Редакция Lifestyle Мода Интервью Beauty Ресторация Пространство
Без харизмы никуда
Текст: Фото: Алексей чистополов

Надежда Ананьева имеет множество престижных званий и наград в мире дизайна. При этом она абсолютно уверена: получить общественное признание помогают далеко не они. Секрет — в харизме дизайнера.

Амбиции — это хорошо: человек пытается получить лучшую работу, лучшие заказы. Главное, понять, что для этого нужно приложить немалые усилия

Надежда, вы не только член российского дизайн-сообщества, преподаватель школы дизайна интерьера «Детали», но и член Британской Высшей Школы Дизайна. Какие проблемы в мире дизайна обсуждают за пределами нашей страны? У нас, например, в некоторых кругах актуальна тема перенасыщения рынка специалистами.
Об этом я могу только догадываться. Если вы состоите в какой-либо зарубежной организации, это совсем не значит, что вы будете много взаимодействовать с ней. Возможность попасть в их круг есть практически у всех: подаете заявку со своими работами, ее рассматривают, и при благоприятном исходе вы становитесь членом британского института дизайна. Другое дело — московское дизайн-сообщество, где мы постоянно встречаемся, обсуждаем интересующие темы, работу с поставщиками, которые, кстати, тоже входят в состав этой организации. 
Что касается слишком большого количества дизайнеров, тут я не согласна. Да, сейчас у нас много частных школ и государственных учреждений, где готовят специалистов, потому что профессия дизайнера — одна из самых популярных и востребованных после финансистов и IT. Но, несмотря на множество выпускников, не факт, что все они в будущем станут успешными профессионалами. Многие из них, как показывает практика, не могут существовать в этой профессии. Кто-то в силу отсутствия таланта, кто-то в силу характера. Работа дизайнера сложная, и помимо таланта надо иметь стержень, определенный склад характера, чтобы уметь находить общий язык с огромным количеством людей. В отличие от Европы Россия сегодня — одна масштабная стройка, причем жилые и общественные пространства на 100% новые, это так называемый новый фонд. Европейцы же покупают старый фонд, то, что было построено десятки и сотни лет назад. Даже если человек хочет сделать ремонт, у него хотя бы остаются полы, стены и двери, а мы начинаем с нуля. Так что работы всем хватит.

Какой он – современный выпускник? Он по-прежнему хочет все и сразу, при этом ничего не делая?
Жизнь все расставит по своим местам. Эти шишки человек должен себе набить. Если он не очень гибок и умен, а его тщеславие бежит впереди и корона потолок царапает, то жизнь это точно поправит. Амбиции — это хорошо: человек пытается получить лучшую работу, лучшие заказы. Главное, понять, что для этого нужно приложить немалые усилия. 

А как получить лучший заказ?
Харизма, прежде всего харизма. Дизайнер интерьера, архитектор — очень харизматичные профессии. Они, безусловно, творческие, но при этом очень важно умение вести и контролировать весь процесс. Порой успеха добиваются те, кто сумел организовать себя, свое бюро, и работает качественно. Они делают отнюдь не мегауникальные проекты, но сделанные на совесть. Таланта, по сути, нужно всего 10%, остальное — организация и взаимодействие с людьми. Без этого никак. Если вы хотя бы раз сделали работу добросовестно, сарафанное радио сработает моментально. Вас будут рекомендовать, передавать как хорошего профессионала из рук в руки. 

Есть ли какой-то определенный стиль, в котором вы предпочитаете работать? Были случаи конфликта интересов с заказчиками?
В моем случае все просто. Скорее всего, я уже имею право говорить о том, что у меня сложился свой собственный стиль. И клиент, который идет к нам в бюро NGANANIEV (а у нас очередь не стоит, несмотря на все наши регалии и известность), очень особенный. Он появляется в тот момент, когда звезды сходятся, когда и мы можем, и ему необходимо, поэтому кардинальных разногласий не бывает. Ведь человек знает, к кому он идет и зачем. Мало того, уже на первых этапах работы проявляется какая-то человеческая «химия». Иногда прямо чувствуешь, что дело не пойдет. Я это понимаю сразу, как только клиент приходит, в силу опыта. В таких случаях лучше не браться за проект совсем.

Хотя, как вы сказали, очередь к вам в бюро не стоит, тем не менее недостатка в заказчиках у вас нет. Наверное, темп работы накладывает отпечаток на внутреннее состояние. Творческим натурам как никому знакомо эмоциональное выгорание. 
Конечно, выгорание есть в нашей профессии, как, впрочем, и во всех других. Но знаете, это обычно происходит, когда ты соглашаешься на работу, польстившись хорошим бюджетом или большой площадью со всеми прекрасными атрибутами богатого проекта. Когда тебя приманили и, несмотря на подсказки интуиции, без которой в нашей профессии нельзя, ты согласился. Вот тогда, и, тем более, если ты постоянно так делаешь, не избежать выгорания. Нужно работать только с теми проектами, которые ты чувствуешь, можешь и хочешь выразить и  которые, помимо финансового удовлетворения, принесут результат. Если все это есть, может быть только усталость. От каких-то заказчиков усталости больше, в ком-то, наоборот, ты находишь новые источники вдохновения. 

И все же, когда вы устаете, чем восполняете силы?
У меня нет возможности восполнять их: проекты идут один за другим (смеется). Помните прекрасного персонажа из советского мультфильма — Бонифация? Он никак не мог дойти до моря: ему все время что-то встречалось на пути. Вот я — Бонифаций. Говорю себе: «Все, поехала в спа». А вместо этого еду на винтажную ярмарку или выставку современного искусства. Сейчас уже понимаю, что тем самым переключаюсь. Я очень жадный до эмоций человек, и что-то новое всегда дает больше возможности восполнить силы, чем просто релаксирование лежа.

Какие тенденции в интерьерной моде можно ждать в 2020 году?
Я вообще против любых тенденций. При этом прекрасно пониманию, что всем, кто связан с производством мебели, тканей, аксессуаров или даже с выпуском журнала, нужно на что-то ориентироваться. Мне кажется, рождение тенденций — это некое космическое явление. Много раз замечала: еще до того, как, допустим, синий объявят цветом года, он начинает появляться в моих проектах. Но это не значит, что сейчас я открою журнал, посмотрю — и, ага, сегодня в тренде синий, значит, поехали, будем делать все этим цветом. Невозможно ставить во главу угла что-то кем-то сказанное, когда ты начинаешь проект. Заказчик к тебе пришел не за модным интерьером, а за атмосферой, пространством, где ему будет хорошо, и твоя задача — найти эту оболочку для него.

Есть мнение, что многим российским дизайнерам не хватает смелости экспериментировать, поэтому у них нет самобытности, узнаваемого почерка.
Найти собственное лицо дорого стоит. Мне кажется, при огромном потоке заказов некоторым бюро некогда заниматься поиском: урожай надо собирать. Это не плохо и не хорошо. Они в любом случае могут очень профессионально работать. Мало того, многим заказчикам нужен понятный стандартный вариант, и это тоже объяснимо. Не каждый может жить в интерьерах, созданных десятком дизайнеров. Кому-то важны только уют, комфорт и функциональность. Тем не менее на российском рынке немало дизайнеров со своим почерком, независимых от влияний западных коллег. 

Но не предметных дизайнеров?
Интересная тема, немного болезненная для меня, исключительно потому, что у нас как всегда все создается на пустом месте. Мы начинаем свой путь заново после того, как все было разрушено сто лет назад. Сегодня наблюдается очень сильная тенденция к тому, чтобы в хорошего уровня интерьерах появлялся коллекционный дизайн. И спрос на него — своего рода финансовое вложение в развитие этого направления. Но в российских реалиях возникает проблема: коллекционный дизайн невозможен, если нет хороших ремесленников. Любой коллекционный предмет — это потрясающее исполнение, удивительное сочетание несочетаемых материалов. Иногда даже не понимаешь, из чего он создан, но сделан он конкретной рукой ремесленника. У нас эти руки отрезали сто лет назад. 
В Европе этот вид дизайна развивается непрерывно, государство вкладывает деньги в мастерские и заботится об их постоянной поддержке. В Париже, например, есть училища, куда мальчиков отдают с 14-ти лет и готовят исключительных мастеров, потому что это очень престижная и, кстати, хорошо оплачиваемая профессия. А у нас кто решится заняться предметным дизайном? Производить предметы негде, размещать за границей дорого, выпускать малым тиражом не каждый может себе позволить. 
Я думаю, процесс появления предметных дизайнеров должен идти параллельно процессу восстановления ремесла в стране в целом. Без этого очень сложно. Когда человек хочет заниматься коллекционным дизайном, он обязан хорошо знать технологию, где это можно сделать, у кого и из чего. И все же говорить о том, что у нас нет предметных дизайнеров, конечно, неправильно. Нет культуры, традиции, да. Ресурсы есть, не хватает инвестора и государственной поддержки. Мне бы очень хотелось, чтобы и у нас появились мастерские. Было бы у всех желание.

Проблема отсутствия ремесленнической культуры касается и производства мебели в том числе. Везут откуда угодно, но не из России.
Конечно. Это касается любого человека, который хочет что-то делать. Сваливать на всех, что тебе чего-то не дают, — самое простое. Двигайся, делай что-то, и тебя заметят. Сейчас такое фантастическое время — всем все интересно. Есть масса возможностей и ресурсов, чтобы заявить о себе. Возьмите тот же инстаграм. Главное, не сидеть на одном месте. 

Наверное, вы уже успели погулять по Екатеринбургу. Что вам понравилось, в том числе и в архитектуре города?
Так как я человек очень любопытный и очень обстоятельный, я всегда до момента посещения места складываю о нем какое-то впечатление. Как-то купила ребенку в «Гараже» книгу о путешествии по стране на поезде. И когда открыли главу о Екатеринбурге, первое, что прочитали (кстати, очень приятно, что эта информация сегодня доходит до детей), Екатеринбург – признанная столица конструктивизма. У вас огромное количество памятников этого направления. Дай бог, чтобы всем хватило ума и сил сохранить их уникальную историю.

Порой не хватает…
Нужно, потому что воплощений этого уникального периода в архитектуре в таком количестве, как в Екатеринбурге, вы не встретите нигде в мире. Еще меня расстроил тот факт, что старые памятники архитектуры, как, например, деревянный образец рядом с Ельцин-центром, выполненный в стиле купеческого модерна, у вас исчезают. Мне сказали, что таких домов была целая улица, но они были уничтожены во благо строительства  небоскребов. Это моя боль. Очень понравился Ельцин-центр. Как только сошла с самолета, сразу отправилась туда. Нравится и по духу, и по архитектуре, и по контенту. Очень бы хотела, чтобы в Москву привезли проходящую сейчас там выставку «Андеграунд». 

Как бы вы описали архитектурный код города? Ведь Россия грешит спонтанной точечной застройкой.
Чтобы этого избежать, должно быть, наверное, более активное участие в процессе застройки архитектурного сообщества и работа государственных структур. Иначе мы теряем памятники архитектуры, и они уже никогда не восстановятся. Мне кажется, при всех минусах архитектурный код Москвы более интересен: он сложный, исторический, разнообразный. Например, в Нью-Йорке мне становится физически плохо. От небоскребов болит голова и шея, ты не видишь неба и живешь как будто в компьютерной игре. Мы привыкли свое ругать, а чужое хвалить. Каждый раз, возвращаясь в Москву из городов, где все рассматривали и фотографировали, мы забываем про свой собственный город. Места, где мы живем, не менее прекрасны, просто их надо любить и так же рассматривать их каждую деталь. 

Поделиться