. А расчет простой: газа на 3 дня, еды тоже (можно растянуть). Переносим бивак ближе к провалу - ближайший и очередной ключ маршрута. Задача – перейти по вертикальной выщерблене в каменном участке восточного гребня глубиной 50 метров с узким 5-метровым переходом внизу, затем по отвесным скалам около 150 метров траверса, далее выход на снежное выполажевание. Вторая ночь на высоте 7900 метров, все слишком медленно.
4 ноября
Андрей не в активном состоянии. Идем с Кириллом. План следующий: перенос лагеря за провал. Для этого делимся на двойки. Первая: я и Кирилл с вещами. Проходя по крутой части склона, понимаю, что веревка бы здесь была кстати – оступишься и лететь до низа. Но все веревки задействованы, значит, аккуратно, потерпим. Копаемся около часа на острой части гребня, фиксируем и кидаем толстую веревку в провал. Кирилл уходит первый, кричит, что свободно. Я вщелкиваю блок, стараясь не скинуть вниз «живые камни». Метрах в 10 от дна провала лежит доктор предыдущей экспедиции. В 1991 году его убило здесь камнем. Тело завернули и закрепили на небольшой плоской полке. Сейчас я вижу стопку истлевших тканей под частично прикрытым телом. Где-то в этой стопке его дневник. Наш общий друг, Саша Яковенко, участник той экспедиции и близкий друг доктора, попросил его забрать. Сейчас не до того, ветер усиливается, надо обрабатывать отвесный скальный траверс. Я на страховке, Кирилл лезет через узкую перемычку на стенку. Сначала все оптимистично. Видим следы старой веревки. Отличный ориентир! Через два часа Кирилл все еще лезет 20 метров, а через три с половиной морозит пальцы, но это выяснится позже. А сейчас он просто передает, что устал и пора сворачиваться.
Оставляем все снаряжение закрепленным на станции на дне провала. Нет сомнений – завтра доделаем траверс. Вечереет, ветер усиливается. По связи даю отбой о выходе второй двойке. Сигнал проходит слабо, но мы понимаем друг друга. Рюкзак давит лямками, задыхаюсь. Закрепляю его рядом с телом доктора, прошу Кирилла подвесить его на свободный конец веревки, другой ее конец прищелкиваю к себе, вытяну сверху. Далее бесконечная вертикаль, мучительная отдышка, видимо, болезнь, вылезшая с температурой в третей ротации, начинает сказываться.
Вылезаем наверх. Быстро темнеет и усиливается снег. Следы замело, палатки не видно. Спускаемся на ощупь в запомнившемся направлении. Начинаю звать ребят. Сквозь снег и ветер, да еще севшим голосом, но тем не менее. Мелькнул фонарь, может, показалось. Кричим – отзывается еле слышно. Виталик встречает у палатки. Добираемся минут за 20. Вид у меня такой, что он помогает мне снять кошки и обвязку. Если бы Виталик не вышел, непонятно как бы всё обернулось. В палатке Кирилл показывает пальцы. Очевидно обморожение. По моему мнению, с таким только вниз, но ребята обсуждают. Очень близко вершина, хотя еще много технических сложностей. После не пройдённого траверса непонятной крутизны склон и скальный пояс метров 10 минимум. Веревок не хватает, газа не хватит точно, еды тоже. К сожалению, все очевидно. Виталик предлагает завтра сходить за снаряжением в провал, его там осталось тысячи на 1,5 $ – жалко. Я говорю, что не надо, остальные не прочь забрать. Но если и Кирилл не против?! Перетерплю… хотя, на мой взгляд, это какой-то высотный абсурд.
5 ноября
Виталя уходит в провал, связи нет, рация разрядилась. Вместо связи –дедлайн до заката. Мы продолжаем спать. Мне кажется, что мы вообще понемногу засыпаем. Может это бегство от постоянного холода. мудряюсь сделать пару набросков со спящих парней. Под вечер начинаем напрягаться по поводу возвращения Витали, но он приходит вовремя. Сидим вместе в экономном красном свете фонарей. Картинка напоминает храмовую по тональности и умиротворенности композиции: четыре фигуры, почти в лотосе, неподвижно. Усталость угасила большую часть желаний, оставив пару для ориентировки на местности. В качестве благодарности принял бы печенье с прослойкой фисташковой пасты и свечку, чтобы, склонившись над ней, погреть пальцы. Обычные храмовые подношения. Завтра непременно вниз!6 ноября
Подъём в 3 ночи, и только в 9, почти собравшись, сидим в палатке. Андрей не может согреться. Одевает ботинки и тут же не чувствует пальцев. Это продолжается изрядное время. Не можем собрать палатку, не можем стартовать. Вылезаю, наружу, одеваю кошки. Солнечно, сильный ветер переметает снежную ледовую крошку. Каждое движение дается с трудом, сказывается вчерашний, явно лишний день на высоте. Ничего, разойдемся. Всегда, включаешься в работу и спасаешься ритмом. Для этого надо выйти. Андрей не готов. Залезаю обратно в палатку, расстегиваю комбез на животе, Андрей засовывает свои холодные ноги мне под мышку. Время идет, он отогревается, но недостаточно. Я кричу, что если не выйдем, то сдохнем. Отогрелись, на сколько вообще можно в таких условиях. Надо идти с тем, что есть, и надеяться на разогрев по ходу спуска.
Через часа 3 оказываемся у занесенной пещеры на 7600 метрах. Еще час и отрываем вход. Пальцы Кирилла хуже. По спутнику через третьих лиц связываемся со страховой насчет эвакуации вертолетом. Те могут снять только с 6400 метров с верхней подушки ледопада. Туда – два дня пути.
8 ноября
Сегодня вертолет для Кирилла, надо спустится в эвакуационную точку к 12:00. Вышли заранее, время рассчитано. Точка, которую указал пилот для эвакуации, мне кажется непригодной. Зная, как это бывает, уверен, что он не имеет представления о настоящем рельефе, а по карте это место читается как площадка. Вывод: надо спускаться как можно ниже, желательно на верхнюю подушку ледопада. Спускаемся. Время уже 12:00. Надо срочно ниже на веревку, там есть шанс для посадки. Делаем усилие и заканчиваем, слыша тарахтение вдали. Вертолет покружил и улетел. Через 3 часа переговоров, выяснений и спуска на плоскую часть подушки происходит эвакуация Кирилла, наших пуховых комбенезонов и большой доли тяжелого снаряжения. Прищелкнувшись к лонглайну (50-метровому тросу) часть истории схлопнулась в точку в направлении Катманду.9 ноября
Запас одежды в пещере на 6100 метрах очень кстати. Одели всё, плюс вещи Кирилла. Ночью жались друг к другу плотно, с усилием, не прекращая дрожать. Еда кончилась. Только рассвело, вниз по изменившемуся ледопаду с новыми открывшимися трещинами и новыми вариантами обходных решений. Когда сложные участки пройдены и веревки развешены, идти чуть легче. Да и светлое время суток застали. С первой ступени ледопада даже следы сохранились. Значит, еще часов 6 рутины и мы в ABC (базовой палатке), а там запас на один прием пищи. Доходим, не снимая кошек. Пакет с сублимированным омлетом заливаю кипятком до предела, добавляю соли, отличный суп. Здесь место встречи трех основ – хорошего сна, предельной усталости, теплых спальников и отсутствие стресса в перспективе спуска. Завтра еще один плотный день, но всего лишь 4 часа по леднику Ngozumba, остальные 6 – по тропам вдоль живописных озер до поселка Гокио.
