Знаменитый французский предметный дизайнер Фабрис Беррюкс – о том, как важно, чтобы вещь доставляла удовольствие, и почему быть «за» гораздо сложнее, чем «против».

Фабрис, вы впервые приехали в Россию, что успели отметить для себя?

Когда я прогуливался по Екатеринбургу и Уфе, встречал на улицах очень много молодых людей. Сейчас у меня берет интервью студент, очень динамичный товарищ (смеется). Мне очень нравится энергия молодости.

Как вы определяете для себя понятие «дизайн»?

Я не склонен наделять дизайн сложной философией жизни, не хочу говорить, что с его помощью можно все поменять, нужно все-таки оставаться достаточно скромным человеком. Важно, чтобы дизайн был повсюду. Все, что я создаю, – это для людей. Дизайнер – посредник между производителем и разработчиком. Это история о связи, о встрече. Она может быть удачной и плодотворной только в том случае, если потом потребитель принимает родившийся предмет.

А что такое, по-вашему, красота?

У нас у каждого есть бэкграунд и свое понимание красоты. Когда вы, например, нарисовали картину, можете смело сказать: «Классно получилось! Красиво!» Это первая стадия красоты, она субъективная. Другая стадия – красота отраженная. К примеру, галерист, доносящий красоту до посетителей музея. Идеально, конечно, когда и ты считаешь, что вещь получилась красивой, и другие тоже воспринимают твое создание как нечто прекрасное.

Когда вы создаете новый предмет, что важнее: его красота или функциональность? Страдает ли одно, если делаешь акцент на другом?

Это как соус майонез: изначально у вас должны быть нужные ингредиенты, а остальное – уже вопрос дозировки.

Возьмем для примера соковыжималку Филиппа Старка. Он создал красивую вещь, но пользоваться ею совершенно неудобно.

Когда я был молодым и более требовательным, она меня, конечно, шокировала. Но теперь у меня у самого есть такая соковыжималка. Понимаете, совершенно неважно, пользуемся мы ею в итоге или нет. Ключевое здесь то, что она рассказывает историю дизайна. Она стала трофеем современной жизни, артефактом. Эта соковыжималка заключает в себе гораздо больше, чем просто утилитарную функцию. Лично у меня прослеживается следующая тенденция: я ищу правильное распределение между формой, функцией и историей предмета. Я считаю, что функция в итоге должна оставаться, она нужна.

В одной лекции Дон Норман рассказывал о трех уровнях обработки данных. Все сводится к тому, что главная задача предметного дизайна – чтобы человек получал удовольствие. То есть важно угодить человеку здесь и сейчас. Вы согласны с этим?

Каждый день мы выбираем предметы, которые приносят нам больше удовольствия: более удобные ботинки, более безопасную машину и т. д. Когда дизайнер что-то создает, он, конечно, думает, какое удовольствие его творение принесет человеку. Например, вот такого столика (проводит руками по столу. – Ред.) у меня дома точно не будет, потому что он не очень приятный на ощупь.

У каждой сферы деятельности есть рамки, которые сдерживают ее развитие. Допустим, в архитектуре это ответственность за многие жизни. Вам не кажется, что в дизайне это желание угодить человеку? Ведь многие революционные вещи сначала отвергались обществом.

Я не революционер. Я думаю, что быть «за» гораздо сложнее, чем «против». Не вижу ничего плохого в том, чтобы угождать потребителю, но, естественно, не нужно, чтобы это было основным желанием и качеством предмета. Вот, например, свитер, который сейчас на мне: я им очень доволен. Когда я его надеваю, он по-своему ублажает меня. Очень хорошо, что предметы вокруг нас доставляют нам удовольствие. Но, знаете, я не люблю тенденции. И никто из моих пяти клиентов не дает мне задание, они никогда не говорят: «Фабрис, хотим, чтобы ты сделал вот это». Каждый раз, когда я встречаюсь с партнерами, они готовы к сюрпризам с моей стороны. Это моя роль, которую я играю в их спектакле. Поэтому я никогда не сотрудничаю с директорами по маркетингу, ведь мы живем в достаточно конформистском мире, и многие участники процесса не могут себе представить вещи, отличные от тех, которые есть уже в их головах.

НЕ ВИЖУ НИЧЕГО ПЛОХОГО В ТОМ, ЧТОБЫ УГОЖДАТЬ ПОТРЕБИТЕЛЮ, НО, ЕСТЕСТВЕННО, НЕ НУЖНО, ЧТОБЫ ЭТО БЫЛО ОСНОВНЫМ ЖЕЛАНИЕМ ДИЗАЙНЕРА

Очень интересно, почему вы считаете, что быть «за» сложнее, чем «против»?

Это только моя гипотеза. Для понимания важно держать в голове, что итоговый результат все-таки должен быть позитивным. Если мы «против», то изначально подходим к проекту негативно, сразу начинаем создавать конфликт, думая, что это принесет свои плоды. Вспомните рекламу, где сравнивают «до» и «после». Я пытаюсь сказать, что создание через негатив чего-то в итоге положительного – простой путь, несложный прием.

Какими художниками вы вдохновляетесь?

Я очень люблю восхищаться, я энтузиаст сам по себе. Обожаю ходить на выставки и смотреть на произведения искусства, но я точно не стал бы счастливее, если бы обладал даже самыми любимыми произведениями. Я люблю Сая Твомбли, Герхарда Рихтера, я восхищаюсь креативной силой Маурицио Каттелана, обожаю мощь Ая Вэйвэя, недавно для себя открыл замечательного фотографа Уильяма Вегмана.

Вы же еще и преподаватель, помните свою первую лекцию?

Когда я в 1986 году окончил Национальную школу изящных искусств в Дижоне, то уже спустя пару лет мне позвонил директор и сказал, что я должен вернуться на место преступления (смеется). Я очень хорошо помню, как зашел в свою бывшую аудиторию в качестве преподавателя: мои студенты на тот момент были младше меня на два года, а я чувствовал себя пришельцем, инопланетным существом.

Что вы говорите им сегодня, какими качествами должен обладать дизайнер, чтобы стать успешным?

Я требую от них усидчивости и чтобы они были всегда честны сами с собой. Можно недостаточно работать, быть неловким, но нужно смело это признать, быть открытым перед собой. Еще один важный момент – у художника всегда есть два разнонаправленных качества: чувственность и интеллект. Хороший дизайнер должен уметь очень быстро перемещаться от одного к другому и умело совмещать эти два практически несовместимых качества.

Дизайн будущего – каким он будет?

Я всегда опасаюсь делать какие-то предсказания: финансовые, философские, художественные, любые. Обычно они не оправдывают наших ожиданий. Например, 20–30 лет назад Филипп Старк уже говорил о нематериальном мире, и сейчас мы видим бурное развитие виртуальной реальности, но, с другой стороны, наблюдается всплеск популярности тяжелой мебели из мрамора, металла, то есть сами предметы становятся тяжелее. Я могу лишь на своем уровне говорить о желании, что бы я хотел создать в будущем. Я стремлюсь к созданию предметов, которые как будто были всегда и еще долго будут актуальными. Вот, например, диван, на котором я сижу: он старомодный, и мне бы не хотелось, чтобы спустя время о моем продукте сказали так же.